Мастер-снайпер
Наконец Литс, на которого никто не обращал внимания, сказал:
— Извините.
И только тогда техник поднял на него взгляд.
— Да, сэр?
— Командир здесь?
— Подцепил на прошлой неделе какую-то заразу. Сейчас уже снова в Штатах. Пока я здесь заправляю делами, сэр.
— Понятно, — ответил Литс — Вы хорошо разбираетесь в немецком оружии?
— Вопрос: «Можете ли вы сделать для меня люгер?» Ответ: «А у вас есть тридцать пять баксов?»
— Нет, вопрос такой: «Что это?»
Он протянул ему смятую пулю.
— Это из вас, сэр? — спросил техник.
— Нет. Из парня с фронта.
— Хорошо. Это от нового карабина, модель сорок четыре. Вы поймали парня из СС с такой штукой, да?
— Именно.
— Семь и девяносто две сотых миллиметра, kurz. Короткая. Как в нашем патроне для карабина. Он взял пулю у Литса и начат рассматривать ее поближе.
— Ладно, — сказал он. — Могу дать сотню за сорок четвертый и по пять баксов за каждый дополнительный магазин.
«О господи», — подумал Литс.
— Сто пятьдесят, — поднял свою ставку техник, — если он в хорошем состоянии, рабочий, никаких вмятин или погнутостей. Дадите мне с устройством для отклонения пули. Krummlauf, и я поднимусь до двух сотенных. Это потолок.
— Нет-нет, — терпеливо возразил Литс. — Меня интересует только эта пуля.
— Она и гроша ломаного не стоит, сэр, — оскорблено заметил сержант.
— Мне нужна информация, а не доллары, черт подери!
— Господи, я просто говорил о деле, — ответил сержант. — Я думал, вы клиент, вот и все, сэр.
— Ну ладно, ладно. Взгляните на эту чертову пулю и расскажите мне о ней.
— Фрэнк, поди-ка сюда, а? Фрэнк у нас эксперт.
Фрэнк оторвался от возни с 0.50 и не торопясь подошел к ним. Литс понял, что если у техника был деловой склад ума, то Фрэнк был эстетом. У него был презрительный взгляд интеллектуала: все это слишком низко для него, он окружен дураками, существует много более достойных способов прожить свою жизнь.
Фрэнк взял пулю, быстро взглянул на нее и предложил:
— Давайте ее взвесим.
Он отнес пулю к верстаку и начат взвешивать на чашечках аптекарских весов, повозился с гирьками и объявил:
— Вай, вай, ну и штучка.
Обогнув верстак, он достал засаленный журнал в бледно-зеленой обложке, на которой было написано: «Каталог параметров и разновидностей боеприпасов. Европейский театр военных действий, 1944», и начал его перелистывать.
— Ну что ж, сэр, — наконец сказал он, — обычно бывает сто двадцать гран, позолота на мягкой стальной оболочке. Внутри этой оболочки свинцовая рубашка, покрывающая стальную сердцевину. Используется новый вид пороха. А у этой изначальный вес сто сорок три грана. И здесь вообще нет стали. Она слишком мягкая. Просто старый добрый свинец. Против предметов от нее никакой пользы: не пробьет, а только расплющится. Но если взять что-то мягкое, например человека, получите максимальные повреждения.
— Зачем им делать пулю из чистого свинца в замечательном современном тысяча девятьсот сорок пятом? — поинтересовался Литс.
— Если вы пропустите этот комочек через ствол с глубокой нарезкой, самонарезающий, вы можете получить огромные обороты даже на том, что медленно движется. А это значит…
— Точность?
— Да, сэр. Парень с этим ружьем может издалека попасть в десять центов, если он знает, что делает. Даже если пуля движется очень медленно, ну просто никакой скорости. Ее будет удерживать вращение, а не скорость.
— Значит, она движется медленнее, чем семьсот футов в секунду? Так медленно, что медленнее нашего сорок пятого?
— Правильно. А при семистах или менее футах в секунду вы ниже звукового барьера.
— Никакого хлопка. Лучше всякого глушителя, наверное? — допытывался Литс.
