Джек Ричер, или 61 час

Кобура у него на боку была открыта, но он не держал в руке оружия. Холланд смотрел вниз и налево.
Он уронил свой пистолет в снег.
Или его выбили у него из руки.
В любом случае ничего хорошего.
– Кто они такие? – спросил Ричер.
– Нежелательные элементы, – ответил Петерсон.
– Настолько нежелательные, что в охоте на них принимает участие сам шеф полиции?
– Ты видишь ровно то, что вижу я.
– И что ты намерен делать?
– Трудный вопрос. Они, возможно, вооружены.
– Ты тоже.
– Может так получиться, что я поставлю Холланда в идиотское положение.
– Не его вина, он безоружен, – сказал Ричер.
– Он только что вылез из своей машины.
– Ничего подобного. Его машина стоит на месте с включенным двигателем уже десять минут. Посмотри на лужи под выхлопными трубами.
Петерсон промолчал и не сдвинулся с места.
– Кто они такие? – снова спросил Ричер.
– Тебе какое дело?
– Интересно. Ты их боишься.
– Ты так думаешь?
– В противном случае они бы уже сидели в наручниках в твоей машине.
– Это байкеры.
– Что-то я не вижу мотоциклов.
– Сейчас зима, – напомнил ему Петерсон. – Зимой они гоняют на пикапах.
– Это теперь является нарушением закона?
– Они наркоманы.
– И что?
– Парни принимают метамфетамины.
– Амфетамины?
– Метилированные амфетамины. Курят их. Точнее, выпаривают и вдыхают. Из стеклянных трубок, разбитых лампочек или алюминиевых ложек. Нагревают, а потом дышат этой дрянью, которая делает их неуправляемыми и непредсказуемыми.
– Люди, как правило, все неуправляемые и непредсказуемые.
– Но не так, как эти парни.
– Ты их знаешь?
– Не слишком хорошо.
– Они живут в городе?
– В пяти милях к западу. Там их много. Что-то вроде лагеря. Как правило, они держатся особняком, но жителям Болтона они не нравятся.
– Убитый парень был из их компании?
– Видимо, да, – ответил Петерсон.
– Так, может, они ищут своего дружка?
– Или собираются за него отомстить.
Петерсон наблюдал и ждал. В тридцати футах впереди язык тел не изменился, они исполняли все тот же танец. Шеф Холланд отчаянно дрожал – от холода или страха. Или того и другого.
– Думаю, тебе следует что-нибудь сделать, – сказал Ричер.
Петерсон ничего не стал делать.
– Интересная стратегия, – заметил Джек. – Ты намерен подождать, пока они все помрут от холода?
Петерсон молчал.
– Только вот проблема в том, что Холланд замерзнет первым, – проговорил Ричер.
Петерсон продолжал молчать.
– Если хочешь, я пойду с тобой.
– Ты гражданское лицо.
– Только формально.
– Ты слишком легко одет, а там мороз.
– Как ты думаешь, сколько это займет времени?
– Ты не вооружен.
– Против этих ребят мне оружие не требуется.
– Метамфетамины – серьезная штука. Они отключают сдерживающие центры.
– В таком случае мы с ними равны.
– Те, кто его принимают, не чувствуют боли.
– А им и не придется почувствовать боль. Главное для них будет, потеряют они сознание или нет.
Петерсон снова ничего не сказал.
– Ты иди налево, я пойду направо. Я их разверну, а ты зайдешь им за спины.
В тридцати футах впереди Холланд что-то сказал, и два парня снова стали наступать; он сделал шаг назад, споткнулся и плюхнулся прямо в сугроб, оказавшись чуть больше чем на расстоянии вытянутой руки от того места, куда упал его пистолет.
Была половина одиннадцатого вечера.
– Ждать больше нельзя, – сказал Ричер.
Петерсон кивнул и открыл дверцу машины.
– Не трогай их, – велел он Джеку. – Ничего не затевай. В настоящий момент они не нарушают закон.
– При том, что Холланд сидит в снегу на заднице?
– Они невиновны, пока не доказано обратное. Таков закон. И я не шучу. Не трогай их.
Петерсон выбрался из машины, постоял секунду около открытой двери, потом обошел ее и двинулся вперед. Ричер шел рядом, шаг в шаг.
Парни их увидели.
