Дети тьмы

Подсвечивая под ноги фонариком, я вошел в каменный коридор, по которому мы тогда бежали. Здесь ничего не изменилось за многие тысячи лет, было все так же сумрачно. Я нашел место, где Верторикс и Конан отражали натиск врагов. Ага, вот тут за углом как раз должна быть лестница. Точно!
Я поднялся, вспоминая, с каким трудом мы с бриттом одолевали узкие ступеньки много веков назад, а мерзкие твари шипели у наших ног. Приблизившись к проходу, по которому порождения мрака когда-то пытались обойти нас, я невольно насторожился, заглянул в него и отшатнулся, чуть не потеряв равновесие на стершихся ступенях. Меня прошиб холодный пот. Я поспешно включил фонарь и нервно рассмеялся, увидев лишь голые стены узкого туннеля.
Мое воображение сыграло со мной злую шутку. Я готов был поклясться, что мгновение назад из темноты на меня глядели чьи-то желтые глаза, хозяин которых поспешил скрыться в глубине туннеля. Глупые страхи! Дети Тьмы, конечно, давно исчезли. Безымянная раса много веков тому назад канула в ту бездну мрака, из которого выползла на заре времен.
Я вышел в извилистый коридор, где было немного светлее. Здесь одна из тварей прыгнула мне на спину, а мои соратники убежали дальше и ничего не заметили, скрывшись за поворотом.
Тем временем я достиг развилки туннеля и, свернув налево, направился к ведущей вниз лестнице. Я начал спускаться, каждую секунду ожидая услышать шум реки. Опять стало темно, и, чтобы не упасть, мне пришлось вновь включить фонарь. Да, Джон О'Брайен не так крепко стоял на ногах, как Конан, и оказался не так быстр и силен.
Вскоре я выбрался в сырой коридор, проходящий под рекой, однако, вопреки ожиданию, рева воды так и не услышал. Было ясно, какая бы могучая река не протекала здесь в те далекие дни, в наше время ее не существовало. Я остановился, вспоминая дальнейший путь. Довольно широкий коридор был не слишком высок и от него отходило множество более узких туннелей. Я был поражен разветвленной системой ходов, пронизывающей окружающие холмы.
Не могу описать отталкивающую духоту низких мглистых коридоров глубоко под землей. В какие давние века Маленький Народец вырубил в скале эти загадочные ходы и зачем? Стали ли они последним рубежом обороны от наступающего человечества, или просто служили прибежищем с незапамятных времен? Кто мог ответить на эти вопросы? Я видел звериные лики Детей Тьмы, и тем не менее они сумели вырубить туннели и залы, а этот лабиринт поставил бы в тупик современных инженеров.
Даже если Маленький Народец только завершил работу, начатую природой, все равно это невероятный труд для сравнительно малочисленной расы крохотных созданий.
Я посмотрел на часы и с изумлением понял, что провел в туннелях гораздо больше времени, чем рассчитывал. Я поспешил начать искать лестницу, по которой когда-то поднимался Конан. Она, как и следовало ожидать, вывела меня туда, где когда-то был выступ, а теперь не более чем выпуклость на отвесной скале. За прошедшие века река совсем обмельчала, и теперь лишь крохотный ручеек бесшумно бежал к морю далеко внизу.
Да, поверхность Земли меняется, меняются очертания континентов, вырастают и разрушаются горы, исчезают и появляются реки, высыхают озера, и лишь следы без вести сгинувших таинственных рас под землей пребывают не подвластные времени. Следы остаются, но где же их оставившие существа? Может, скрываются в недосягаемых глубинах?
Я не знаю, сколько простоял в задумчивости. Но, случайно взглянув на выступ напротив, тоже сильно изъеденный ветрами и дождем, я отступил в глубь туннеля. Там, взявшись за руки появились две фигуры, меня совсем не удивило что это были Ричард Брент и Элеонора Блэнд. Вспомнив, зачем пришел в пещеру, я нащупал в кармане револьвер. Они не могли видеть меня, но ветер доносил до моих ушей их слова, благо между нами теперь не было ревущего потока.
– Ей-богу, Элеонора, – говорил англичанин, – я рад, что ты решилась пойти со мной. Кто бы мог подумать? Легенды о тайных туннелях оказались истинной правдой. Интересно, почему рухнула перегородка? Мне кажется, я слышал какой-то шум. Может быть, какой-нибудь бродяга забрел в пещеру до нас и сломал перегородку? Как ты думаешь?
