Дом с привидением

Некогда террасу перекрыли односкатной наклонной крышей, тянущейся от балюстрады к стене дома наподобие шатра. Замшелая и скользкая, она представляла собой серьёзное препятствие на пути заветной части чердака. Над этой крышей виднелось окно старой ванной, по неизвестным причинам украшенное мощной замысловатой решёткой. Над этим окном вдоль всего фасада тянулся декоративный карниз, и уже над ним располагалось небольшое окошко чердака — цель экспедиции. Это окошечко тоже было забрано решёткой. Добраться до него было бы не так уж трудно, если бы не скользкий мох.
Сделав несколько безуспешных попыток взобраться по замшелой наклонной поверхности и неизменно скатываясь вниз, Павлик наконец пришёл к выводу:
— Придётся сюда что-нибудь вбить, лучше всего крючья. Видел я такие в прихожей, целый ящик, рядом с длинными палками, на которых развешивают оконные шторы. Сбегаю принесу.
— И не забудь прихватить молоток, — напомнила Яночка. — Мы с Хабром тебя подождём. Будешь пробегать мимо окон, обязательно нагнись. Крюки, на которых предполагалось закрепить карнизы для оконных штор, оказались идеальным средством для восхождения на крышу. Павлик вбивал их постепенно, один за другим, по мере восхождения, не отдавая себе отчёта, что занимается скалолазанием или альпинизмом. Яночка взбиралась следом за братом, собаку дети оставили внизу, велев сторожить и дать им знать в случае какой опасности. Хорошо, что папа с мамой не видели сейчас своих деток…
Преодолев скользкую трассу, брат с сестрой оказались под декоративным карнизом. Справиться с этим препятствием было намного проще. Помогая друг другу, подсаживая и подтягивая, оба пыхтя взобрались на него. Яночка шёпотом сердилась на брата:
— Ну что стоишь, прирос к месту, что ли? Интересно, а мне куда влезть? Весь карниз занял. Куда ни ткнись — везде твои ноги. Сколько их у тебя? Свою некуда поставить. Подвинься!
Осторожно подвинувшись, мальчик помог сестре взобраться на карниз, а сам подобрался к заветному чердачному окошку.
— Гляди! — крикнул он, забыв, что следует соблюдать тишину, но спохватился и перешёл на громкий шёпот. — Фиговая решётка! Не решётка, а прямо фотомонтаж, для красоты сделана. Открывается вместе с окном.
Яночка осторожно добралась до брата, и оба они убедились, что решётка и в самом деле крепилась не к оконному косяку, а к раме, и открывалась вместе с окном. Причём открывалась снаружи, а не изнутри. Павлик потянул за решётку, и она легко подалась вперёд. Одностворчатое окошко открылось, причём рама со стеклом и решёткой не отошла в сторону, а поднялась вверх. Путь на чердак оказался открытым.
— Придержи раму! — приказал Павлик сестре, — а то ещё свалится и меня пополам разрежет, когда буду влезать. Я первый лезу!
И мальчик сделал попытку просунуться в раскрытое окошко головой вперёд.
— Ты что? — поддерживая раму, крикнула на брата девочка. — Зачем голову суёшь? Залезай вперёд ногами, а вдруг там высоко!
Она, конечно, права, но очень непросто на узком карнизе, расположенном так высоко над землёй, изменить позицию. Извиваясь всем телом, как змея, упёршись одной рукой и одной ногой в стену дома, а оставшимися конечностями в карниз, запутавшись, где у него руки, а где ноги, Павлик наконец занял позицию вверх ногами и просунул ноги в окошко. Яночка изо всех сил поддерживала раму в поднятом положении.
— Порядок! — услышала она после мягкого шлёпка голос брата, доносящийся с чердака. — Здесь невысоко, лезь головой вперёд, я тебя подхвачу. Отпусти раму!
Отпустив раму, девочка поспешила нырнуть головой вперёд. Рама наподдала сзади, Павлик подхватил спереди, и Яночка благополучно приземлилась на мягкий пол. Окно с лёгким стуком закрылось, и наступила тишина.
На старом чердаке царила полутьма. Поначалу глаза ничего не видели, но вот постепенно в серой однородности окружающего пространства стали проступать контуры отдельных предметов.
— Темновато здесь! — вполголоса осмелилась нарушить тишину девочка.
— И никакого повешенного не видать, — разочарованно подхватил Павлик.
