Разлом

Так или иначе, но с тех пор Далия была оставлена в покое. Более того, когда добрососедские отношения с ней были восстановлены, оказалось, что ее товары, изготовленные с помощью небогоугодной техники, пользуются огромным и устойчивым спросом по всему миру. В общем, со временем на укрывательство Далией магов и прочего ученого люда Церковь стала смотреть сквозь пальцы. А перевоз беженцев через границу сделался весьма доходным делом. Которым не брезговали и сами крестоносцы. Поговаривали даже, что в недрах Святого ордена ходили тайные списки некоторых лиц, за которых далийские власти готовы были выплатить немалые суммы... 
Роланд помотал головой – его мысли опять свернули в сторону от проблемы с Эльвирой. Вздохнув, карнелиец подошел к Кире и легонько тронул ее за плечо. 
– Что там еще? – буркнула девушка, узрев над собой озабоченное лицо Роланда. – Соскучился по брату? А Селену опять на меня оставишь?
Карнелиец отвел глаза. После того, как они покинули Уормс, Кира точно с цепи сорвалась. За последние дни она не преминула напомнить о его ошибке раз десять, причем по поводу и без повода. 
– И вообще, Роланд, что у тебя за манера будить меня среди ночи? – Кира окатила карнелийца чуть ли не враждебным взглядом. – Если ты не заметил, я девушка, можно даже сказать, дама, а ты обращаешься со мной, как со своими дикими соотечественниками. 
– Извини, видимо, я успел привыкнуть к твоему образу мальчишки, – Роланд улыбнулся. 
– Ага, я же и виновата! – сверкнула глазами Кира. – Ты еще и ошибок своих не любишь признавать. Мужлан! 
– Да что с тобой, Кира? – удивился Роланд. – Едва мы перешли границу, как тебя точно подменили! 
Кира быстро отвернулась, и Роланд не успел разглядеть выражение ее лица. 
– Ну ладно, давай, выкладывай, – буркнула она. – Чего надо?
Карнелиец помедлил, раздумывая, стоит ли советоваться с Кирой, когда она в таком состоянии, но, наконец, решился. 
– Мне кажется, Селене все-таки надо рассказать об Эльвире, – еле слышно сказал он. 
– Мы ведь обсуждали это, – Кира пожала плечами. – Ты же сам сказал, что Селене не так-то просто будет принять существование Эльвиры. 
– Да, наверное. Но оставлять ее в полном неведении тоже нехорошо. Возможно, узнав о своей второй половине, она могла бы что-то сделать.
– Роланд, – Кира украдкой зевнула. – Я же говорила тебе, не надо суетиться. Не забывай, Селена – прирожденный маг, чтобы она там не говорила о божественных силах. А тут еще эти дьявольские осколки. Не надо бередить ее душу. Обещаю, доберемся до столицы, и я подыщу хороших магов, пусть они посмотрят, может что и подскажут.
– Ты хочешь, чтобы все узнали о том, что объявился избранник Сатаны? Темный Мессия, как говорят церковники? 
– Обещаю, все будет храниться в полной тайне. Можешь на меня положиться. А теперь давай-ка спать. У меня слипаются глаза. 
Кира зевнула. 
– Хорошо, Кира, спи. 
6
Карнелиец вернулся на свое место, подбросил сучьев в огонь. Притихший было костер ярко полыхнул, высветив лесную поляну, и Роланд окаменел. На краю поляны стояла высокая массивная фигура. 
Роланд опустил руку на рукоять меча. Фигура неспешно приблизилась, и карнелиец с удивлением узрел инура. Очень необычного инура. В полтора-два раза крупнее и мощнее своих сородичей. Он прошел рядом с огнем, и Роланд отчетливо разглядел почти человеческие черты его лица. Карнелиец вскинул брови – если этого инура избавить от хвоста и излишнего волосяного покрова, он легко сойдет за человека.
Роланд слышал о таких. Это был полукровка. Извечная головная боль ученого люда. Потому как объяснить, почему союзы людей с неко и уманами были бесплодны, а с инурами нет, ученые были не в силах. 
Но, несмотря на свое человекоподобие, одевался инур диковато – его короткая юбка и безрукавка были сделаны из шкуры пещерного льва. Из той же шкуры были сапоги и широкий, в пядь, ремень с золотой бляхой, изображавший оскаленную львиную пасть. И эта бляха была, пожалуй, единственной вещью, указывавшей на связь инура с цивилизацией. 
