Сладостная ярость
— Думай чего хочешь, полицейский.
— Я вот думаю, что для юнца, у которого молоко на губах не обсохло, у тебя наглости через край. — Трэвис забрасывает поводья через голову лошади так, чтобы было сподручно вести ее за своей. — Добро пожаловать в Тамблвид, штат Техас, Сэм, — произносит он с издевкой.
Чес и Лу едут верхом на одной лошади, Лу стонет, как немазаное колесо фургона. Через час они въезжают в город. На улицах их появление вызывает оживление. Как пожар в прериях, распространяются слухи о том, что начальник полиции и его отряд вернулись, простреленные, как решето, и только с одним пленником. Трэвису приходится прилагать немало усилий, чтобы не заорать на зевак и приказать не совать нос не в свои дела. Но деньги, украденные этим утром, принадлежат горожанам, поэтому он не дает волю своему темпераменту, а едет со сжатыми губами и молчит. Добравшись до здания тюрьмы, он посылает мальчишку из семьи Миллеров за доктором Пэрди, а несколько человек помогают спешиться раненым. Пользуясь неразберихой и суматохой, он сам ведет своего пленника в тюрьму.
— Так когда ты пришлешь мне доктора? — спрашивает Сэм, как только оказывается в камере.
— Как только он осмотрит всех пострадавших. А ты не умрешь от сломанного ребра.
Трэвис вешает на вешалку за своим письменным столом оружейный ремень и пояс от штанов мальчишки. Этот пояс Сэм почему-то никак не хотел отдавать. Неудивительно. Штаны чуть не падали с юнца без поддержки этого пояса. Трэвису еще никогда не попадался такой костлявый мальчишка.
Сэм сверкает глазами на него из-за решетки:
— Зачем у меня отняли брючный ремень?
— А затем, чтобы ты не повесился на нем, — без обиняков отвечает Трэвис. — Честные жители этого города желают приберечь это удовольствие для себя. — Трэвису кажется, что парень мертвенно бледнеет, однако быстро приходит в себя.
— Папаша и братья выручат меня отсюда. Они приедут за мной и прикончат тебя как пить дать.
— Я не сомневаюсь, что они попытаются это сделать, — снисходит Трэвис.
— Ты мог бы, между прочим, дать мне табака, чтобы скрутить сигарету, пока я дожидаюсь доктора, — продолжает Сэм. — Если жадишься, тогда достань мне мой из моей сумки.
Трэвис пропустил бы эту просьбу мимо ушей, но ему ужасно любопытно узнать, что еще скрывается в мешках Сэма. До сих пор у него не было времени обыскать их. Трэвис испытывает чувство, близкое к облегчению, когда находит в каждой сумке полотняный мешок с деньгами. «Два из шести лучше, чем ничего», — думает он. Это обстоятельство улучшает его настроение, он бросает Сэму мешочек с табаком и бумагой, который лежал на самом дне сумки.
Сэм произносит нечто нечленораздельное, что Трэвис принимает за слова благодарности. На глазах Трэвиса Сэм быстро и ловко скручивает сигарету.
— Ты так и будешь сидеть здесь или дашь огня? Не буду же я сосать эту штуковину всухую?
Трэвис бросает ему спичку, но Сэм не успевает ее поймать, и она падает на пол. Сэм наклоняется, чтобы поднять ее. Но это слишком большое напряжение для сломанных ребер, и Сэм стонет от боли. На мгновение в черных глазах показываются слезы, но так же быстро исчезают. Сэм делает несколько вдохов, чтобы подавить приступ головокружения, и падает на нары, осторожно перенося больную ногу на комковатый матрас. Зажечь сигарету сразу не удается, и проходит некоторое время, прежде чем Сэм закуривает.
— Я не позволю доктору резать мои сапоги, — ворчит Сэм, выпуская колечко дыма в потолок. Трэвис качает головой и усмехается:
— Тебе придется многое узнать о жизни в тюрьме. Ты не только позволишь доктору осмотреть твои раны так, как он считает нужным, но тебе придется помыться, как только он закончит с тобой. Я не желаю, чтобы ты завонял всю тюрьму. — Трэвис с удивлением замечает промелькнувший по лицу узника испуг. — Не бойсь, малец! Чистота — это не так уж плохо. Тебе даже понравится, когда ты привыкнешь.
Часа через два прибывает доктор Пэрди.
