Безутешные

Я остановился, чтобы чуточку передохнуть и осмотреться. Солнце над площадью клонилось к закату. Как Густав и предупреждал, то и дело пробегал прохладный ветерок, от которого начинали трепетать зонтики кафе. И все же едва ли не все столики были заняты. Среди посетителей, похоже, было много туристов, но, судя по всему, немало и местных жителей, которые рано кончили работу и снимали усталость за чтением газет над чашкой кофе. Пересекая площадь, я миновал группки чиновников с кейсами, оживленно о чем-то толковавших между собою.
Возле столиков я замедлил шаг в попытке высмотреть дочь носильщика. Два студента обсуждали кинофильм. Турист читал «Ньюсуик». Старушка бросала крошки хлеба голубям вокруг ее ног. Однако молодой женщины с длинными темными волосами и мальчика нигде не было видно. Внутренность кафе представляла собой небольшую темноватую комнату, где стояло всего пять-шесть столиков. Тут до меня дошло, что имел в виду носильщик, говоря о сложностях, возникающих в зимние месяцы из-за тесноты помещения, однако сегодня здесь сидел в дальнем углу один-единственный посетитель – старик в берете. Смирившись с неудачей, я вернулся наружу и стал разыскивать официанта – заказать кофе, как вдруг услышал, что меня зовут по имени.
Обернувшись, я увидел, что мне машет рукой женщина, сидящая с мальчиком за столиком поблизости. Внешность обоих как нельзя более отвечала описанию носильщика – и я не мог взять в толк, каким образом не заметил их раньше. Слегка озадаченный тем, что они меня ждут, я не сразу помахал в ответ – и уже потом двинулся к ним.
Хотя носильщик назвал Софи «молодой женщиной», на самом деле она скорее была среднего возраста – лет сорока или около того. Тем не менее выглядела она привлекательнее, чем я ожидал. Высокий рост, гибкое сложение и длинные темные волосы придавали ей цыганский вид. Мальчик рядом с ней был коротконог и немного пухловат: сейчас он сердито смотрел на мать.
– Что же вы? Не собираетесь присесть? – с улыбкой обратилась ко мне Софи.
– Конечно-конечно, – откликнулся я, осознав, что стою рядом с ними в нерешительности. – Конечно, собираюсь, если только вы не против. —Я улыбнулся мальчику, но он в ответ лишь окинул меня неодобрительным взглядом.
– Разумеется, не против. Правда, Борис? Борис, поздоровайся с мистером Райдером.
– Привет, Борис, – сказал я, усаживаясь. Мальчик по-прежнему смотрел на меня с неодобрением. Потом обратился к матери:
– Почему ты пригласила его сесть? Я ведь тебе как раз кое-что объяснял.
– Это мистер Райдер, Борис, – ответила Софи. – Он нам не просто друг. Конечно же, он может посидеть с нами, если хочет.
– Но я объяснял тебе, как летит «Вояджер». Я знал, что ты не слушаешь. Хоть бы когда внимание на меня обратила.
– Извини, Борис, – Софи обменялась со мной беглой улыбкой. – Я старалась как могла, но вся эта наука для меня темный лес. А почему ты не поздоровался с мистером Райдером?
Борис мельком взглянул на меня, угрюмо произнес «Здравствуйте» и опять отвернулся.
– Мне бы очень не хотелось, чтобы из-за меня произошла размолвка, – сказал я. – Борис, продолжай, пожалуйста, свои объяснения. По правде говоря, мне и самому было бы очень интересно узнать об этом самолете.
– Это не самолет, – вяло отозвался Борис. – Это транспортное устройство для сообщения между звездными системами. Но вы в этом разберетесь не лучше мамы.
– Вот как? С чего ты взял? А если у меня научный склад ума? Нельзя же судить так поспешно о людях, Борис.
Глядя по-прежнему в сторону, Борис тяжело вздохнул:
– Что мама, что вы… Не умеете сосредоточиться.
– Ну-ну, Борис, перестань, – вмешалась Софи. – Не будь таким букой. Мистер Райдер – наш друг, очень нам дорогой.
– И не только ваш, – добавил я. – Я также друг твоего дедушки.
