«Голубой блюз»

– Мама не разрешает мне пускать в дом чужих.
Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не напугать ребенка, он попросил:
– Позови, пожалуйста, маму.
Долли, услышав разговор, подошла к двери, одетая в легкую цветную пижаму. Меньше всего она ожидала увидеть Дика, но не могла не улыбнуться: уж очень забавно он выглядел с горящими глазами и в одной пижаме.
– Что случилось, Дик?
Было страшно глупо стоять в таком виде у нее на пороге, и он попросил:
– Можно войти?
Вот это да! – подумала Долли. Неужели ему уже безразлично, есть у нее дети или нет, если с утра пораньше в одной пижаме он прибежал полюбоваться на нее? Невероятно! Смутная надежда шевельнулась в душе Долли. Во всяком случае, не оставлять же его за дверью!
– Со мной произошла маленькая загадочная история, – сказал он, ступив за порог.
От его присутствия неожиданное тепло разлилось по ее телу, но Долли взяла себя в руки и как можно беззаботнее спросила:
– Да? Что же с тобой произошло? Я – вся внимание.
Дик остановился посреди холла, подбоченился и тоном учителя, заставшего ученика на месте преступления, сказал:
– У меня пропали газеты. Вы их случайно не видели?
Какое разочарование! Вовсе не сумасшедшая страсть привела Дика на ее порог. Он просто не может найти свои газеты. Ко всему прочему у него, оказывается, еще и вздорный характер! Долли прикусила губу и спросила запальчиво:
– Почему я должна искать твои дурацкие газеты? Нечего разбрасывать их где придется!
– Я не прошу искать мои газеты. Я найду их сам. Я спрашиваю, не попадались ли они вам на глаза?
– Нет, я их не видела.
Дик посмотрел через ее плечо, обвел взглядом холл, заглянул на кухню, откуда доносился аппетитный запах кофе и жареной корейки и слышались детские голоса. Наверняка там и его газеты! Впрочем, теперь они уже были ему не нужны. Он любил читать новенький экземпляр; газета, побывавшая в чужих руках, теряла в его глазах всю свою привлекательность. С двусмысленной улыбкой он спросил:
– Не дадите ли вы мне почитать вашу газету после того, как сами прочтете?
Долли с сожалением покачала головой.
– Простите, но я уже пару месяцев, как отказалась от подписки. Некогда читать.
Дик удивленно поднял брови.
– Как тебя может не интересовать, что творится в мире? На черепашьих островах в Красном море, например?
Долли безумно раздражал его менторский тон. И столько ярости из-за пустяков! Подумаешь – пропали газеты!
– Конечно, если живешь на черепашьих островах, ты должен знать, что там происходит; но если я живу здесь, какое мне дело до того, что творится у берегов Египта!
Но Дик, лишившийся своей газеты, выглядел таким несчастным, что Долли сразу пожалела о своей резкости. Ей даже захотелось обнять и приласкать его, как обиженного ребенка. От него так вкусно пахло зубной пастой и еще чем-то неуловимым! Долли уже забыла, каково жить под одной крышей с мужчиной. А Дик, конечно, был настоящим мужчиной; даже в этой нелепой вспышке гнева было что-то мужское и одновременно беззащитное... Долли почувствовала, что ей по-прежнему трудно рядом с ним оставаться спокойной. Разум ее слабел, тело таяло в сладкой истоме. Рассердившись на себя за это, она отступила на пару шагов, чтобы оказаться от него на безопасном расстоянии.
– Кстати, Дик, когда ты искал свою газету, тебе не попадался на глаза Ральф?
– Нет, – язвительно ответил Дик, – не хочешь ли ты сказать, что он ушел из дома и захватил твою кредитную карточку?
Выглянув из-за спины матери, Китти тихо сказала:
– Я знаю, где Ральф.
– Где, дорогая?
– В гостиной.
Долли вздохнула. Денек будет жарким, раз собака с утра ищет прохлады в гостиной.
Она пошла в затемненную гостиную, гость последовал за ней. Подойдя к окну, хозяйка подняла шторы. Яркий солнечный свет ворвался в комнату. Несколько секунд стояла мертвая тишина, которую прервал гневный вопль Дика:
– Вот как, оказывается, развлекается этот подлый зверь! Ничего не скажешь!