— Слыхал, твой пленник нуждается в лечении, Трэвис, — раздается его скрипучий голос. Это симпатичный человек за тридцать, с редеющими каштановыми волосами, веселыми голубыми глазами и явственно намечающимся животиком. — Ты заставил меня сегодня потрудиться. У меня еще никогда не было столько пациентов, с тех пор как в канун Нового рода рухнула лестница в борделе Мэтти. В ту ночь мне пришлось заниматься двенадцатью ногами и двадцатью руками. — При этом воспоминании доктор радостно смеется. — А на следующий день пришлось накладывать швы не на одну голову. Удивительно, в какое грозное оружие превращается скалка в руках рассерженной жены!
Трэвис разделяет веселье доктора.
— Я это помню, док. А теперь взгляните, чем можно помочь Сэму. — Трэвис открывает дверь в камеру. — Тогда он, может быть, прекратит ныть, пощадит мои уши. Он утверждает, что у него болят бока, и подозревает, что сломана щиколотка правой ноги.
Доктор Пэрди ставит свой черный чемоданчик на пол и смотрит на Сэма.
— Что-то ты рано начал заниматься подобными делами, парень.
— Ранения у меня нет, — дерзко говорит Сэм. — Если бы моя лошадь не споткнулась, меня бы вообще здесь не было.
— Я не говорю о твоих ранениях. Я хочу сказать, что ты слишком молод, чтобы грабить банки и стрелять в полицейских. — С этими словами доктор Пэдди быстрым движением разрезает сапог Сэма и начинает обследовать распухшую лодыжку. — Не думаю, что лодыжка сломана, Сэм. Это простое растяжение. Сэм с ужасом смотрит на погибший сапог.
— Ты должен мне пару сапог, док.
— А ты должен мне за визит, — отвечает жизнерадостный доктор. — Таким образом, мы квиты.
На просьбу доктора снять рубашку Сэм непонятно почему артачится.
— А можно, я только приподниму ее? — Зачем делать это у всех на виду? Хватит с меня того, что он отнял у меня брючный ремень и теперь штаны с меня сваливаются.
Трэвиса все это начинает забавлять, и он поднимает брови.
— Чего это ты стал таким робким, Сэм? Можно подумать, что под рубашкой скрывается нечто такое, что я до сих пор не видел.
— Знаю, что ты все видел-перевидел, — глухо бормочет Сэм, — но такого, как я, ты точно не видел.
— Ладно, ладно. Не ворчи, — быстро приказывает доктор. — Подверни рубашку так, чтобы я увидел твои ребра.
Сэм неохотно повинуется. Видно, что каждое движение причиняет боль. Сэм морщится, пока доктор ощупывает и обстукивает каждое выпирающее из-под кожи ребро. Когда пальцы доктора добираются до верхней части грудной клетки, Сэм в отчаянии втягивает в себя воздух. На несколько мгновений доктор и пациент замирают, уставясь друг на друга.
— Трэвис, мне кажется, здесь все не так просто, — произносит наконец Пэрди приглушенно и многозначительно, все еще пристально глядя на своего пациента.
— У него сломаны ребра? — спрашивает Трэвис.
— Нет, просто изрядно помяты бока. — Пэрди молчит, затем добавляет мягко: — Если я не ошибаюсь и если я не самый скверный врач, которого создал Господь, ваш Сэм на самом деле никакой не Сэм, а Саманта. Трэвис, вы арестовали молодую девушку.
ГЛАВА 4
— Что вы сказали? — разинул рот Трэвис. Его лицо приобрело такой же оттенок, какой Сэм видела однажды у Хэнка, когда тот на спор с братьями проглотил сырое яйцо. Она могла побожиться, что у полицейского зашевелились усы от удивления. Он стоял как пригвожденный и таращил глаза. — Нет, не может этого быть. Вы ошиблись. Он не… — Трэвис беспомощно умолк и уставился на доктора Пэрди.
Доктору стало его немного жаль.
— Не он, а она, — поправил он Трэвиса. — Никаких сомнений здесь быть не может. Хорош был бы врач, если бы не мог отличить мужчину от женщины. Извините, Трэвис, но ваш арестант женского пола.
Трэвис встряхнул светлой шевелюрой. Он все еще не верил.
— Но у него, то есть у нее… нет… этих… — жестом Трэвис изобразил женский бюст. Багровый цвет начинал постепенно сходить с его лица, когда он, заикаясь, выдавливал из себя эти слова.