Подкидыш

Герцог Йоркский был страшно недоволен тем, как велись переговоры, и не постеснялся открыто заявить об этом. Его высказывания положили начало разладу между герцогом и партией Бьюфорта; разлад этот так потом никогда и не был преодолен. Королева Маргарита после своей торжественной коронации быстро взялась за дело, и вскоре все почувствовали, что представляет собой эта женщина. Она вертела королем, как хотела, уговорила его отдать Мэн Франции и, имея на своей стороне Суффолка, выступила против твердой оппозиции, возглавляемой добрым герцогом Хамфри. Оставаясь в тени, Маргарита разрушила планы герцога Йоркского, связанные с женитьбой его старшего сына Эдуарда на Маделин Валуа, и вечно вынуждала Ричарда и Эдмунда Бьюфорта соперничать за пост наместника Франции, не позволяя им объединить свои силы, которые в противном случае оказались бы серьезной угрозой для королевы.
Затем, в феврале этого года, случилось самое страшное. Парламент собрался в монастыре Святого Эдмунда в Бари, и когда туда прибыл герцог Хамфри, королева специально вызвала большой отряд солдат и велела им арестовать этого человека. Ему должны были предъявить обвинение в государственной измене, а пока поместили под охраной в некий городской дом; из этой тюрьмы герцог так никогда и не вышел. Что случилось на самом деле, никто так и не узнал, но пятью днями позже добрый герцог был мертв, и во всем королевстве не было ни единой живой души, которая не считала бы виновницей его гибели королеву.
Чтобы прекратить пересуды, Маргарита назначила Йорка, принадлежавшего к партии Хамфри, наместником Франции, но менее чем через месяц отменила приказ. Она сделала это, как только узнала о смерти кардинала Бьюфорта. Теперь лорд Эдмунд Бьюфорт становился главой всего семейства и самым вероятным наследником престола – слишком важной персоной, чтобы превращать его в своего врага, отдавая заветное назначение герцогу Йоркскому. Да, как только королева Маргарита появилась в Англии, вся политика пошла кувырком, и даже члены Тайного Совета зачастую понятия не имели, что готовит им грядущий день.
– Так что же она выкинула на этот раз? – поинтересовалась Элеонора.
– Вы помните, что кардинал Бьюфорт все свое состояние завещал королю? – спросил Джоб.
– Конечно, – ответила Элеонора. – А король отказался принять его на том основании, что это будет нечестно по отношению к другим родственникам покойного.
– Именно так. Ну, а королеву не смущают такие мелочи. Она все прибрала к рукам!
– Но она не может этого сделать! – ошеломленно воскликнула женщина.
– А кто ей запретит? – просто сказал Джоб. – Только король мог бы приструнить её, но он делает все, что она пожелает.
Элеонора задумалась.
– Но, конечно же, это вызовет недовольство лорда Эдмунда, а я всегда считала, что Маргарита хочет перетянуть его на свою сторону?
– Ей просто необходимо, чтобы он был на её стороне, – как наследник трона, если только она не родит сына, что весьма сомнительно. Но у неё есть другие пути. Она сделает лорда Эдмунда наместником Франции и главой Тайного Совета, и этого хватит, чтобы заставить его забыть о дядюшкиных деньгах.
– Это уже решено? – спросила Элеонора.
– Нет, пока это только слухи, но так, скорее всего, и будет. – Джоб лукаво посмотрел на свою госпожу. – Хорошо разделять и властвовать, а?
Элеонора вспыхнула.
– Я не властвую и преданность свою не делю, а ты лучше помни свое место, если не хочешь его лишиться.
Джоб ничего не ответил, но продолжал улыбаться. Он знал, что Элеонора теперь не сможет обойтись без него. Знал он и то, что с тех пор, как разногласия между лордом Эдмундом и Ричардом Йоркским развели этих людей по разным лагерям, Элеонора не переставала бороться с собственными чувствами. Конечно, она и Роберт всем были обязаны лорду Эдмунду. Элеонора была его воспитанницей, выросла вместе с его женой Белль; Бьюфорт выдал Элеонору замуж – и очень удачно; она пользовалась его покровительством и сейчас, будучи матерью семейства. Теперь, когда лорд Эдмунд стал наследником престола, одновременно с возвышением этого человека росло и положение Морлэнда в обществе. За свою добросовестную службу Роберт получил пост главного оптовика, одного из немногих, кому было даровано исключительное право на вывоз шерсти из Англии; этот пост давал значительную власть и обеспечивал уважение окружающих; благодаря ему в немалой степени увеличилось и богатство семьи Морлэндов.