Его мощную шею охватывало ожерелье с тремя парами клыков все тех же пещерных львов, и Роланд ни на мгновение не усомнился – инур лично прикончил могучих зверей. 
Он и сам напоминал льва – та же обманчивая медлительность, хищная грация, даже шевелюра его и та походила на львиную. 
Инур неспешно двинулся прямиком к Роланду, глаза карнелийца сузились. Насколько он мог судить по походке Измененного, этот инур отличался не только силой. Он двигался на удивление легко и мягко, так, как умеют двигаться лишь неко и карнелийцы. 
– Что тебе нужно? 
– Чтобы ты сдох! – густым басом отозвался инур. 
Тяжелая двухлезвенная секира с необычайной легкостью скользнула из-за его плеча в руки, и Роланд оценил это движение. Взгляды их сшиблись чуть ли не со скрежетом и искрами. 
Наконец инур зарычал и шагнул вперед. 
– Вначале я убью тебя, а затем твоих шлюх! – рявкнул он. 
– Мне показалось, ты воин, – бросил Роланд. – Но, видно, ты больше привык орудовать языком...
Атака инура оказалась на удивление быстра и умела – огромная секира в его руках порхала подобно мотыльку. Для обычного Измененного это была слишком сложная техника боя, а значит...
Роланд хмыкнул. Очевидно, инур учился воинскому ремеслу у людей. А это означало, что союз Армании с племенами инуров был куда крепче, чем могло казаться. Стало быть, и впрямь не за горами тот день, когда они станут полноправными гражданами.
Роланд в очередной раз ушел из-под удара, сообразив, что не имеет ни малейшего шанса на контратаку. Могучие и стремительные удары инура сыпались один за другим, так что карнелиец был вынужден постоянно отступать. 
Напор Измененного был неудержим. Обычное для инуров неистовство и самоотверженность, помноженное на искусное владение оружием, превратились в настоящий ураган. 
Роланд отчетливо сознавал, что каким бы физически крепким не был его противник, ему не сохранить этого темпа и скорости достаточно долго. Рассчитывать, что карнелиец не в состоянии продержаться под шквалом ударов пару-тройку минут было глупо. Продержаться до того мгновения, когда инур выдохнется и ослабит натиск. 
Рано или поздно он устанет, это неизбежно как восход солнца. Роланд же почти не тратил сил. Ускользать, уворачиваться от ударов, изредка придерживая секиру врага, карнелиец мог еще очень и очень долго. Опасаться было нечего. Он не мог проиграть этот поединок. Инур скоро устанет и тогда он перестанет быть опасным. Он вообще перестанет быть. 
Тревожило только одно – взгляд инура. И если поначалу казалось, что он готовит какой-то неожиданный ход, то вскоре Роланд понял, что это не так. Измененный ничем не мог удивить искушенного в боях карнелийца. 
Но при этом во взгляде инура сквозила такая непоколебимая уверенность в своей победе, что в какой-то миг Роланд усомнился в своих ожиданиях. Время шло, секунда за секундой, удар за ударом, но никаких признаков усталости в инуре не наблюдалось. Хуже того, Роланду вдруг показалось, что его противник, быть может, не так уж и глуп...
В ту же секунду улыбка на лице инура сделалась шире. Роланд чертыхнулся, осознав ошибку, но его нога уже запнулась о корень. Он мог, конечно же мог выровняться и удержаться от падения. Если бы не секира... 
Инур удвоил усилия и только сейчас карнелиец понял, насколько его противник выдохся. И еще он понял, что это последняя атака Измененного, он вот-вот рухнет без сил, обливаясь потом. 
Вот только для Роланда это не имело особого значения. Он успел отвести удар секиры, но равновесие удержать не удалось. 
Уже падая, Роланд понял, что проиграл схватку. Проиграл только потому, что сила духа инура и его желание победить оказалось сильнее. 
В этот краткий миг карнелиец понял много чего. Но самое главное – Роланд отчетливо понял, что сам он смертельно устал. Устал от затянувшейся охоты за братом, от многолетнего бродяжничества, от нескончаемых схваток. В этом и только в этом заключалась причина поражения.