Пафнутий

Медведя Пафнутия такая погодка совсем не пугала. От холода его защищала не только великолепная косматая шкура, но и толстый слой подкожного жира, которым медведь обзавелся благодаря своей подружке выдре Марианне. Та кормила его рыбой так щедро, что за короткое время Пафнутий не только отъелся, но даже нарастил жирок. Так что ненастье Пафнутия совсем не огорчало.
Не пугало оно и кабанов. Всем известно, кабаны любят зарываться в болотистую жижу, выискивая в ней пропитание и наслаждаясь жизнью.
Остальным лесным жителям ненастье удовольствия не доставляло, но они переносили его спокойно, зная, что в конце концов весна возьмет свое, а за ней и красное лето придет, тепло и солнышко вернутся.
И вот в этот ненастный апрельский день кабаны, похрюкивая от удовольствия, влезли в болото и с чавканьем поедали какие-то, видимо, чрезвычайно вкусные корешки и личинки. Их было очень легко достать из размокшей земли. Закончив кормиться в одном месте, не торопясь переходили на другое, совершенно не обращая внимания на ледяной душ, окатывающий их с деревьев. Знали: там, впереди, есть еще одно замечательное болото. Вот и шли к нему не торопясь и не соблюдая осторожности, ведь они были у себя дома.
Вдруг один из кабанов, отбившийся немного в сторону, встревожено хрюкнул и бросился назад. Все остальные сразу же, не задавая лишних вопросов, развернулись и последовали его примеру. Стадо кабанов обратилось в бегство. А когда кабаны бегут, по всему лесу раздается ужасный топот и шум. Земля задрожала, трещали ломающиеся кусты.
Косуля Клементина паслась с дочерью довольно далеко, но услышала топот бегущих кабанов и тоже бросилась наутек, нервно подгоняя дочурку. Бегущую Клементину увидела ее сестра Матильда и тут же пристроилась к ней с двумя детьми. Увидев мчащихся в панике косуль, к ним присоединился и робкий Кикусь.
Как вихрь, мчались косули в глубь леса, спасаясь от неведомой опасности.
Топот, треск, грохот потрясли лес до основания. Встревожились все его обитатели, особенно, когда увидели убегающих в паническом страхе косуль.
Однако всему приходит конец. Первыми пришли в себя кабаны, виновники паники.
Вожак кабаньего стада, матерый секач Евдоким решительно остановился, его примеру последовали остальные. В принципе Евдоким практически никого не боялся, а обратился в бегство лишь потому, что не было времени подумать. Вот и решил это сделать сейчас.
– Почему бежим? – недовольно поинтересовался он, поводя боками от усталости. – В чем, собственно, дело?
– Не знаем, – ответили ближайшие к нему кабаны. – Сигнал тревоги подал Барнаба.
– Подать сюда Барнабу! – гневно топнул копытом Евдоким.
– Барнаба! Барнаба! Тебя требуют! Где Барнаба? – понеслось по лесу и вскоре послышался ответ: – Барнабы нет, отстал по дороге.
– Так почему же он поднял тревогу? – совсем разгневался Евдоким.
– Не знаем, не знаем! – ответили кабаны. – Мы сами ничего опасного не видали. Один из молодых, неопытных, но очень любопытных кабанчиков внес предложение: – Может, вернемся и посмотрим, что там такое было?
Евдоким лишь плечами пожал и, молча развернувшись, не торопясь двинулся обратно. Дело в том, что как раз там, где прозвучал сигнал тревоги, ему попались на редкость вкусные корешки, и он успел только попробовать их. Остальные кабаны двинулись за ним.
Это о кабанах. Косули же мчались намного дольше и неизвестно, когда бы остановились, если бы не наткнулись на Пафнутия.
Пафнутий сидел под большим старым деревом и смотрел вверх. Там было дупло, а в дупле поселились дикие пчелы. Правда, в данный момент, когда шел дождь, да еще со снегом, пчелы не вылетали из дупла, но медведь знал – они там, в дупле, и, наверное, уже успели наделать порядочно меду. Вот он и раздумывал над тем, как бы добраться до дупла и полакомиться. Очень уж любил Пафнутий мед. А в том, что заберет его у пчел, не видел ничего страшного, ведь за весну и лето пчелы успеют произвести меда в десять раз больше, чем им самим требуется. Так что этот, первый, Пафнутий мог бы съесть без всякого ущерба для пчел. Надо только добраться до дупла, запустить в него лапу, а потом облизать. Ох, как сладко!
