Ослепление

– По крайней мере этот кто-то обладает превосходным вкусом, – рассудительно отвечала Мэдди. – И превосходно разбирается и в цветах, и в женщинах. Там нет записки?
– Ох! Я и забыла!
– Бедная девочка, – покачала головой Мэдди. – Ты так же простодушна, как когда-то была я сама.
– «От ослепленного поклонника», – прочитала Андреа на карточке и еще более засмущалась.
– Ну, если у него отшибло память настолько, что он не способен подписать открытку, он и впрямь ослеплен, – усмехнулась Мэдди. – Я бы даже сказала больше: он просто ошеломлен.
– Кто бы это мог быть? – поинтересовалась Андреа.
– Какой-нибудь из влюбленных молодых селезней. На прошлой неделе ты познакомилась по меньшей мере с пятьюдесятью юными джентльменами. И, судя по всему, на одного из них ты произвела неотразимое впечатление. Но послушай, разве это не восхитительно? Тайный поклонник! Я была права: нам просто необходимо было поехать в Филадельфию.
– Мэдди, перестань паясничать! Я приехала сюда, чтобы сопровождать тебя, а не крутить романы с неким безымянным джентльменом.
– Он недолго останется безымянным. Это я гарантирую, – предупредила Мэдди. – И ты должна быть готова к тому, что в один прекрасный день он выдаст себя и инкогнито будет раскрыто.
Она удалилась к себе в спальню, но через несколько минут вернулась, держа что-то блестящее в руках.
– Вот. Я хочу, чтобы ты надела это, – сказала она Андреа. – Я верю, что эта вещь принесет тебе счастье при встрече с твоим загадочным обожателем.
Она открыла полированную коробочку, в которой оказались матово поблескивающие подвески и восхитительные серьги. Украшавшие их камни переливались загадочным матовым сиянием, игравшим то небесно-голубым, то лунно-серебристым блеском.
– Возьми это, дорогая. Пусть они отныне принадлежат тебе.
– Ох, Мэдди! Я не могу позволить себе взять твои опалы. Это не приведет к добру.
– Неправда, – возразила Мэдди. – И к тому же это не опалы. Это лунные камни. Они не так ценятся, как остальные самоцветы, но зато обладают весьма загадочными свойствами, насколько я могу судить. Эти подвески попали ко мне из Индии. Я слышала очаровательную легенду о том, что такие вот лунные камни, когда они украшают чье-то лицо и тело, согреты чьим-то теплом, способствуют силе любовных чар, источаемых их владелицей. И без ложной скромности, дорогая, я могу подтвердить, что легенда гласит правду. Мой последний муж, упокой Господи его душу, с готовностью подтвердил бы мои слова.
– Это он подарил вам лунные камни? – спросила Андреа.
– Нет, – покачала головой Мэдди. – Они принадлежали моей тете, а до того моей бабушке и прабабушке. Никто в подробностях не может описать путь, который привел их в нашу семью, но они принесли женщинам нашего рода удачу и счастье в любви. А вот теперь, раз уж получилось так, что у меня нет наследниц, которым могли бы принадлежать эти камни, я хочу подарить тебе их магическую силу.
Брент, остановившись у входа в бальный зал, окинул взором толпу элегантных гостей. Согласно его сведениям, Мэделин Фостер намеревалась присутствовать на нынешнем собрании – стало быть, здесь наверняка увидит и ее компаньонку, мисс Олбрайт. Он весь трепетал при мысли о предстоящей встрече наяву с девушкой его мечты, опасаясь лишь одного: непосредственное знакомство с нею может разрушить чары, навеянные мимолетной встречей в холле отеля.
Вскоре он разыскал ее, она стояла на противоположной стороне зала, оживленно болтая с окружавшими ее многочисленными дамами и джентльменами. Словно почувствовав на себе его разгоряченный взор, она обернулась в его сторону, отчего кровь забурлила у Брента в жилах. Казалось, это невозможно, но сейчас, освещенная яркими огнями бального зала, она показалась ему еще более прекрасной, чем накануне.
Ее локоны, напоминавшие поток лунного света, нежными волнами обрамляли затылок и виски, и Бренту ужасно захотелось прикоснуться к этому бледному шелку. Посланная им в подарок орхидея красовалась на ее прическе, подчеркивая прелесть маленького, словно изящная морская раковина, ушка. Продетые в розовые полупрозрачные ушные мочки изысканные серьги в форме капель составляли прекрасный ансамбль с кулоном, сработанным из того же самоцвета. Словно желая подчеркнуть изумительный оттенок подаренной Брентом орхидеи, девушка снова оделась в платье бледно-лилового тона, украшенное фиолетовой вышивкой и лентами. Все оттенки ее наряда восхитительно гармонировали с цветом ее фиалковых глаз, сиявших, словно два крупных аметиста.
