Святой десант

Огдам закинул ногу за ногу, когда фигуристая брюнеточка опять вспорхнула к Верхнему Столу и наполнила бокал Блудда лучшим вином. Мысленно Огдам проклял главное божество по прелюбодеяниям за его приемчики обращения с ангелицами. «Только посмотрите на них, боги добрые! — прорычал он в уединении собственного разума. — Пять самых аппетитных порхают вокруг него как мухи. Ничего, они быстро забудут Блудда, как только он под гору пойдет».
Да, так бывало всегда.
— Я бы не стал себе столь поспешно подбирать сиденье, — ухмыльнулся Алкан, словно читая мысли коллеги. — Никогда нельзя сказать, какими будут подушные цифры за прошедший месяц, пока их официально не объявят. В Индикаторах Веры может оказаться пара-другая сюрпризов.
Увидев, что Огдам опять над ним скалится, ответственный за напитки поскреб пятерней коротких ногтей по замшевой куртке и задумался о своем Индикаторе Веры. Алкан лишь раз бывал в том помещении, где они располагались, но воспоминание у него осталось предельно яркое, со всеми подробностями. Как он мог забыть многие полки отдельных колб, каждая с именной табличкой, которые отражали интенсивность веры, создаваемую приверженцами данного конкретного божества? Чем ярче колба сияла, тем было лучше.
И лишь первая семерка допускалась за Верхний Стол — сидеть там и править, пока не будут объявлены следующие подушные цифры. Такая система, судя по всему, работала превосходно. В свое время они уже пытались иметь над собой одного-единственного Верховного Бога — но после нескольких столетий выслушивания одних и тех же старых идей, вечно высказываемых одним и тем же тоном, некоторые из наиболее воинственных божеств устроили переворот, бесцеремонно изгнали Верховного и установили нынешнюю систему постоянной ротации. И уже несколько тысячелетий совсем неплохо продвигались вперед в рамках демократии.
Огдам запрокинул голову и снова рассмеялся.
— Пара-другая сюрпризов, говоришь? Может, и от тебя в том числе? Ха! В тот день, когда ты окажешься за Верхним Столом, Блудд прекратит лапать ангелиц.
— На твоем месте я не был бы так поспешен. У меня тут было несколько обращений к радостям янтарного нектара. Лучше подожди, пока цифры объявят.
— Ха! Так ты надеешься в итоге меня обскакать?
— Почему бы и нет?
— Ну-ну, мечтать не вредно, — прыснул Огдам, думая о своем рекрутском наборе, который в последнее время шел в высшей степени успешно. Папойка, богиня пьянок и гулянок, учинила в начале месяца настоящий бунт алкогольного и прочего разгула, а Огдам в итоге заарканил обширные потоки приверженцев крутого винно-водочного опьянения.
Сузив глаза, Огдам с прищуром взглянул на то, как Ли Вэнь нервно потягивает свое вино за Верхним Столом. Ходили слухи о том, что он потерял немало своих приверженцев из-за обрушивания в самое что ни на есть неподходящее время целого ряда поистине тропических дождей на своих традиционно верных почитателей. Ли Вэнь заявил, что произошла клерикальная ошибка, — но как бы то ни было, не стоило главному божеству по дождям и прочим осадкам так сурово обращаться со своей паствой. Двадцать три дня нешуточного опрыскивания капитально отвратили верующих. Даже самые гидрофильные из людей сочли, что это уже слишком, — и в последнее время всерьез посвятили себя выпивке.
Внезапно со стороны Верхнего Стола раздался буйный стук по большому блюду для пиццы, после чего массивная фигура с трудом привела себя в вертикальное положение и откашлялась.
— Боги, идолы, божества, — объявил Схрон, сорокапудовый верховный ответственный за аппетитные припасы. — Приветствую ваше возвращение в «Манну Амброзию» на процедуру объявления подушных цифр за прошедший месяц.
Последовала скудная рябь аплодисментов. На самом деле это введение вовсе не требовалось. Все присутствующие и так уже наслушались разглагольствований Схрона по различным оказиям, но в данный момент казалось просто-таки смехотворным приветствовать возвращение народа в то место, которое он больше, чем часов на восемь, вообще никогда не покидал. Быстрая ночевка или старое доброе благословение — только это обычно всех их вне «Манны Амброзии» и удерживало.
