Анжелика и заговор теней
— Что случилось, мой дорогой друг? Как будто не все ладится?
— Да, конечно, вы можете так говорить. Как много людей, подобных этому типу. С ними трудно общаться! Недаром теологи утверждают, что чистилище начинается на этом свете, на земле…
— Садитесь рядом со мной и расскажите мне все. Он опустился рядом с ней на мягкое сиденье. Анжелика приготовилась выслушать его, внимательно огляделась вокруг. В этот вечер стояла хорошая погода. После двух дней грозовых дождей можно было наслаждаться чистым воздухом. После стоянки в Сент-Круа-де-Мерси они продолжили свое путешествие. О том ночном происшествии не было ни малейшего слуха.
Иногда Анжелика спрашивала себя, не во сне ли ей все это привиделось? Об этой драме напоминали только тончайшие изменения, которые произошли в ее отношениях с мужем. Ей казалось, что он изредка рассматривает ее. Взгляд его выражает восхищение и любопытство, и что она внушает ему еще большее доверие и уважение.
Он охотнее стал обсуждать с ней свои проекты, спрашивал се мнение. Нужно было обсудить массу вопросов, многое отрегулировать, прежде чем бросить якорь в Квебеке, который был ленным владением короля в Новой Франции.
— Это самое тупое существо, какое я только встречал, — жаловался Виль д'Эвре, освобождая от кожуры фисташки.
— Вы имеете в виду интенданта из Новой Франции?
— Ну, конечно!
— Я не разделяю вашу точку зрения, маркиз, мсье Карлон, может, и имеет свой нрав, но это человек образованный и с ним интересно разговаривать. Мой муж с удовольствием беседует с ним, советуется в коммерческих вопросах. В этом мсье Карлон очень компетентен.
— А я? А я! Разве я недостаточно компетентен в коммерческих вопросах?
— Да, конечно, вы знаток в этом деле.
— Разве я не имею образования?
— Конечно, вы — один из самых образованных дворян, каких я знаю, и один из самых любезных.
— Вы очаровательны, — пробормотал маркиз, преданно целуя ей руку. — Как я буду рад увидеть вас у меня дома, — начал он свою любимую песенку, — как нам будет уютно в моем маленьком салоне в Квебеке. Мы посидим перед моим облицованным очагом и будем слушать завывания бури. Я приготовлю вам чашечку китайского чая, несколько пакетов которого мне подарил отец де Мобеж. Чай ему прислали из Китая, Вы расположитесь в моем замечательном кресле, оно так удобно. Мне сделал его искусный мастер, я позже назову вам его имя. Подушечки на нем из лионского шелка. Вот увидите. Вы отдохнете и расскажете мне всю вашу жизнь.
Действительно, если не добиться хорошего приема, самым сложным во всем этом квебекском деле могла оказаться возможность перезимовать в интимном обществе этого любопытного маркиза, который так хочет узнать о ее прошлом в мельчайших деталях.
Пожалуй, он уверен, что она не откажется. В конце концов, там будет видно. Они еще не достигли Квебека. Но несмотря на оптимизм Жоффрея, который не желал обращать внимания на покушение, жертвой которого он едва не стал, несмотря на то, что он не верил сплетням о губернаторе Новой Франции, не оставалось уже сомнений в том, что там их ждут могущественные враги, которые, возможно, восторжествуют.
— Кто такой был маркиз де Варанж? — спросила Анжелика приглушенным голосом. Маркиз поморщился.
— Варанж? Вы о нем слышали?
— Так сказать…
— А почему «был»? Он не умер, насколько я знаю. Анжелика прикусила язык, чувствуя свою оплошность. С тех пор, как они проникли во французские воды, она потеряла чувство реальности, плохо ориентировалась в складывающейся ситуации. Она чувствовала, что находится во французских владениях, и это ее раздражало. Ей пришлось солгать, чтобы исправить оплошность.
— Кто-то говорил мне о нем, не помню кто. Ах!.. Это была, возможно, Амбруазина де Бодрикур, на восточном берегу.
— Это невероятно, я не в курсе событий, — возмутился Виль д'Эвре.
Он задумался на мгновение.
— Во всяком случае, это похвально, что наша дорогая герцогиня поддерживала переписку с ним. Это в ее стиле. Старый зануда, который взбаламутил всю администрацию. Он занимал мизерную должность казначея в Квебеке, но я с ним не общался. Действительно, этого типа знает весь свет, где только побывала его нога. Черт возьми, я буду презирать его вдвойне!