Естественно, что Элеонора должна быть преданной лорду Эдмунду – и сейчас даже больше, чем раньше, с другой стороны, было очевидно, что с Ричардом обошлись несправедливо, что его третировали и оскорбляли: пост командующего войсками, размещенными во Франции, у него отобрали, а его самого в разгар успешной кампании отозвали в Англию, чтобы поставить на его место другого, чье назначение объяснялось исключительно политическими причинами. Тайный Совет отказался вернуть герцогу Йоркскому долг в двадцать тысяч фунтов стерлингов, а затем превознес до небес Суффолка за ту роль, которую он сыграл в постыдной женитьбе короля и позорном перемирии с Карлом. Трудно было не почувствовать симпатии к Ричарду; и трудно было искренне желать успеха партии лорда Эдмунда.
Сейчас, чтобы скрыть выражение своего лица, Элеонора распечатала и начала читать письмо от своего мужа, который находился в Кале, в главной оптовой конторе по торговле шерстью. Послание было кратким.
– Хозяин вернется домой в следующем месяце, – сказала она Джобу, закончив читать. – Он пишет, что там у них опять стало неспокойно и что вполне можно ждать новой войны. Французский король хочет знать: почему англичане до сих пор не отдали ему Мэн, и намерен прибегнуть к силе, чтобы заполучить ею.
– Дай-то Бог, чтобы Карл так и сделал. Лучше уж война, чем это позорное перемирие, – заметил Джоб.
– Надеюсь, что лорд Эдмунд считает так же. Боюсь только, в данном вопросе ему придется взять сторону этой интриганки и проститутки, если она сделает его главой Тайного Совета.
Джоб рассмеялся и коснулся указательным пальцем щеки Элеоноры.
– Сильно сказано, миледи! Но не забывайте, что эта «интриганка и проститутка» приходится женой его величеству, нашему возлюбленному монарху...
– Да, приходится – пока, – отозвалась Элеонора. Она посмотрела Джобу в глаза, потом окинула взглядом его твердое, красивое лицо, любуясь тем, как солнечные лучи играют в рыжих волосах, превращая их в расплавленное золото. Внезапно ей захотелось поинтересоваться, почему Джоб так никогда и не женился: ведь он явно был в расцвете сил и очень хорош собой.
– Ты когда-нибудь обзаведешься семьей, Джоб? – спросила она его. – Одно время мы все были уверены, что ты женишься на Энис – похоже, вы нравились друг другу.
– Она мне и сейчас нравится, – ответил Джоб. – Но...
– Ты что, не хочешь жениться? – удивилась Элеонора. Глядя ей прямо в глаза, он ответил:
– Я такой же мужчина, как и вес прочие, миледи. Но порой человек посвящает себя какому-то делу, и тогда в душе этого человека не остается места ни для чего другого.
– И какому же делу ты посвятил себя? – спросила Элеонора, хотя заранее знала ответ. Вдруг она почувствовала, что ей почему-то стало трудно дышать, как будто грудь её сдавил железный обруч.
– Лорд Эдмунд послал меня с вами и поручил мне служить вам, – мягко проговорил Джоб. – И я так и делаю – вкладывая в это всю свою душу.
Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, и глаза их говорили нечто такое, чего нельзя выразить словами. Потом Элеонора резко отвернулась. её щеки алели, как маков цвет, а сердце гулко стучало – и почему-то пело от счастья.
– Пойду-ка я прочитаю детям письмо отца, – пробормотала женщина, лишь бы что-нибудь сказать. Впрочем, для того, чтобы уйти, этот предлог был так же хорош, как и любой другой. – Джоб, не сбегаешь ли ты к мистеру Дженни и не попросишь ли его привести мальчиков на галерею, чтобы они тоже могли послушать? – И, подхватив юбки, Элеонора помчалась к дому, словно молоденькая девушка.