Сумрачная планета
Собственно, в Реестре относительно Нам Хориоса больше почти не было никаких сведений. В течение многих веков планета считалась глухим захолустьем. До нынешнего кризиса Лея лишь однажды слышала о ней: отец как-то раз заметил, что император Палпатин, похоже, использует Нам Хориос по его первоначальному назначению — как мир-тюрьму. Сорок лет назад ходили слухи, что старший Сети Ашгад был похищен и брошен на этой изолированной и неприступной планете агентами его политического врага, тогдашнего сенатора Палпатина. Слухи эти оставались неподтвержденными, пока младший Ашгад — копия старого политика, пропавшего без вести, только черноволосый, а не седой — не связался с Советом по следам раздоров на планете и не попросил, чтобы его выслушали.
Впрочем, нет никаких причин, подумала Лея, давать ему понять, насколько мало она или кто-либо другой знают об этой планете.
«Не встречайся с Ашгадом» — говорилось в сообщении, полученном буквально в тот самый момент, когда она собиралась подняться на борт челнока, который должен был доставить ее на флагман. «Не доверяй ему и не соглашайся ни с какими его требованиями. И ни в коем случае не лети в сектор Меридиана».
— Отлично! — усмехнулся Ашгад. — Но ситуация, конечно, отнюдь не столь проста.
Из угла холла, где темные листья лозы диантиса затеняли часть помещения возле обзорного экрана, послышался тихий голос:
— Но ведь она никогда и не бывает простои, не так ли?
— Что ж, мне дали понять, что единственными жителями планеты, прежде чем после падения Империи возобновилась колонизация, были потомки заключенных и охранников Меридиана.
В тенистом углу улыбнулся Дзим, секретарь Ашгада.
Лея не могла понять, почему она испытывает невольное отвращение к Дзиму. Да, были чужие расы, которых человеческие народы Галактики — кореллиане, алдераанцы и другие — считали отталкивающими, обычно на подсознательном уровне, например, из-за феромонов или культурных различий. Но уроженцы Хориоса — старожилы, как их называли, независимо от того, принадлежали они к теранскому культу или нет, — происходили от того же самого человеческого корня. Может быть, ее отвращение к ним было связано с чем-то совсем простым, вроде пищи? Она не ощущала никакого странного запаха, исходившего от маленького смуглого человечка, черные волосы которого были стянуты в гладкий узел. Но она знала, что часто подобных вещей просто не чувствуешь. Возможно, имела место некая подсознательная реакция на уровне феромонов, может быть — результат кровосмешения на планете, где человеческие сообщества были широко разбросаны и никогда не были большими. Или, может быть, это было нечто индивидуальное, связанное с ничего не выражающими очертаниями рта или безразличным взглядом темных глаз, никогда, казалось, не моргавших.
— Вы урожденный хорианец, мастер Дзим?
Он не пошевелился. Лея поняла, что подсознательно ожидает от него какого-то неприятного, возможно, шокирующего жеста. Он даже не кивнул, лишь сказал:
— Да, мои предки были среди тех, кого сослали на Нам Хориос гриссматы, ваше превосходительство.
Что-то изменилось в его глазах, взгляд почти остекленел, словно Дзимом завладела мысль о чем-то важном.
Ашгад поспешно продолжил речь, словно пытаясь исправить чужую ошибку:
— Проблема в том, ваше превосходительство, что семьсот пятьдесят лет полной изоляции превратили старожилов Нам Хориоса в… прошу простить за откровенность, в наиболее непоколебимых фанатиков-консерваторов. Да, я понимаю — они лишь грязные фермеры. Они прожили века в условиях минимальной технологии, невероятно тяжелой погоды и бесплодной земли, и мы с вами оба знаем, что является причиной консерватизма и, грубо говоря, предрассудков. Одним из начинаний моего отца на этой планете была современная клиника в Хвег Шуле. Но фермеры не в состоянии поддерживать работоспособность медицинских дроидов. Они предпочитают отвести своих больных к какому-нибудь теранскому служителю культа, чтобы тот вылечил их с помощью «силы, высосанной из воздуха».
