Земляничная тату

– Так что там с Доном? Кейт сказала, что будет смешно. А мне сейчас веселье требуется позарез.
– Так вот, – хором начали Сюзанна и Лоренс, замолчали и переглянулись.
– Давай ты, – сказал Лоренс. – Ты женщина. А это женская история.
– И очень смешная, – посулила Ява.
– Так вот, – глаза Сюзанны весело блеснули. – Случилось это около полутора лет назад, Дон только появился в галерее. Кейт сразу положила на него глаз, она обожает таких мужланов.
– А Дон тоже с прибабахом? – осведомилась я.
– Всему свое время, – сказала Сюзанна. – Вообще-то да, кроме того, по-моему, юность он провел в обнимку со шприцем.
– Да и с искусством у него проблемы, – язвительно вставил Лоренс.
– Так он тоже художник?
Лоренс притворно закашлялся.
– Ой, не смешите меня! Моя астма!
– Кэрол выделила ему комнатку в подвале под студию, – объяснила Ява. – Но работы Дона немного грешат подражательством.
– Вы дадите мне рассказать? – рявкнула Сюзанна. – Или будем слушать ваш галдеж? Так вот, как-то решили мы после работы пропустить стаканчик. Отправились в бар, тут и выяснилось, что Кейт с Доном как приклеились друг к дружке. И слепой бы заметил. Как сели на диванчик, как прижались бедрами, так все и стало ясно. Дон нес жуткую ахинею, а Кейт делал вид, что без ума от его бредней. В конце концов, отправились они к Кейт, стали обжиматься ну и, конечно, дошли до точки. Тут и выяснилось, что презервативов-то под рукой нет. Дон объявил, что сгоняет за резинками в ближайшую аптеку. Оделся, вышел и… был таков!
– Не может быть!
– Может! – Сюзанна довольно ухмыльнулась. – Испарился.
Ява горестно качала головой.
– Вот тряпка! – недоверчиво сказала я. – Испугался, что не получится?
– Ага, я тоже так решила, – согласилась Сюзанна. – Наверняка ведь распинается всем, какой он жеребец. Ха!
– Или же этот самый у него с гороховый стручок – вот Дон и побоялся, что его поднимут на смех, – предположила Ява.
– Запросто. Вся сила в языке, а не в штанах, – я задумчиво рассматривала Дона, топтавшегося у стойки.
– Что? – удивился Лоренс.
– Вся сила в языке, а не в штанах, – повторила я. – Направо и налево уверяешь, будто в постели тебе нет равных, а на самом деле бежишь от секса как от огня. Правда, в случае Дона, нужно внести поправку: «Вся сила в языке, а не в шароварах».
– Превосходно. Нравятся мне эти английские выражения.
– Одна моя подруга находила его очень сексуальным, – сказала Ява, – пока я не рассказала ей эту историю. Теперь она к нему и на милю не подойдет. Кому хочется завести мотор, а ехать некуда?
На мгновение мне стало очень жаль, что здесь нет Хьюго. Уж он бы непременно указал на неточность аналогии, «и некому отпустить сцепление» – вот как надо. Но тосковать по Хьюго еще рано. Я для этого слишком мало выпила.
– А Кейт высказала Дону все, что думает о нем? – спросила я.
– Еще бы, – усмехнулась Сюзанна. – Прямо на следующий день подкатила к нему и спрашивает, куда это ты, мол, дорогой, подевался. А Дон в ответ: забыл позвонить любимому братишке в Вирджинию по одному важному делу.
– Вот слизняк!.. – вынес вердикт Лоренс. – О, привет, Дон!
Дон нависал над нами, рядом маячил его спутник. Лоренс, сидевший к Дону спиной, скорчил жуткую гримасу и спросил одними губами:
– Он слышал?
Я беспомощно пожала плечами.
– А, Кевин, привет! – хладнокровно сказала Сюзанна. – Ты ведь еще не знаком с Сэм? Сэм Джонс. Она из тех самых английских художников. Сэм, познакомься, это Кевин. Тоже работает в галерее. А мы тут на скорую руку вводим Сэм в курс дела.
Ее невозмутимость привела меня в восторг. Пусть Сюзанна и похожа на Статую Свободу, но с щекотливыми ситуациями она справляется лихо. Если бы я оказалась в опасности, то прикрывать себе спину выбрала бы именно Сюзанну. А вот Ява, наоборот, пребывала в полном замешательстве: в минуту опасности от нее наверняка столько же пользы, сколько от перетрусившего убийцы.
