Тьма
Джеймс Херберт
Тьма
Часть первая
...И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы...
Пролог
Был ясный солнечный день. Совсем не такой, каким вы, может быть, представляете себе день, подходящий для охоты за привидениями. Да и сам дом нисколько не походил на те загадочные виллы, в которых ожидаешь появления призраков. Но ведь парапсихологические феномены, как известно, мало считаются со временем, местом или погодой.
Приятная, хотя довольно заурядная улица была погружена в сонное утреннее оцепенение, типичное для районов, расположенных всего в нескольких минутах езды от главных городских магистралей. Застройка ее представляла собой странную смесь современных домов фабричного изготовления и старинных особняков; опрятные новенькие коттеджи, еще не утратившие первозданного лоска и не поддавшиеся безжалостным будням, сияли в дальнем конце улицы.
Я медленно ехал по ней, высматривая нужный дом, и, свернув к обочине, увидел вывеску «Бичвуд». Не впечатляло.
Это был старинный высокий особняк из серого кирпича викторианской эпохи. Я снял водительские очки и сунул их в бардачок, затем потер глаза и, откинувшись на спинку сиденья, некоторое время изучал дом.
Небольшая площадка перед ним, на которой, очевидно, когда-то зеленел сад, теперь служила автомобильной стоянкой и была забетонирована; сейчас там не стояло ни одной машины. Меня предупредили, что дом, скорее всего, пуст. В слепящем солнечном свете окна его казались абсолютно непроницаемыми, и на какое-то мгновение даже почудилось, будто он пристально изучает меня сквозь свои зеркальные очки.
Я поспешил прогнать это ощущение — в моей работе воображение иногда служит помехой — и повернулся назад за своим чемоданчиком. Этот черный чемоданчик был совсем небольшим и довольно легким, но в нем помещалось почти все необходимое мне оборудование. Ступив на тротуар, я почувствовал, что воздух неуловимо пахнет чем-то, что напоминало о скором приближении зимы. Мимо прошла женщина с ребенком, который беззаботно подпрыгивал, вместо того чтобы чинно шагать рядом; она посмотрела на меня с удивлением, точно мое присутствие на этой улице нарушало привычный порядок вещей. Я чуть склонил голову в приветствии, и она сразу потеряла ко мне интерес.
Закрыв машину и пройдя через бетонную площадку, я преодолел пять ступенек крыльца. Остановившись перед дверью, я поставил чемоданчик у ног и стал искать ключ. Нашел его и тут же уронил. Прикрепленная к двери карточка с выцветшим адресом затрепетала на ветру, когда я поднял ключ и вставил его в скважину. Прежде чем толкнуть дверь, почему-то помедлил, тщетно заглядывая в освинцованное стекло, расположенное в верхней ее части. Никаких звуков и никакого движения не последовало.
Я не нервничал и не испытывал никаких дурных предчувствий, поскольку не находил для этого веских причин. И думаю, что мои первоначальные колебания были вызваны обычной осмотрительностью Пустые дома всегда заставляют меня поступать подобным образом. Дверь распахнулась, я поднял чемоданчик и зашел внутрь, прикрыв ее за собой.
Ослепительные солнечные лучи проникали сквозь освинцованное стекло и окна по обеим сторонам прихожей, от чего моя собственная тень отчетливо вырисовывалась на полу. Всего в нескольких футах от меня начиналась широкая лестница, исчезавшая где-то в верхней части дома. Остановив взгляд на последней ступени лестничного марша, я увидел, что с выступа второго этажа свисает пара ног.
Один башмак — мужской — свалился и лежал на ступеньках посредине лестничного марша; было видно, что носок протерт на пятке, и сквозь дырявую ткань просвечивала розовая кожа. Стена возле ног была поцарапанной и грязной, будто этот неподвижный сейчас человек в свои последние минуты жизни в предсмертных судорогах хватался за нее как за последнее прибежище. Помню, как я уронил чемоданчик и медленно пошел вперед, не собираясь подниматься на лестницу, но испытывая странное желание увидеть труп целиком. Помню, как увидел в полумраке лестничного колодца раздувшееся лицо над неестественно вытянутой шеей и смехотворно крошечную петлю капронового шнура, не более трех дюймов в диаметре, так сильно врезавшуюся в его плоть, словно кто-то дергал его за ноги, чтобы потуже затянуть эту петлю. Помню, как на меня повеяло запахом смерти — слабым, но насыщенным, неуловимым, всепроникающим. Запах был еще свежим, не похожим на тяжелый, едкий смрад разлагающихся трупов.