Может, другой медведь так бы и поступил, ведь для медведей мед – лучшее лакомство (даже само название «медведь» происходит от слова «мед»). Любой другой медведь так бы и поступил, но не Пафнутий. Он и в самом деле был очень добрым и порядочным медведем. Вот и сейчас, как ни хотелось ему отведать медку, Пафнутий подумал: это мне погода не страшна, для пчел же она просто ужасная. Небось забились все в дупло, вылететь не могут. Сидят дома и ждут, пока не кончится этот противный ледяной дождь со снегом. А если он, Пафнутий, запустит в дупло свою лапу, пчелы испугаются, вылетят на улицу и наверняка простудятся. Кто знает, может, даже и серьезно расхвораются от холода. Так что, увы, придется, видимо, пока оставить их в покое. А мед он выгребет через пару деньков, когда опять потеплеет, засияет солнышко и пчелы разлетятся по лесу.
Едва успел Пафнутий прийти к такому благородному решению, как из кустов выскочили испуганные косули и, налетев на медведя, остановились, еле дыша от усталости. При виде Пафнутия они немного успокоились.
– Что с вами? – заботливо поинтересовался Пафнутий и даже привстал со своего нагретого и сухого места. – Кто вас испугал?
– Кабаны! – хором ответили косули. Пафнутий удивился.
– Что же вам сделали кабаны?
– Мы видели, как они убегали, – пояснила Клементина.
– Ничего подобного, – возразила ее сестра Матильда. Как всегда, сестры не сходились во мнениях. – Я лично никаких кабанов не видела. Гляжу – ты с детьми бежишь, ну и я не стала ждать.
– Ну а я не стал ждать потому, что заметил – ты убегаешь, – сказал пугливый Кикусь своей тетке Матильде. – А почему вы бежали?
Все, в том числе и Пафнутий, посмотрели на Клементину в ожидании ответа. Клементина немного сконфузилась.
– Да я, собственно… Не знаю почему…
И заметив, что Матильда собирается накинуться на нее с упреками, поспешила добавить:
– Я видела – кабаны бегут, и этого достаточно! Сама знаешь, тут не до расспросов, надо спасаться не мешкая.
– А они все еще бегут? – поинтересовался Пафнутий.
Правильный вопрос задал мудрый медведь. Все замолчали, прислушиваясь. Когда бегут кабаны – весь лес дрожит. Сейчас же в лесу царили тишина и спокойствие. Слышались лишь свист ветра, шелест травы и листьев да стук капель дождя, скатывающихся с деревьев.
По стволу дерева спустилась куница и спросила:
– Что случилось? По какому поводу паника? Поднявшие панику косули молчали. Отвечать пришлось Пафнутию.
– Полагаю, кабаны что-то учуяли или увидели. А что – не знаю.
– Возможно, знают птицы, – робко предположила Клементина, чувствуя свою вину. – Птицы всегда все знают раньше зверей.
В ответ на эти неразумные слова высунул голову дятел из своего дупла, которое находилось не на том дереве, под которым сидел Пафнутий, а на другом. Но у дятлов хороший слух.
– Не иначе, как ты от страха совсем соображать перестала, – недовольно бросил он Клементине. – В такую погоду птицы предпочитают не покидать гнезда, если оно есть, или укрыться от дождя и переждать непогоду. Так что новостей от птиц дождешься лишь тогда, когда погодка наладится.
– Ох, как долго ждать! – воскликнул Кикусь.
– Три дня, – уточнил дятел. – Или даже три с половиной. А если тебе не терпится, сходи сам и погляди, – закончил дятел и поспешил втянуть голову в дупло, потому что тяжелая холодная капля капнула ему прямо на макушку.
Матильда внесла свое предложение:
– А может, знают дикие гуси? Они любят мокрую погоду.
– Прекрасная идея! – обрадовался Пафнутий и немедля потопал в сторону лесного озера. По личным соображениям медведь всегда при первом удобном случае сворачивал к лесному озеру.
Вернувшиеся из теплых стран дикие гуси поселились на лесном озере, на том его берегу, который был самым удаленным от жилища выдры Марианны. Что касается Марианны, то она совсем не страдала от непогодья. Никакой дождь, никакой ветер не мешали ей ловить рыбу, от непогоды она всегда могла укрыться в воде. Вот и теперь залезла в озеро. Услышав шаги множества зверей, высунула голову. И опять нырнула, ибо увидела среди гостей своего друга Пафнутия. Вынырнула уже с рыбой, которую и положила к ногам Пафнутия, усевшегося на свое привычное место на берегу.