— За столько лет никакой повешенный не сохранится! — возразила благоразумная сестра. — Остался бы только скелет. Поищем, может, и валяется где-нибудь в углу. Я уже немного вижу. Глаза Павлика тоже привыкли к темноте, доказательством чего явилось восклицание, в котором слышались и изумление, и восторг:
— Надо же, какая пылища!
Пыль и в самом деле впечатляла. Она таким толстым слоем покрывала все окружающее, что трудно было различить, какие же предметы под ней скрывались. Зато на её толстом ковре отчётливо выделялись чьи-то следы, тоже шедшие от окна.
— Гляди! — взволнованно схватила Яночка брата за рукав. — Он тоже шёл отсюда, значит, влез через это же окно. И шёл как-то странно, вроде еле ноги волочил. Может, специально, чтобы замазать следы? Чтобы не определили рисунок подошвы, ты как думаешь? И шёл туда, вон в тот угол.
— Тогда мы должны идти так, чтобы не наступать на его следы. По стеночке пройдём, я с той стороны, ты с этой.
Дети осторожно двинулись в глубь мрачного, таинственного чердака, туда, куда вели следы неизвестного злоумышленника. Но хотя чем дальше от окошка, тем было темнее, видели они все лучше. Похоже, их глаза совершенно освоились с темнотой.
Внутренность чердака уже не представляла собой однообразное серое пространство. Оказывается, он буквально забит множеством самых интересных вещей. То и дело слышались полные восторга возгласы:
— Фантастическое старьё! Гляди, старинные часы!
— А вот рыцарь в латах и с мечом! Отпад!
— Оставь рыцаря в покое, гляди — что это?
— Вроде бы гладильная доска, только вместо доски корыто, — сказал Павлик. — И отверстие внутри. Он заглянул в отверстие, потом заглянула Яночка, — Там какие-то железки торчат, острые…
— Как поломанные ножи! — подхватил Павлик. — Слушай, это не иначе как средневековая пыточная машина! Красота!
— И правда! — согласилась сестра. — Вот в это отверстие всовывали руку или ногу, потом поворачивали ручку… И по кусочку отрезали… Стало страшно. Вот какие жуткие тайны хранил, оказывается, старый чердак! Брат с сестрой не сговариваясь поспешили подальше отойти от страшного орудия пыток. Мальчик ткнул сестру в бок:
— Смотри, а это что?
Вздрогнув от неожиданности, девочка с трудом удержалась от крика, потом шёпотом обрушилась на брата:
— Мог бы предупредить! Чего путаешь? И без того страшно! Ты про что?
— А вот про это.
— Вроде бы старинный колокол.
— Внутри пустой, — доложил брат, исследовав внутренность .непонятного предмета. — А вот, гляди! Что бы это могло быть? Старинный аккордеон? Да нет…
И оба принялись с интересом рассматривать какой-то кожаный предмет, сложенный гармошкой. Павлик нажал на торчащую вверх ручку, предмет издал вздох и выпустил струю пыли.
— Осторожно! — вскричала Яночка. — Дует!
— Откуда дует?
— Когда ты нажимаешь ручку, вот отсюда дует. Пыль летит.
— Значит, это старинный пылесос, только наоборот — выпускает пыль, вместо того, чтобы её втягивать. Надо же, как интересно! И Павлик принялся энергично нажимать ручку, подняв тучи пыли. Оба расчихались. Может, с этой стороны сюда что-нибудь заталкивали по кусочку, — предположил он между двумя чихами, — а с другой стороны выдавливалось?
— Опять приспособление для пыток? — с сомнением произнесла Яночка, перестав чихать. — Ты думаешь, наши предки оборудовали здесь, на чердаке, камеру пыток? Ведь обычно людей пытали в застенках подземелья. Я не читала, чтобы на чердаках.
— Да нет, это не для пыток, хватит и одной пыточной машины. Погляди туда!
— Нет, это ты гляди сюда!
Оставив в покое старый патефон с погнутой трубой, ручку которого уже начал было накручивать, Павлик поспешил к сестре, так как по голосу понял: она увидела нечто из ряда вон выходящее. И в самом деле. У стены виднелся прямоугольник чистого пола. Без пыли! Прямоугольник небольшой, здесь мог стоять средних размеров чемодан или небольшой шкафчик. И взяли этот чемодан отсюда совсем недавно.