С саркастической усмешкой он развел руками и сел в другое серое кожаное кресло — крупный, крепкий мужчина в простой коричневой рубашке и. брюках, явно скроенных и сшитых стандартным дроидом-портным. На тусклом фоне неброской одежды странно и неестественно смотрелись украшения — тяжелая застежка из очень дорогого сплава на воротнике, пояс с пряжкой и цепь на груди, из этого же мягкого и тускловато-желтого металла с минимумом примесей для прочности, — подобное Лея видела на старых голограммах ее отца. Ашгад поставил локти на колени, доверительно наклонившись вперед.
— Партия рационалистов пытается помочь не только Новоприбывшим, ваше превосходительство, — сказал он. — Еще и самим фермерам. Старожилам, которые не являются теранцами, которые просто хотят выжить. Если только не удастся вырвать контроль над старыми орудийными башнями у теранских фанатиков, которые запрещают любого рода межпланетную торговлю, этим людям придется и дальше жить, как… как сельскохозяйственным рабам, которыми они когда-то были. На Нам Хориосе — сильная партия рационалистов, и она становится все сильнее. Нам нужна торговля с Новой Республикой. Нам нужна технология и разумная эксплуатация ресурсов планеты. Неужели это столь пагубно?
— Большинство жителей планеты считают, что да.
Ашгад вскинулся. Лея отметила, что он начал жестикулировать. Не в полную силу — жест явно просился быть более размашистым, — но яростно.
— Большинству жителей планеты промыли мозги полдюжины сумасшедших, которые нажрались корня брахниля и бродят по пустыне, беседуя со скалами! Если они хотят, чтобы их посевы погибли и их дети умерли из-за того, что они отказываются войти в современный мир, полагаю, это их дело, хотя сердце мое разрывается от этой картины. Но они запрещают вступить в современный мир и Новоприбывшим!
Хотя Лея знала, что Дзим, несомненно, поддержит все сказанное Ашгадом — вряд ли он мог поступить иначе, будучи его секретарем, — она повернулась к хорианцу. Он все так же сидел молча, глядя в пространство, словно сосредоточившись на некой совершенно иной проблеме, хотя время от времени бросал взгляд на хронометр на стене. Рядом с ним на обзорном экране разворачивалось живописное зрелище — зеленовато-лиловые очертания Брахнис Хориос, самой далекой планеты нескольких систем, объединенных под этим именем, — планеты, крупнейший спутник которой был избран в качестве места секретной встречи.
Крейсер сопровождения «Несокрушимый» едва был виден, тупоносый беловато отсверкивающий силуэт, казавшийся нереальным в звездном свете. Чуть ниже него, рядом с ярким треугольником разноцветных звезд, вокруг которых вращались планеты Брахнис, Нам и Педдуцис Хориос, трогательно миниатюрный на фоне крейсера, виднелся корабль Сети Ашгада «Свет Разума». Рядом с флагманом Леи «Бореалисом» он казался еще меньше. Столь маленький корабль мог незаметно проскочить через бдительные экраны старинных защитных сооружений Нам Хориоса, но вряд ли когда-либо ему доводилось совершать гиперпространственный прыжок.
«Отсюда, с тревогой подумала Лея, — и эта миссия». Даже до того, как она получила тайное сообщение, расстояние, которое отделяло их от ближайших баз Новой Республики возле Дуррена, и близость к бывшей имперской сатрапии, сектору Антемеридиан, внушали ей немалое беспокойство.
Что означало-то сообщение? Или было что-то еще?
— Теранские фанатики — не те люди, в чьи руки я желал бы вверить свою судьбу, ваше превосходительство, — пробормотал Дзим. Казалось, он включился в беседу с некоторым усилием, сложив маленькие руки в фиолетовых кожаных перчатках. — Они обладают огромной властью в поселениях Старожилов вдоль водяных каналов. Как может быть иначе, если они вооружены, подвижны и в течение многих поколений были единственными, кто были известны этим людям как целители?
За листьями диантиса, закрывавшими края обзорного экрана, Лея заметила мерцание огоньков вдоль блестящих бортов «Несокрушимого». Она увидела, что в задней части корабля сопровождения некоторые из них погасли.