Ричер направился направо, Петерсон – налево. В машине было тепло, градусов двадцать, на улице на пятнадцать меньше, может быть, даже еще холоднее. Джек застегнул на молнию куртку до самого верха, засунул руки в карманы и сгорбился, чтобы воротник прикрыл шею. Однако через два шага начал отчаянно дрожать. Было не просто холодно, а точно в настоящей морозильной камере. Парни отошли от Холланда, дав ему пространство для маневра, и он с трудом поднялся на ноги. Петерсон направился к нему, причем его пистолет продолжал оставаться в кобуре. Ричер прошел по тонкому белому насту и остановился в шести футах позади парней. Холланд сделал шаг вперед, выкопал из снега свой пистолет, очистил его, проверил дуло, не попала ли туда вода, и убрал обратно в кобуру.
После это никто не шевелился.
На тротуаре лежала тонкая снежная пыль с блестящими кристалликами льда, которые сверкали в лунном свете. Петерсон и Холланд не сводили глаз с парней, и хотя Ричер стоял у них за спинами, он не сомневался, что те тоже смотрят на них. Он отчаянно дрожал, у него начали стучать зубы, и дыхание белым облачком окутывало лицо.
Все молчали.
Парень справа от Ричера, примерно шести футов роста и фута четыре в ширину, казался таким огромным частично из-за гусиного пуха черной зимней парки, но по большей части все-таки состоял из мышц и костей. Тип слева был помельче во всех смыслах и более активным. Он не мог устоять на месте, то и дело переступал с ноги на ногу, поворачивался, расправлял плечи. Он явно замерз, но не дрожал, и Ричер подумал, что его беспокойство вызвано химическими процессами в организме, а не холодом.
Никто так и не произнес ни слова.
– Парни, либо вы прямо сейчас отсюда отвалите, – заявил Ричер, – либо одному из вас придется одолжить мне свою куртку.
Оба медленно к нему повернулись. Лицо крупного парня, что стоял справа, напоминало кусок белого льда, прятавшегося в густой бороде, покрытой инеем, совсем, как у полярника или альпиниста. У того, который был слева, бегали глаза, лицо украшала двухдневная щетина. Он открывал и закрывал рот, точно золотая рыбка, вынырнувшая на поверхность, тонкие подвижные губы и плохие зубы дополняли картину.
– Ты кто такой? – спросил крупный парень справа.
– Идите по домам, ребятишки, – ответил ему Ричер. – Сейчас слишком холодно, чтобы баловаться на улице.
Парни молчали.
Петерсон и Холланд, стоявшие за ними, не шевелились. Их пистолеты мирно лежали в закрытых кобурах. Ричер всегда планировал свои последующие шаги, считая, что лучше быть готовым к неприятностям. Но здесь он не ждал никаких проблем. Конечно, было бы лучше, если бы крупный парень стоял слева, потому что тогда Джек смог бы хорошенько замахнуться и уложить его сильным ударом правой руки. Если Ричеру приходилось иметь дело с двумя противниками, он всегда первым разбирался с тем, кто крупнее, но, с другой стороны, был готов проявить гибкость и сейчас обдумывал, не отдать ли предпочтение дерганому типу, который не мог устоять на месте. Его напарник наверняка двигался медленнее, да и злобы в нем меньше из-за отсутствия в организме тех самых химических процессов.
– Вы валите отсюда или отдаете мне куртку, – сказал Ричер.
Ни тот, ни другой ничего не ответили, зато у них за спиной ожил Холланд, который сделал вперед один быстрый шаг и заявил:
– Убирайтесь из моего города.
И толкнул парня поменьше в спину.
Его качнуло в сторону Ричера, но он устоял на ногах, быстро развернулся и замахнулся на Холланда кулаком, выбросив его из-за спины совсем как питчер [2]. Ричер поймал его запястье и держал одну короткую долю секунды, потом снова выпустил, но парень потерял равновесие, споткнулся и в результате лишь бессмысленно поводил кулаком перед носом Холланда.
Однако уже в следующее мгновение он снова повернулся и попытался атаковать Ричера, по представлениям которого это уже ни в коей мере нельзя было отнести к понятию «невиновен-пока-вина-не-доказана». Поэтому он сделал шаг влево, и кулак противника промчался примерно в дюйме от его подбородка. Но парень замахнулся с такой силой, что по инерции продолжал двигаться вперед, Ричер сделал ему подсечку, и он рухнул лицом вниз на лед. Тут в игру решил вмешаться его напарник. Он сдвинулся с места – мощные бедра, короткие резкие шажки, кулаки, точно куски окорока, из носа вырывается пар, как у разозленного быка из детской книжки.