Женщина без тени

– Спасибо тебе.
– Ты хочешь, чтобы кто-нибудь пошел с тобой завтра?
– На похороны? – Она заставила себя произнести это слово.
– Да. Я могу пойти с тобой, проводить тебя.
– Спасибо, Йейтс, мне будет очень приятно. – Она снова сжала его пальцы.
– Мне тоже.
Они посмотрели друг на друга, внезапно лишившись дара речи. Йейтс придвинулся ближе.
Кейла закрыла глаза. Он нежно поцеловал ее в лоб.
– Значит, до завтра. – Он двинулся к двери. – Около полудня?
– Хорошо.
Кейла смотрела ему вслед до тех пор, пока очертания его фигуры не растворились в легкой дымке. Потом она вернулась в молчаливый, опустевший дом.
Они сидели рядами – Кейла и Йейтс, за ними Беатриса Келлер и другие шахтеры – в подземной часовне, высеченной из монолитной породы.
Капеллан Эмери, лысый, с округлыми плечами, сносившийся до костей и кожи в неустанных заботах о своей пастве, бормотал ритуальные фразы:
– Жизнь дается, и жизнь берется обратно…
Кейла почти не обращала внимания на его слова. На Стиксе не было ни могил, ни кладбищ: свободное место представляло собой слишком большую ценность. Обычно тела кремировались, пепел рассеивался в космосе, а имена добавлялись к списку умерших. На этот раз не было даже тел для сожжения.
Она невидящим взглядом смотрела на имена и даты: Редмонд Рид, 2938 – 2978; Тереза Рид, 2942 – 2978. Что они означали? Что стояло за этими цифрами? Ее родителей здесь не было и никогда не будет. Они исчезли, сгинули безвозвратно.
– Прах превратится в пепел… – говорил капеллан.
«Пепел?» – подумала Кейла. Не осталось пепла, который можно было бы спрятать под подушку или выпустить в космическое пространство. Но в тоннелях Стикса было достаточно пыли. Пыли и слез.
Она чувствовала себя обязанной немного поплакать, но ее глаза оставались сухими, сердце онемело. Йейтс сжал ее руку, и она ответила ему быстрой улыбкой. В похоронной службе отсутствовал оттенок сентиментальности: смерть казалась чем-то очевидным. Обитатели Стикса обладали стоическим характером и привыкли к невзгодам и опасностям. Кейла почувствовала, что ее мысли начинают блуждать, и усилием воли приказала себе быть повнимательнее.
– Будь повнимательнее, Кейла!
Она снова была девочкой с аккуратно уложенными на голове косичками. Она сидела на скамье и без устали болтала ногами, пока родители наставляли ее, обучая способам контролировать возрастающую силу ее разума.
– Кейла, – сказала мать. – Смотри внимательно. Вот так нужно строить мысленную защиту. В сознании Кейлы возникло видение, сияющее розовым светом.
– А так ее разрушают. – Видение беззвучно взорвалось и исчезло. – А теперь ты попробуй.
Это оказалось труднее, чем можно было представить. Капельки пота катились по ее лбу, застилая глаза жгучей пеленой, но она снова и снова пыталась возвести пентагональный мысленный щит. А ведь это было только началом…
Делай то, не делай этого. Можно. Нельзя. Правила, правила, правила. Они окружали Кейлу со всех сторон, в то время как ей хотелось лишь одного: спуститься в шахты со своим отцом и прижаться щекой к гладкой, прохладной поверхности камня.
Манящая прохлада камня.
Мысли Кейлы описали петлю, возвратившись к ее первому визиту в зал Гильдии. Зал был огромным, сверкающим пространством, магически притягательным для десятилетнего ребенка. Длинный стол, стены, обитые красными гобеленами, мягкий ковер из бамберовой шерсти под ногами. Величественно и грандиозно.
– Когда-нибудь ты будешь сидеть здесь, рядом со мной, – прошептал ее отец.