— Да, сэр. Потому что любая система глушителя срезает скорость, а значит, вы теряете в точности и дальности. Все это придумал кто-то по-настоящему умный. Я еще не видел ничего подобного.
«Так вот как они это делают», — подумал Литс.
— Эй, капитан, раздобудете сведения о таком оружии — дайте мне знать, — сказал техник. — Это звучит здорово. Я за такое и тыщу отдам.
Когда они вернулись в расположение бригады Райана, чтобы дождаться самолета, который должен был доставить их обратно в Лондон, майор задал совершенно невинный вопрос.
— Слушайте, — сказал он, — кстати, а что это за пункт номер одиннадцать?
Литс весь превратился во внимание. Он вздрогнул и уставился на майора, чувствуя, как у него перехватывает дыхание.
— Это ваш начальник, — пояснил майор, озадаченный неожиданной реакцией Литса. — Он отстучал телекс с высшим приоритетом. Только что получили из дивизии.
— Начальник? — переспросил Литс.
— Полковник Ивенс.
— Ах он, сукин…
— Он хочет, чтобы вы вернулись как можно быстрее. Говорит, что нашел пункт номер одиннадцать.
Часть II
Gesamtlosung (Генеральное решение)
Апрель — май 1945 года
13
У Реппа было особое требование.
— Итак, господин инженер-доктор, — сказал он однажды утром, — если все пойдет хорошо, то ваше изобретение будет работать замечательно. Это будет похоже на испытания: цели передо мной, на линии стрельбы никаких препятствий, и я нахожусь в укрытии. Да? Но предположим, что обстоятельства несколько изменились.
— Я не уверен, что…
— Ну, старина, это вполне возможно, — улыбнулся Репп. — Есть ребята, которые хотят остановить меня. Может случиться так, что мне придется сцепиться с ними, так сказать, в ближнем бою. Вы когда-нибудь бывали в перестрелке?
— Нет. Конечно же, нет, — ответил Фольмерхаузен. И снова Репп улыбнулся.
— Оружие, которое вы мне дали, превосходно действует в темноте и на большом расстоянии. Но в перестрелке бывает так, что ты видишь работу дантиста у своего противника, можешь заметить у него на губах остатки молока после завтрака.
Фольмерхаузен сразу же понял, к чему клонит Репп. Оснащенный для специальных заданий как никто другой в мире, в обычной схватке Репп оказывался безоружным. Тяжелый оптический прицел с катодной трубкой, преобразователем энергии и инфракрасным излучателем не позволял ему видеть обычный металлический прицел.
— Я могу в полночь с четырехсот метров попасть в микроб, — сказал Репп, — но человек с охотничьим ружьем на пятидесяти метрах имеет передо мной преимущество. Можете ли вы помочь мне в этом? Очень не хочется, чтобы все это закончилось разочарованием из-за какого-нибудь непредвиденного случая.
Фольмерхаузен задумался над этой проблемой и вскоре пришел к выводу, что можно приварить точечной сваркой еще одну деталь, что-то вроде трубки, и установить ее под «Вампиром», чтобы использовать как грубое подобие прицела. Она не будет лежать на оси оружия, но пройдет параллельно ей, так что ее надо будет еще и подогнать в соответствии с размещением. Он взял футляр от прицела К-43, хорошо обработанный кусок трубки подходящей длины и веса, и установил на его заднем ободке глазок чуть правее центра, а на переднем ободке — мушку чуть левее центра. Репп, чуть-чуть сместив голову, установит мушку в центре глазка и поймает цель, находящуюся в ста метрах от него на пересечении пути пули и направления взгляда. Ничего остроумного, на самом деле довольно грубо и уж точно уродливо и гротескно.
Первоначальные стройные очертания STG-44 были почти неразличимы под множеством модификаций: связка различных трубок наверху, видоизмененная пистолетная рукоять, конический пламегаситель и двунога.
— Настоящий уродец, — сказал наконец Репп, покачав головой. — Или настоящий красавец. Современные творцы, увы, недооцененные некоторыми сильными мира сего, говорят, что красота — это форма, соответствующая назначению. — Фольмерхаузен по-настоящему рисковал, но он считал, что его новые дружеские отношения с Реппом позволяют ему такую откровенность.