Мир Туманов
— Ну хорошо, — сказал он, выдавливая из себя улыбку. — Я все устрою так, что ты быстро сможешь уйти из Центра управления. Мы справимся и без тебя, я полагаю.
Джейми улыбнулся, махнул в знак приветствия рукой и вышел из прозрачного кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь. Стил проследил за тем, как он беспечно удалился, и невольно покачал головой. Джейми был неисправим. Вновь взглянув на оперативный монитор, Стил задумался и довольно долго сидел молча, рассматривая окутанный туманом корпус звездолета. Наконец он подался вперед и набрал код на панели с клавиатурой.
— Да, директор?
— Вызовите разведчицу Топаз из городского дозора и скажите ей… Скажите ей, что она мне нужна!
Стил прервал связь, не дожидаясь подтверждения дежурного, и опять утонул в своем кресле, сложив толстые руки на животе. Он уже три года не встречался с Топаз и надеялся, что этот перерыв продлится еще дольше. Из всех людей, которых натравливал на него Бладхоук, только Топаз подошла вплотную к серьезным уликам. Но теперь, когда на космодроме стоял странный корабль изгнанников, а дисраптеры еще не были установлены…
Стил угрюмо улыбнулся. Что бы про нее ни говорили, Топаз могла найти ответ на все мучившие его вопросы.
Рука Стила вновь потянулась к облысевшему затылку, но он решительно положил ее на стол. «Я слишком разволновался, — с раздражением подумал он. — Надо расслабиться». Он взял чашку с несладким кофе и залпом выпил ее. Кофе уже совсем остыл.
Топаз медленно ходила по своей комнате, беря в руки какие-то вещи и снова откладывая их в сторону. В камине потрескивали дрова, языки пламени на мгновение взлетали вверх, а потом снова прятались под поленья. Их треск хорошо был слышен в тишине. Единственная горевшая лампа распространяла теплый, уютный свет, но большая часть комнаты была погружена в полумрак. Топаз медленно переходила от одной вещи к другой, словно искала ответ на главный вопрос своей жизни, но вещи не давали ответа. Она взглянула на кресло-качалку, стоявшую возле камина, но не села в него. На душе у нее было слишком неспокойно. Комната казалась слишком большой и пустынной. Она прожила здесь с Майклом почти семь лет, и за все это время они не расставались больше чем на несколько суток, да и то такое случалось редко. Топаз взглянула на его кресло, стоявшее по другую сторону камина, и почти с ужасом осознала, что он больше никогда не сядет в него. Она тут же отвернулась, но повсюду, куда бы ни упал ее взгляд, вещи напоминали о Майкле. А Майкл Ганн был мертв.
«Боже мой, как это могло случиться!»
Она сделала все необходимое для похорон. Обо всем позаботилась. Майкл хотел, чтобы после смерти его кремировали; ему не нравились кладбища и могильные склепы, а кроме того, он испытывал брезгливый страх перед могильщиками. Согласно его пожеланию не было никаких цветов. Он всегда говорил, что цветы предназначены для живых. Топаз сопровождала его тело по пути в крематорий и бесстрастно наблюдала за тем, как гроб охватили языки пламени. Во время процедуры прощания негромко пел хор. После кремации служащий передал ей урну с пеплом, который, как он сказал, остался от Майкла, и Топаз взяла ее к себе домой. Урна была совсем легкой. Топаз поставила ее в застекленный шкаф под лестницей.
Он умер утром, а в полдень его уже кремировали. Мир его праху.
«Мне так больно… Как будто кто-то ударил меня…»
Она медленно, безразлично ходила по комнате, ее мысли были где-то далеко — она искала виновников смерти Майкла. У него, как и у всех наемников, были враги, но едва ли у кого-нибудь из них были деньги или возможность найти его в Мистпорте. Убийцы, пользовавшиеся импульсным оружием, запросили бы за свою работу очень дорого. Кто же мог желать смерти Ганну? Может быть, лорд Райвен, который поклялся отомстить за сожжение замка Шадрах… Но старый лорд умер, а его сын не испытывал страсти к феодальным обычаям и кровной мести.