Разумеется, несколько столетий тому назад все было по-другому. Тогда существовал выбор. Аррайское царство буквально испещряло множество крошечных забегаловок, где подавали все разновидности сверхъестественных закусок — таких нирванических лакомств, что только пальчики оближешь. Боги и богини сновали туда-сюда, пробуя новые рецепты, встречаясь в разных местах и в целом проводя поистине райское время. Столетие за столетием все шло как нельзя лучше. Примерно каждое десятилетие манну начинали готовить несколько иначе, нектар совмещали с мороженым, а амброзию подавали в виде меренг. Короче говоря, все были абсолютно счастливы, пока…
Пока в один судьбоносный день Схрон, верховный ответственный за аппетитные припасы, не получил вполне невинный запрос на то, чтобы заскочить в горный город Аксолотль и быстренько обеспечить новому ресторану благословение перед его торжественным открытием, ожидавшимся на следующий день.
Самая обычная процедура — немного вечного благословения для беспроблемного процветания и неизменного сопутствования удачи в обмен на солидную порцию главного ресторанного блюда в небольшом храме на городских задворках. Схрон дисциплинированно совершил все, что от него требовалось в новенькой старомодной закусочной, интерьер которой был декорирован старыми добрыми завесями паутины, растрескавшейся штукатуркой, голым дощатым полом и фресками с херувимами — и тут его божественные ноздри затрепетали от сильнейшего возбуждения. Никогда он еще ничего подобного не чуял. Кисло-сладкий аромат — смутно безвкусный и в то же самое время бесконечно нежный и привлекательный. Пухлый диск золотистого хлеба деликатно дымился под покровом из чеснока и растительного масла. Не успев толком ничего сообразить, Схрон уже взял на лопату целый вагон тертого сыра «драконсола», бросил его на хлеб и по-волчьи все это дело пожрал.
Ничего хуже манны тем же вечером в Аррае Схрон в жизни своей не едал. Каждая пригоршня вызывала жалобные стоны его языка, твердо усвоившего, что вся вечность не стоит ни гроша без Знаменитого Чесночного Хлеба с «драконсолой» Тони Фабрицци.
Верховный ответственный за аппетитные припасы понял, что необходимо срочно что-то делать.
В последние несколько часов перед торжественным открытием ресторана Фабрицци работал один, накладывая заключительные штрихи на тайный рецепт пиццы, включавший в себя осторожное использование редкого и в высшей степени горючего муррловианского сыра «драконсола».
Как раз тогда крошечная искорка появилась из того места, о существовании которого ни один из смертных даже не подозревал, и подлетела на считанные дюймы к большому горшку с сыром «драконсола». Секунды спустя все вокруг запылало огнем, балки закувыркались с крыши, еще больше усиливая пожар, который за несколько инфернальных минут поглотил весь ресторан.
Той же ночью в Аррайском царстве появился необычно пухлый ангел, снаряженный шапочкой шеф-повара, странным акцентом и сверхъестественной способностью вытворять поразительные вещи с ломтем хлеба и несколькими зубчиками чеснока. Вкусовые луковицы по всему Арраю буквально трепетали от восторга, когда их обрабатывали закрученными треугольничками с чесночной манной. Менее чем через месяц была выстроена точная копия ресторана, а все прочие закусочные даже не стали пытаться конкурировать и позакрывались. В нынешние времена никто из «Манны Амброзии» в какое-либо другое заведение уже не выходил. Идти было попросту некуда.
Схрон рассеянно прожевал ломтик хлеба, взял со стола большой конверт и неспешно его вскрыл.
— Итак, боги, идолы и божества, весь последний месяц вы наблюдали за Верхним Столом с гремучей смесью славной, здоровой зависти и непреодолимого стремления занять наши места. Каждый из вас энергичнейшим образом трудился, чтобы обеспечить себе свежий приток преданных приверженцев. И каждый из вас всерьез надеется, что сегодня он, наконец, сможет присоединиться ко мне здесь, за Верхним Столом.  [1]