– Привет, Кевин, – сказала я, решив брать пример с Сюзанны. – Тут народ пичкает меня сведениями, кто есть кто в галерее. Но вам с Доном повезло – до вас еще не добрались. Не хотите к нам присоединиться?
– Почему нет, – и Кевин втиснулся рядом со мной.
Блондинистые волосы, красивое, но совершенно невыразительное лицо – в общем, до отвращения банальный тип.
– Так что, конь, отваливаешь? – спросил он у Дона.
Может, Кевин знал что-то, чего не знали мы, но в свете нашей недавней беседы, это обращение прозвучало довольно двусмысленно. Лоренс выпучил глаза, стараясь сдержать смех, а Сюзанна поспешно сунула в рот новую сигарету и изумленно уставилась на дымящийся в пепельнице окурок.
– Ага, того я, пошел, значит, – пробормотал Дон, упрятывая руки поглубже в карманы безразмерных штанов. – Пора уносить отсюда задницу.
Он кивнул нам и вышел из бара, толкнув дверь плечом.
– Может, я не заметила, как вернулась мода на широкие штаны? – поинтересовалась я. – Более чудовищную одежду и представить трудно.
– А юбки-колокол? – возразила Сюзанна.
– А водолазки в обтяжку? – подхватила Ява.
– Да ладно тебе, Ява, с водолазками все в порядке, – махнула рукой Сюзанна.
Ява уныло качнула головой.
– В них я плоская, как крышка от унитаза.
– Так это же здорово! – без всякого сочувствия откликнулась я. – Большое счастье, если ты можешь их носить. Вот мне хоть под каток ложись.
– А мне не нравится, что у меня нет груди, – упрямо сказала Ява. – И плевать на моду.
– Кевин, а я и не знал, что вы с Доном приятели, – говорил тем временем Лоренс.
Кевин сразу набычился.
– А чего – нормальный парень. И рассказывает такое! Охренеть можно от его баек.
Лоренс закатил глаза. Я прекрасно понимала, почему он не переваривает Дона. Будучи тщедушным умником, Лорненс имел все основания не выносить малого, который вполне доволен собой, хотя похож на кирпичный сортир и способен выдавить разве что пару нечленораздельных фраз. А, может, Лоренс неровно дышит к Кейт и злится на Дона, за то, что тот пользовался у нее успехом – все равно каким? Тогда становится понятно, почему Лоренс так оживляется всякий раз, когда речь заходит о Доне.
– Да? – с напускным интересом спросил Лоренс. – И что за байки? Расскажи скорее.
– Лоренс, у меня для тебя есть еще одно британское выражение, – перебила я. – Заводила. Это человек, – я сделала вид, что вставляю в спину Явы воображаемый ключ и поворачиваю его, – который любит заводить людей.
– Намек понял, – холодно ответил Лоренс. – Премного благодарен, Сэм.
– У меня еще не было возможности взглянуть на ваш материал, – сказал мне Кевин. Господи, ну до чего же неприметное лицо. Чем больше на него смотришь, тем больше тоски от этих правильных и совершенных черт, начисто лишенных индивидуальности. Вот такие люди играют врачей в дневных сериалах. – Совсем зашился с выставкой Барбары.
– А когда она заканчивается?
– В конце следующей недели.
Все вдруг потянулись к стаканам.
– Что, не слишком успешная? – спросила я наудачу, верная привычке во все совать нос.
Кевин пожал плечами.
– Работы Барбары всегда расходятся медленно, но тут еще и время для выставки не самое удачное. На той неделе открылось несколько крупных выставок, да и критики особым рвением не отличались. Делаем, что можем.
– Я слыхала, она не в восторге, – заметила Сюзанна.
– А ты что, уписалась бы от счастья? – отозвался Кевин. – Барбара рвала и метала, узнав, что выставляется одновременно с ретроспективой Валлорани. Но мы-то тут при чем?
– А почему такая реакция именно на Валлорани? – спросила я. – Ведь в Нью-Йорке наверняка проходит одновременно куча всего интересного.
Осень, как известно, – самая горячая пора для торговцев искусством.
Кевин скривился.
– Барбара считает, что они работают в похожей манере.
– Наглости ей не занимать, – обронил Лоренс.
– А чего ты хочешь от художников? – Кевин перехватил мой взгляд. – Черт. Простите.