– Ничего себе – красные глаза! – пробурчал про себя Брент. – Этот портье в отеле либо идиот, либо слеп, как крот.
– Извините? Вы что-то сказали? – послышался голос рядом.
– Нет, но, возможно, вы смогли бы мне помочь, если будете настолько добры. Вы случайно не знакомы с мисс Олбрайт? – кивая в сторону Андреа, спросил Брент.
– Если быть точным, мы познакомились с нею не далее как вчера. Она довольно мила, если только вас не пугают интеллигентные девушки. А почему вы спрашиваете о ней?
– Я был бы рад, если бы она выбрала меня в качестве своего юридического поверенного, вот только мне необходимо, чтобы для начала меня кто-то представил ей. Кстати, меня зовут Брент Синклер.
– Харри Эндрюс, – отвечал юноша, с чувством пожимая Бренту руку. – Рад познакомиться с вами. Вы, наверное, принадлежите к тем самым Синклерам из Нью-Йорка? Я посещаю лекции вместе с Дэном Синклером.
– Это мой брат, – любезно пояснил Брент, не в силах долее сдерживать нетерпение.
– Вот почему ваше лицо показалось мне таким знакомым. Однако вы, по-моему, вовсе не намерены простоять здесь весь вечер, обсуждая своих родственников? – рассмеялся Харри. – Пойдемте же. Я немедленно представлю вас леди.
Андреа заметила, как сквозь толпу гостей к ней пробирается Харри Эндрюс, и с трудом подавила стон отчаяния. Этот напыщенный болтун ужасно надоел ей еще вчера, вот уж с кем ей не хотелось бы коротать сегодняшний вечер! А ей-то казалось, что она вела себя достаточно холодно и занудно, чтобы отбить у него всякий интерес к своей особе! Ах, как неудачно! Ну что ж, увы – ей уже было поздно спасаться бегством.
– Мисс Олбрайт! Вы неотразимо прекрасны сегодня! – воскликнул сей джентльмен, подойдя поближе.
– Вы слишком добры ко мне, мистер Эндрюс, – отвечала она, стараясь скрыть раздражение под холодной учтивой улыбкой.
– Позвольте представить вам молодого человека, уязвленного вашей красотой, – и Харри с церемонным поклоном отступил в сторону. – Мисс Олбрайт, это Брент Синклер. Мистер Синклер, это Андреа Олбрайт.
Брент и Андреа едва успели окинуть друг друга взглядом, как Харри провозгласил:
– А теперь, поскольку моя миссия может считаться завершенной, позвольте мне удалиться.
Андреа завороженно застыла в обволакивавшем ее золотистом тепле, излучаемом глазами Брента, и весь с таким трудом приобретенный светский лоск куда-то улетучился из ее сознания. Боже, она как последняя дурочка не могла вспомнить ни одной простейшей фразы, которые принято произносить в таких случаях! Все, на что она оказалась способна в данный момент, это неотрывно смотреть на его красивое лицо, обрамленное темной шевелюрой и освещенное загадочным блеском глаз. Изучая изящный изгиб его губ, она невольно подумала: чтобы она почувствовала, если бы эти губы поцеловали ее? Если бы он заключил ее в объятия и…
Невольно вздрогнув, Андреа попыталась отогнать наваждение. С чего это она так легко дала себя одурманить? За весь вечер она лишь пригубила бокал с шампанским, и вот пожалуйста – она еле стоит на ногах, словно пьяная!
– С вами все в порядке, мисс Олбрайт? – Звуки его глубокого, хорошо поставленного голоса мягким бархатом коснулись ее ушей.
– О… да, – пробормотала она. – Благодарю вас. – Не зная, что еще сказать, она спросила: – Вы давно знаете мистера Эндрюса?
– Честно говоря, мы познакомились с ним пять минут назад, – улыбнулся Брентон, глядя на нее сверху вниз, и Андреа почувствовала, что от его улыбки ноги ее стали ватными. – Он учится в колледже вместе с моим братом, насколько мне удалось выяснить. Собственно, я привлек его лишь с тем только, чтобы иметь честь быть представленным вам. Согласитесь: несколько неловко делать предложение руки и сердца даме, имя которой тебе неизвестно!