Я невольно попятился и остановился, наткнувшись спиной на открытую дверь напротив лестницы. Удивленно обернувшись, заглянул в комнату: там оказалось множество людей — одни лежали на полу, другие неуклюже развалились в креслах, третьи сидели близко к двери, устремив на меня немигающий взгляд. Но все они были мертвы. Я понял это не только по запаху, невидящим глазам и изуродованным телам этих людей. Я ощутил это по царившей здесь гнетущей атмосфере, по всей застывшей в неподвижности комнате.
И тут же бросился прочь, держась за стену, чтобы не упасть, так как мои ноги неожиданно стали ватными. Какое-то едва уловимое движение впереди заставило меня остановиться, замереть, и я заметил под лестницей маленькую дверь. Я мог идти только к залитой солнцем входной двери, не смея и думать о том, чтобы двинуться в глубину дома. Дверь под лестницей снова чуть приоткрылась, и я понял, что ее приводит в движение сквозняк. Прижимаясь спиной к стене, я все-таки подошел ближе, поравнялся с небольшим проемом и скользнул мимо, оставив его позади. Но затем, по какой-то до сих пор неизвестной мне причине, вернулся, протянул руку и открыл дверь. Стукнувшись об лестницу, она почти захлопнулась снова. И мне показалось на мгновение, что я что-то увидел там, за дверью, но, возможно, это было всего лишь отступлением мрака перед внезапным появлением света.
За дверью виднелась лестница, которая вела в подвал. Единственное, что я сумел там разглядеть, — была непроглядная, почти осязаемая тьма. И даже не трупы, а именно эта тьма заставила меня немедленно, без оглядки бежать из этого дома...
Глава 1
Она сидела за кухонным столом, погрузившись в невеселые раздумья, и знала, что рано или поздно ей придется с этим столкнуться: ничего хорошего из их совместной жизни не получалось, да и не могло получиться. Мысль о переезде в новый дом когда-то казалась спасительной, и она надеялась, что настоящий домашний очаг переменит его настроение. Не будет больше этих унылых квартир, где, сколько ни ремонтируй, сколько ни подкрашивай, все в конце концов достается домовладельцу. Появится возможность создать нечто прочное, некую основу для их отношений. Впрочем, брак для нее самой ничего не значил, и она никогда не давила на Ричарда. Дом нужен был детям...
И они ухватились за случайно подвернувшуюся возможность купить этот дом, поскольку цены на недвижимость постоянно росли, достигая невероятных размеров; остановившись иногда на несколько месяцев, опять безжалостно взлетали. В тот день они едва решились попросить агента повторить назначенную цену, опасаясь, что он поймет свою ошибку и накинет еще три-четыре тысячи. Но нет, он подтвердил первоначальную стоимость.
Ричард что-то заподозрил, и тогда решительно вмешалась она. Какие бы недостатки ни скрывались в доме, для них это было началом новой жизни. Кроме того, именно ее сбережения пошли на уплату десятипроцентного взноса за недвижимость строительному обществу. Нынешние владельцы уже выехали за границу, пояснил агент, поэтому не прошло и месяца, как они здесь поселились. Скоро до них стали доходить разные слухи...
Она посмотрела на пустую пластиковую упаковку из-под диазепама, валявшуюся на столе, и машинально скомкала ее. С утра оставалось семь штук. Медленно приходя в себя после нервного срыва, случившегося с ней полгода назад, она постоянно сокращала ежедневную норму валиума, превозмогая себя и подавляя воспоминания. Но Ричард не изменился. Ее попытка самоубийства оказалась всего лишь кратковременной отсрочкой; скоро он опять принялся за старое. Теперь он обвинял во всем купленный дом, улицу, соседей. Это место с самого начала внушало ему странное беспокойство, люди казались недружелюбными. Многие уезжали отсюда — по крайней мере три семьи за те два месяца, что они здесь прожили. С этой улицей явно происходило что-то неладное.