– Не знаю, – ответила девушка. – Я помню... ох, да... Такое странное ощущение, что я здесь уже была. Может, во сне, не знаю. Я смутно вспоминаю, как я бегу по этим коридорам, а меня преследуют ужасные чудовища...
– А я был там? – шутя спросил Брент.
– Да, и Джон тоже, – ответила Элеонора. – Но ты был не Ричардом Брентом, а Джон не Джоном О'Брайеном. И я тоже была иной. О, все это так смутно, я не могу ничего толком рассказать. Все в тумане... страшно...
– Я, кажется понимаю, – неожиданно серьезно согласился с ней Ричард. – С тех пор как мы вошли в пещеру и наткнулись на старый туннель, меня тоже не покидает чувство, что я здесь уже был. Какие-то обрывки воспоминаний: ужас, опасность, битвы... и любовь.
Он шагнул к краю пропасти и посмотрел вниз. Элеонора вскрикнула и судорожно вцепилась в него.
– Не надо, Ричард! Не надо! 
Он обнял ее.
– Что случилось, дорогая?
– Ничего, – пробормотала она, еще крепче прижимаясь к нему. С расстояния десяти ярдов я ясно видел, что она дрожит. – Просто какое-то жуткое чувство – головокружение и страх, словно я падаю с большой высоты. Дик, не подходи к краю, я боюсь.
– Не буду, дорогая, – ответил он. – Элеонора, я давно хотел тебе сказать... спросить... я не мастак красиво говорить... я люблю тебя и всегда любил. Ты это знаешь. Но если ты не любишь меня, то я уйду и никогда больше тебя не побеспокою. Только ответь мне, пожалуйста, чтобы избавить меня от мук. Ты любишь меня или американца?
– Тебя, Дик, – ответила она, уткнувшись лицом ему в плечо, – и всегда любила тебя, только сама не понимала. Я просто не могла разобраться в своих чувствах. Но сегодня, пока мы пробирались через это ужасное подземелье, и сейчас, когда мне показалось, что мы падаем с этого выступа, я поняла: я люблю тебя. Только тебя, мой единственный!
Ее золотая головка доверчиво лежала у него на плече. Они поцеловались. Во рту у меня пересохло, сердце сжалось, но безумие, терзавшее мою душу, отступило. Эти двое принадлежали друг другу. Тысячелетия назад они жили и любили, и погибли из-за меня.
Обнявшись, они повернулись к входу в туннель, и я увидел, как они отшатнулись. Тамира, то есть Элеонора, пронзительно закричала. Из расщелины, щурясь на солнечный свет, выползло отвратительное существо. Да, я узнал эту тварь – ужас забытых эпох. Отродье подземелий покинуло чертоги тьмы давно забытого прошлого, чтобы поймать когда-то ускользнувшую добычу.
Тысячи лет под землей сделали с изначально чуждым всему человеческому существом нечто ужасное. Инстинктивно я знал: это – последняя тварь. До того как кануть в лету, Дети Тьмы потеряли всякое сходство с людьми. И последний из их рода больше напоминал гигантскую змею, обладавшую рудиментарными лапами с кривыми когтями. Пятифутовое исчадье ада ползло на брюхе, оскалив острые клыки, наполненные ядом. Приподняв голову на длинной шее, тварь зашипела. Узкие желтые глаза веяли ужасом смерти.
Я их узнал, именно эти глаза следили за мной из темного туннеля. Тварь побоялась напасть на меня тогда, может быть испугавшись света фонаря.
Она не торопясь подползала к попавшей в ловушку парочке. Смертельно бледный Брент заслонил собой Элеонору, пытаясь защитить ее. И я, Джон О'Брайен, возблагодарил судьбу за шанс искупить мою – Конана – вину перед влюбленными.
Чудовище, словно гигантская кобра, поднялось на дыбы, и Брент мужественно шагнул ему навстречу. Я прицелился. Выстрел грянул как гром Крома, и прямо между налитых нечеловеческой злобой глаз монстра появилось аккуратное отверстие. Тварь издала жуткий вопль – так мог бы кричать поверженный Люцифер – и, корчась и извиваясь, рухнула в пропасть.