Дороти испуганно вскрикнула. По всей комнате были разбросаны листочки воскресных газет. На одной из них благодушно возлежал Ральф. В ответ на яростную тираду любителя газет пес поднялся со своего ложа, подошел и стал лизать ему руку.
Китти подняла на Дика свои ясные глазки:
– Ральф думает, что газета – его игрушка. Он любит растаскивать ее по комнате. Раньше нам всегда приходилось отбирать у него газету до того, как...
С тихой безнадежностью Дик прервал девочку;
– Я вижу.
Он еще раз обвел взглядом комнату – книжные шкафы под самый потолок, тахту, накрытую желто-голубым пледом, кушетку с горкой разноцветных подушек, желтые нарциссы в голубой вазочке на кофейном столике. Комната при иных обстоятельствах могла бы показаться очень милой и уютной; сюда, наверное, очень приятно возвращаться после трудового дня... А я, пожалуй, хотел бы приходить сюда как домой, неожиданно для себя подумал Дик. Он не мог понять, что с ним творится, и только махнул рукой в ответ на попытки Долли объяснить, что Ральф притащил газету к ним по ошибке, следуя давней традиции.
– Как бы там ни было, газеты у меня нет, – процедил гость сквозь зубы, не желая сдаваться.
Хозяйке стало обидно за своего пса. Надо было что-то сказать в его защиту.
– Дик, послушай, Ральф – всего лишь охотничья собака. Он нашел добычу и принес ее в дом. И что плохого в том, что пес слегка вознаградил себя за труды?
– Очень умно! Полагаю, ты скоро научишь его читать, – ядовито парировал остряк.
Не обращая внимания на его колкости и стараясь перевести все в шутку, Дороти улыбаясь сказала:
– А что? Об этом стоит подумать! По крайней мере, мне есть теперь, над чем поработать.
Дик, бросив на нее уничтожающий взгляд, принялся собирать раскиданные по полу листы.
– К оружию, друзья! – неожиданно воскликнула Долли и хлопнула в ладоши.
Послышался дружный топот ног, и в комнату влетели Клод и Кэрол. Клод в одних по колено отрезанных джинсах остановился посреди комнаты.
– Ну и ну! У нас гости!
Кэрол в голубой пижаме словно завороженная смотрела на Дика.
– Что же вы стоите? А ну-ка, быстро соберите газеты! И не перепутайте разделы!
– Угу, финансы с комиксами, – сострил Клод.
– Чур, мне моду! – воскликнула Кэрол. Листы удалось собрать все, но разложить их по разделам оказалось не таким простым делом. Дик хмыкнул, обнаружив спортивные новости посреди раздела «В мире бизнеса», а серьезную статью по экономике между «Нашим садом» и «Кулинарией». Язвительное замечание готово было сорваться с его губ, но Долли виновато улыбнулась ему, и вся его желчь иссякла. Дик вдруг понял истинную причину своего раздражения: его бесило, что вместе с газетой он не может забрать с собой Долли... Готовая разразиться гроза прошла мимо.
Хозяйка видела, что настроение у соседа далеко не воскресное. Решив, что только из-за газеты он не мог прийти в столь дурное расположение духа, женщина предположила, что тот голоден. Долли стало жалко некормленого холостяка, и она предложила ему позавтракать с ними.
Это неожиданное предложение оказало неотразимое действие на Кэрол, которая всего полчаса назад наотрез отказалась готовить оладьи, хотя ее об этом слезно упрашивал брат. Она вдруг улыбнулась, как кинозвезда, и сообщила:
– Я пошла готовить блинчики.
Дик посмотрел на мать семейства, потом перевел взгляд на Кэрол – старшую дочь. Он уже собирался сообщить, что вообще не имеет привычки завтракать и хочет только одного – поскорее прийти к себе и прочесть газету... Но неожиданно для самого себя обнаружил, что ему вовсе не хочется домой. Да, ему больше по душе остаться здесь, рядом с Долли. Осознав это, Дик облегченно улыбнулся, и улыбка его была прежней – открытой и доверчивой.
– От такого предложения я не в силах отказаться.
Слава Богу, мир! – подумала Долли. Пусть Дик не стал героем ее романа – не судьба: дети и собака никак не вписывались в уклад его жизни... Но он оставался соседом, а с соседями надо дружить.