Тень рыси

— Спасибо, мисс Эмили.
— Но помните, в дороге вы не должны разговаривать с незнакомцами.
— Конечно, не буду, мисс Грейнджер.
И вот наступил день, когда мисс Грэм и я покинули Дейнсуорт Хауз. Мы сели рядышком в вагоне лондонского поезда. Мимо нас за окном проносились поля уже начавшей золотиться пшеницы. Золото! На мои глаза навернулись злые слезы. Если бы отец не отправился искать золото, то и сейчас был бы со мной! Мисс Грэм тихонько дотронулась до моей руки. Я видела: ей было искренне жаль меня. Она говорила, что печали приходят ко всем, но мы должны нести свой крест и продолжать жить. У нее тоже был «некто». Он так и не успел ей признаться, потому что не вернулся с войны, погиб бессмысленно и жестоко. И вот теперь, вместо того, чтобы быть здоровой и счастливой матерью, она превратилась в высохшую, серую, никому не нужную школьную мышь.
Мы вовремя прибыли на лондонский вокзал, оттуда — на Чэринг-Кросс, где взволнованная мисс Грэм, наконец, посадила меня в поезд, идущий в Кентербери.
Последнее, что я видела, была она, маленькая, одинокая, в своем коричневом пальто и шляпке с коричневой вуалью, тоскливо глядевшая вслед удалявшемуся поезду.
Только теперь я поняла, что осталась совсем одна. Что делать? Бежать? Я могла бы устроиться гувернанткой. Но отец хотел, чтобы я отправилась к Линксу, значит, так и будет. А вдруг я возненавижу Австралию? Окажусь никому не нужной там? Мне хотелось крикнуть машинисту: «Остановись! Меня несет в неизвестность! Я хочу хоть немного подумать!» Но поезд неумолимо мчался вперед, И вот станция. Я вышла, носильщик взял мои вещи. Экипаж, который должен был доставить меня в «Фэлкон», уже ждал, — Далеко до гостиницы? — спросила я возницу.
— Да нет, совсем близко, мисс. Большинство приезжих останавливается в городе.
Почему мисс Херрик решила встретиться со мной именно здесь?
Мы проехали через несколько маленьких зеленых деревенек, что теснилось вокруг церквей. Наконец, вдали мелькнули какие-то серые башни.
— Что это такое?
— Должно быть, Уайтледиз, мисс.
— Белые леди? Как странно.
— Тут когда-то был монастырь. Монахини носили белые одежды, вот название и осталось. Семья, которая построила здесь дом, сохранила остатки монастыря.
— А что за семья?
— Их фамилия Кэрдью. И живут они здесь уже триста лет.
Мы подъехали к «Фэлкон». В дорожке, ведущей к гостинице, не хватало нескольких каменных плит. На дверях был изображен сокол, а выше виднелась дата — 1418.
Возница внес мои вещи. Я поблагодарила его и, подойдя к регистрационной стойке, назвала себя.
— Да-да, — откликнулась служащая. — Вас уже ждут. Когда устроитесь, можете спуститься в гостиную.
Я вошла в комнату, просторную, но довольно темную. Деревянные доски пола поскрипывали под ногами, выдавая свой почтенный возраст. Я быстро умылась, причесала свои густые темные волосы и отправилась в гостиную.
Однако никакой женщины там не было. Только мужчина, высокий, стройный, который поднялся, когда я вошла. Заложив руки за спину, он принялся меня разглядывать, а потом спросил:
— Вы кого-нибудь ищете?
Он говорил с каким-то странным акцентом. И хотя в комнате было не очень светло, я заметила, что лицо у него обветренное и загорелое.
Я холодно кивнула.
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Спасибо, я не нуждаюсь в чьей-либо помощи.
— О, вы очень самоуверенны.
Я повернула назад. Похоже, стоило справиться о мисс Херрик. К тому же мисс Эмили не одобрила бы мое пребывание в одной комнате с этим навязчивым незнакомцем. Хотя я не собиралась всю жизнь следовать ее наставлениям, в данном случае была с ней абсолютно согласна.
— А я уверен, что могу помочь вам, — сказал он.
— Каким образом?
— Ведь вы ищете мисс Херрик.
Я взглянула на него изумленно, а он засмеялся резко и вызывающе. Да и сам он выглядел грубоватым и очень уверенным в себе.
— Допустим, что так, — ответила я неохотно.