Мести мог желать Тобис Скиннер; его брата, рабовладельца, в свое время убили Топаз и Ганн. Когда этот жестокий человек умирал, толпа ревела от радости. Топаз взяла в руки отрубленную голову и показала ее толпе. Но у Скиннера теперь не было ни решимости, ни денег на такую месть. Топаз медленно покачала головой и все-таки села в кресло. Ее догадки ни к чему не приводили. Она перечислила в уме дюжину своих врагов и поняла, что никого из них нельзя принимать в расчет. Если бы кто-то из них сейчас или в недалеком прошлом прибыл в Мистпорт, она бы узнала об этом. В городе у нее были свои осведомители.
Она в задумчивости сидела в кресле, чувствуя неприятное напряжение в мышцах — уставших и неспособных расслабиться. Раненое бедро до сих пор давало о себе знать тупой ноющей болью. В голове у нее шумело, руки дрожали. Положив руки на колени, Топаз стала смотреть на огонь в камине. День медленно угасал, и хотя она чувствовала себя уставшей, ей не хотелось ложиться спать. Несмотря на усталость, она не могла примириться с мыслью, что ей придется спать в одиночестве, на пустой кровати. Сегодня она вообще не смогла бы найти себе место для сна.
Она откинула голову на спинку кресла и безразличными глазами уставилась в потолок. Мрачные мысли не давали ей покоя. Воспоминания, планы мести, рассуждения о виновных и убийцах… Ни в чем этом не было смысла. Но воспоминания пронзали ее, словно острый нож, и она не могла отогнать их. Любая вещь, на которую падал ее взгляд, рождала воспоминания. И даже если бы она могла отогнать их, она бы не сделала этого, потому что воспоминания были единственным, что осталось от Майкла. Чувства жгли ее душу, как огромные языки пламени, но лицо ее при этом оставалось холодным и бесстрастным. Топаз уже очень давно носила эту маску и знала, что без нее совсем упадет духом. А на это у нее не было времени. Переживания надо было оставить на какой-нибудь другой день, после того как она выйдет на след убийц Майкла.
Она не верила, что городской дозор найдет убийцу. Мистпорт был полон убийц. И, кроме того, дозор действовал в рамках правосудия. А Топаз должна была отомстить.
Она подошла к столу, стоявшему возле кресла, и взяла с него небольшую деревянную шкатулку. Подержав ее в руках и вспомнив что-то, она открыла замок и подняла крышку. В шкатулке лежал стальной браслет с затейливым орнаментом. Топаз внимательно рассмотрела его, потом надела на левое запястье и защелкнула запор. Это был индивидуальный силовой щит. Такие устройства были редкостью в Мистпорте, большей редкостью, чем дисраптеры. Топаз взяла его с собой, когда они с Майклом спаслись из осажденного корабля «Темная Луна» и прилетели в Мистпорт. Она не надевала этот браслет в Мистпорте — когда Ганн и другие дозорные страховали ее от удара в спину, в нем не было необходимости. Теперь Ганна нет рядом, а впереди у нее была встреча с опасным и коварным убийцей. Тяжелый браслет холодил ее запястье. Майкл потратил несколько месяцев на то, чтобы усовершенствовать его. Он любил делать разные хитроумные приспособления.
Топаз не сиделось на месте — хотелось куда-то идти, что-то делать. Но пока у нее не было конкретных идей или планов действий.
Она была слишком потрясена, чтобы построить какую-то сложную логическую схему, и она знала это. Пока не пройдет шок, она была не в состоянии начать поиски убийцы. Топаз тихо вздохнула. В то же время ей необходимо было заняться чем-то, освободив голову от тяжелых, изнуряющих мыслей. Топаз знала, что надо разобрать вещи Майкла и посмотреть, что нужно оставить, а от чего избавиться. Но даже этого она была не в состоянии сделать. Это было бы похоже на последнее и окончательное прощание.
Монитор, стоявший у дальней стены, издал негромкий сигнал, и Топаз даже вздрогнула от этого звука. Через секунду она взяла себя в руки, поднялась с кресла и неторопливо подошла к экрану. После того как Топаз набрала на клавиатуре код, на засветившемся экране появилось знакомое лицо: Джон Сильвер, дежурный экстрасенс Центра управления космического порта.
— Привет, Джон.