Эта мысль доставила Кейле удовольствие. Она забралась на плетеное черное сиденье и внезапно почувствовала себя другой – взрослой и значительной личностью. Сидя за этим длинным столом, она была уже не ребенком, а важной и строгой женщиной. Она видела Беатрису Келлер, председательствующую на собрании – белокурую, царственно-отчужденную. Ее красавчик сын Йейтс встретился с Кейлой взглядом и подмигнул. Кейла залилась краской, но не могла оторвать глаз от него. Он казался преобразившимся, мужественным юношей, а не тем игривым, проказливым мальчишкой, который учился с ней в школе, опережая ее на три класса. Сейчас в нем уже можно было видеть наследника семьи Келлер. Его спокойная уверенность в себе рождала в душе Кейлы противоречивые чувства.
«Кейла, будь повнимательнее», – мысленно подтолкнул ее отец.
Ей хотелось сосредоточиться, но Йейтс заполнял собой весь зал, с улыбкой глядя прямо в ее душу. Ей хотелось упасть в глубину его голубых глаз и утонуть там.
«Кейла!»
Она быстро пришла в себя. Шло собрание Гильдии Стикса. Это место предназначалось для обсуждения серьезных взрослых вопросов, а не для глупых фантазий маленькой школьницы.
– Нам следует увеличить объем метакристаллической продукции, – говорила Беатриса Келлер низким, хорошо поставленным голосом. – Сейчас настало хорошее время для того, чтобы добиваться таможенных льгот на следующем Торговом Конгрессе. Мы наконец-то сможем расширить свое проникновение на рынок за пределы системы Кавинаса. Редмонд, ты будешь нашим представителем.
Отец Кейлы кивнул.
– Да, как я и обещал. Но ты знаешь мое мнение по поводу слишком поспешного расширения наших рынков сбыта, Беатриса.
Беатриса с ледяной улыбкой посмотрела на него.
– Мне казалось, что мы пришли к согласию в этом вопросе.
– Конечно, конечно, – быстро сказал Йоханнес Гудделл, посылая взглядом безмолвное сообщение в адрес отца Кейлы.
Кейла начала понимать, что дела на Совете обстоят не так-то просто. Позже, тем же вечером, когда предполагалось, что она давно уже спит, Кейла услышала спор между своими родителями. Они никогда не спорили вслух, и мысль о том, что дочь может перехватить разговор по их личной двухканальной частоте для ближнеречи, привела бы их в ужас.
«Она заходит слишком далеко, Терри».
«Ты уже давно знаешь Беатрису. Почему же ты каждый раз так удивляешься проявлениям ее алчности? Она помешалась на деньгах и власти. Единственное, что удерживает ее от прямого удара, – это благодарность за то, что ты когда-то спас ее жизнь».
«Послушай, она не совсем испорченный человек. Черт побери, в ней есть искра чести и достоинства!»
«Но она никогда не позволяет этим чувствам брать верх над собой».
«Разве? Она могла бы в любое время взыскать с нас долг. Однако она этого не сделала».
«Только не начинай защищать ее».
«Только не ревнуй».
«Ревность? Не смеши меня».
Кейла не могла этого вынести. Она выбралась из постели и вошла в спальню родителей, делая вид, что зевает и протирает глаза.
– Почему ты встала? – с беспокойством спросил ее отец.
– Я не могла заснуть, – ответила она. – Мне показалось, будто рядом кто-то разговаривает.
Родители быстро переглянулись, а затем отец обнял Кейлу за плечи и повел ее обратно в ее комнату.
– Тебе приснилось, – сказал он. – Здесь никто не разговаривал. А теперь ложись и спи, а то не вырастешь большой.
Кейла рывком вернулась к действительности как раз в тот момент, когда капеллан Эмери склонил голову и закончил похоронную церемонию молитвой:
Великие и непознаваемые силы,
создавшие Вселенную,
Возьмите энергию, жизнь и свет
у двоих добрых людей,
Примите их с нашим почтением
и благодарностью.
Да будет их сущность
вечно сиять в беспредельности,
Как память о них,
что навеки осталась в наших сердцах.
Редмонд и Тереза Рид заняли свои места в Книге мертвых. Кейла встала, и все присутствующие поднялись следом за ней.