Чтобы прекратить разговор, Анжелика подала знак Куасси-Ба.
— Да, я охотно выпил бы чего-нибудь. Ведь я так долго и тщетно беседовал с этим недалеким типом… Карлоном. Я говорил ему о вас такие приятные речи, которые я когда-нибудь повторю вам. Они должны были взволновать его. Любой другой собеседник на его месте широко бы раскрыл глаза от восхищения. Он же противопоставил мне целую стену из логических сентенций, позволяющую видеть только внешнее.
Великан-негр Куасси-Ба с поклоном поставил перед ними медный поднос с чашечками дымящегося кофе.
Куасси-Ба был воплощением самой верности. Он был неизменным спутником всей их жизни. Он был свидетелем событий, о которых так хотелось узнать маркизу Виль д'Эвре. С того времени, когда он — раб — в Тулузе увидел Анжелику в облегающем красном с золотом платье, в карете, и до того момента, когда в сумерках, здесь, в Сен-Лоране, он склонился перед ней с подносом, его жизнь была переплетена с жизнью Анжелики. Граф де Пейрак вызвал его из шахт Вапассу, где работал Куасси-Ба, и взял в поход к Квебеку. В этот вечер, чтобы обслуживать свою госпожу, Куасси-Ба надел свою стеганую ливрею, в которой ему не был страшен холод и которая была украшена золотыми позументами. Белые чулки, башмаки с золотой застежкой на очень высоких каблуках. На голове тюрбан из ярко-красного шелка с султаном, который придавал его лицу выражение важности. Уши его были украшены серьгами в виде золотых колец, висящих на цепочке. Это подарок, который недавно сделал ему граф де Пейрак. Виль д'Эвре ревниво рассматривал лицо великана-негра, отмечая благородство и сознание собственного достоинства.
— Он будет иметь успех в Квебеке, ваш мавр… Как я раньше не позаботился, чтобы раздобыть себе одного. Мсье де Бовенар поинтересовался;
— Почему, мсье де Пейрак, вы так поздно вошли в реку? Время года пока благоприятное, но еще чуть-чуть и мы рисковали встретить льды.
— Лучше встретиться со льдами, чем с кораблями. Карлон, услышав это, едко заметил:
— Кажется, вы хорошо осведомлены о проблемах Новой Франции. В самом деле, в конце октября все корабли возвращаются в Европу. И вы не рискуете встретиться с ними. У Новой Франции нет флота. Именно об этом мы спорили с мсье Колбером. Но если Квебек закроет перед вами ворота, сможете ли вы вернуться назад и не попадете ли в собственную западню?
— Но почему вам так хочется, чтобы Квебек закрыл ворота, — возмутился Виль д'Эвре. Он никак не хотел, чтобы ему испортили этот вечер. — Вы обязательно увидите, как нас встретят. Встретят нас музыкой на набережной. Вот так это произойдет. Отведайте лучше это чудесное печенье.
Анжелика боялась только, как бы в этой обстановке не уронить чашку с кофе. Но горячность, с которой маркиз их защищал и предсказывал, что их ждет в Квебеке, ей понравилась.
Кофе не испачкал ей платья. Маленький медный бокал надежно удерживался на фарфоровой подставке. Ее можно было держать тремя пальцами, не обжигаясь. Она пила кофе маленькими глотками.
Путешествие по реке было передышкой. Действительно, они плыли спокойно, наслаждаясь мирной тишиной, но не следует забывать, что от острова Антикости они поплыли по французской реке Сен-Лоран, в Канаду. Это происходило как в том ее сновидении: они продвигались по вражеской территории, но их окружали друзья.
Однако река становилась пустынной. Иногда дождевые тучи скрывали берега, изредка попадались индейские лодки-каноэ или рыбацкие барки. Попадались разбросанные там и сям хижины фермеров, отдельные шалаши. Но ни у кого их иностранный флот не вызывал любопытства С первых дней ноября мыс Гаспе заволакивало дымкой. Потянулись крикливые стаи птиц. К берегам острова стали прибиваться морские котики, дикие утки. Им приходилось лавировать под ветром, чтобы уйти от бури, которая несла соленые морские воды на ею лье в глубь огромной реки. Они продвинулись на север вдоль берегов Акадии еще при хорошей погоде, теперь пейзаж становился более мрачным. Иногда корабли теряли друг друга из вида. Сквозь густой туман пробивались редкие лучи солнца и тогда можно было видеть на горизонте огромные леса, украшенные цветами осени.