— Ладно… Вы не найдете здесь мисс Херрик, Нора Тамасин. Ее здесь нет.
— Ошибаетесь. Она должна встретить меня в этой гостинице. Она послала за мной на станцию экипаж.
— Этот экипаж послал я.
— Вы?!
— Мне следовало представиться сразу, но захотелось чуть-чуть подразнить вас. Уж больно вы выглядели высокомерной. У Аделаиды слишком много дел дома, и отец послал за вами меня. Я — Стирлинг Херрик, меня так назвали в честь реки Стирлинг, — так же, как мою сестру Аделаиду — в честь города.
— Ваш отец Чарльз Херрик?
— Похоже, вы сомневаетесь. Тогда вот письмо из конторы этих стряпчих, Мэрлин, и как там их дальше — Не понимаю, почему он послал вас.
— Я должен был договориться о продаже нашей шерсти.
— Здесь, в Кентербери?
— Да. Кроме того, я просил вас приехать сюда, чтобы мы могли вместе провести день, лучше узнали друг друга, прежде чем отправиться на судно. А сейчас давайте закажем чай и поговорим обо всем.
Только увидев свежий, тонко нарезанный хлеб, масло, лепешки и клубничное варенье, я поняла, как проголодалась. Пока я разливала чай, Стирлинг разглядывал меня. У него были зеленые необычайного оттенка глаза. Когда он смеялся, они щурились, словно от яркого света. Он был лет на семь-восемь старше меня и явно не подходил мне в попутчики.
— Но почему же сказали, что меня встретит мисс Херрик? — продолжала допрашивать я.
— Так и предполагалось, но потом Линкс решил иначе.
Линкс! Опять это магическое имя. Я вопросительно взглянула на Стирлинга.
— Это мой отец. Его так часто называют — за пронзительный взгляд.
— Я так и подумала.
— Вы и впрямь умная девушка. — Он улыбнулся, не скрывая иронии.
— А он и правда хочет, чтобы я приехала, этот Линкс? — спросила я.
— Он обещал, что присмотрит за вами.
— Он, наверное, поступает так из чувства долга. Боится, что его замучит совесть, если он не сдержит слова.
— У него нет чувства долга… и совести. Он делает то, что хочет, а хочет он, чтобы вы жили с нами.
— Но почему?
— Ему никто не задает таких вопросов.
— Вы говорите о нем, словно он какое-то божество.
— Что ж, неплохое сравнение.
— А кто-нибудь еще относится к нему столь же благоговейно, кроме сына? Он засмеялся.
— У вас острый язычок. Нора Тамасин.
— Это поможет мне защитить себя от вашего Линкса?
— Вы все не правильно поняли. Это он будет защищать вас.
— Если я не захочу там оставаться, то вернусь обратно.
Он наклонил голову.
— Я уверена, что найду средство, как добиться этого, — добавила я.
— Полагаю, уже нашли.
Пока я ела одну лепешку, он успел опустошить целую тарелку и теперь сидел, скрестив руки, и улыбался так, словно находил меня очень забавной. Я не знала, как вести себя с ним. Но в одном была убеждена: господа «Мэрлин-сыновья и Барлоу» не знали, что он явится за мной один.
— Что ж, — сказала я, — попробую относиться к вам, как к брату. Он засмеялся:
— Мы рады иметь новую сестру. Я помолчала, а потом спросила:
— Как умер мой отец?
— Разве они вам не сказали?
— Только то, что произошел несчастный случай — Несчастный случай? Ему не следовало так держаться за это золото, тогда они не застрелили бы его — Застрелили его? Кто?
— Никто не знает. Он выбрался из шахты и возвращался к себе на повозке, вез золото. Была засада, его подстерегали. Такое часто случается. У этих парней прямо-таки нюх на золото.
Я была ошеломлена. Я думала, он упал с дерева или его сбросила лошадь. Но убийство?!
— Такое у нас бывает. Это дикая страна, и человеческая жизнь там не стоит и гроша.
— Это был мой отец!
— Если бы он отдал золото, то не погиб бы, — сказал Стирлинг.
— Золото! — гневно воскликнула я.
— Это то, чего они все хотят.
— А… Линкс, он тоже? Стирлинг улыбнулся:
— Да. Настанет день, и он его найдет. С меня было довольно. Я отвернулась, чтобы он не видел обуревавшие меня чувства и прежде всего ненависть — ненависть к убийце, который пришел и преспокойно отнял бесценную жизнь.