Впервые за все время Борис взглянул на меня с интересом.
– Да, – подтвердил я. – Мы с твоим дедушкой подружились по-настоящему. Я остановился в отеле, где он работает.
Борис продолжал внимательно меня изучать.
– Борис, – увещевала его Софи, – почему ты не поздороваешься с мистером Райдером как следует? Ведешь себя из рук вон плохо. Ты же не хочешь произвести впечатление оболтуса?
Борис всмотрелся в меня еще пристальней, потом вдруг плюхнулся грудью вперед, обхватив голову обеими руками и болтая ногами под столом так, что слышались удары ботинок о металлические ножки.
– Простите, – сказала Софи. – Он сегодня что-то не в настроении.
– Мне, – проговорил я вполголоса, – нужно с вами кое-что обсудить. Но… – Я показал глазами на Бориса. Софи поймала мой взгляд и обратилась к мальчику со словами:
– Борис, мне нужно поговорить с мистером Райдером. Почему бы тебе не пойти и не поглядеть на лебедей? Всего минутку-другую.
Борис по-прежнему закрывал голову руками, словно во сне, продолжая ритмически стучать ботинками о ножки стола. Софи легонько тронула его за плечо:
– Ну иди же. Там есть и черный лебедь. Пойди встань вон там, у перил, рядом с монахинями, и ты его увидишь. А потом скоренько вернешься и расскажешь нам о том, что видел.
Поначалу Борис не отозвался никак. Затем выпрямился, испустил еще один утомленный вздох и соскользнул со стула. По какой-то причине, ведомой только ему одному, он изображал пьяного вдрызг и шел, шатаясь из стороны в сторону.
Как только мальчик отошел достаточно далеко, я повернулся к Софи. Мной вдруг овладело сомнение, с чего начать, – и я минуту-другую пребывал в нерешительности. Софи, однако, улыбнулась и заговорила первой:
– У меня хорошие новости. Мистер Майер позвонил насчет дома. Дом только сегодня выставлен на продажу. Условия самые заманчивые. Я сегодня весь день только об этом и думала. Чутье мне подсказывает: это именно то, что нужно, – именно такой дом, какой мы все это время искали. Я сказала мистеру Майеру, что отправлюсь туда завтра же с утра пораньше и хорошенько все осмотрю. В самом деле, лучшего и желать нельзя. Около получаса ходьбы от деревни, дом стоит на взгорке, три этажа. Мистер Майер говорит, что чудеснее вида на лес он давно уже не встречал. Я знаю, ты сейчас очень занят, но если все окажется хоть чуточку таким, как на словах, я тебе позвоню – и ты, наверное, сможешь туда выбраться. С Борисом. Похоже, это в точности то, что мы искали. Поиски затянулись, но думаю, я наконец нашла то, что нужно.
– О да. Отлично.
– Я поеду туда первым утренним автобусом. Нам придется действовать быстро. На такой дом найдется немало охотников.
Софи принялась рассказывать о доме подробнее. Я молчал, но лишь отчасти из-за того, что не знал, как отвечать. Дело было в том, что, пока мы тут сидели вместе, лицо Софи становилось мне все более и более знакомым: у меня даже появилось чувство, будто я смутно припоминаю какие-то давние толки о покупке подобного дома где-нибудь в лесу. Лицо мое, должно быть, тем временем вытянулось, потому что Софи вдруг осеклась и произнесла другим, слегка настороженным голосом:
– Извини за последний звонок. Надеюсь, ты на меня больше не дуешься?
– Дуюсь? Ничуть.
– Я только и думала что о доме. Лучше, конечно, было промолчать. В конце концов, можно ли сейчас чувствовать себя уютно как дома? Разве это дом? С этакой-то кухней! Я так долго старалась хоть что-то для нас подыскать.
Софи пустилась в рассуждения о доме. Слушая ее, я пытался восстановить в памяти обрывки упомянутого ею телефонного разговора. Наконец в голове у меня слабо забрезжило воспоминание о том, как звучал по проводу тот же. самый голос – и не столь давно – но звучал жестче, суровей. Мне почудилось, будто в памяти моей даже всплыла фраза, которую я выкрикивал в трубку: «Ты живешь в крохотном мирке!» Софи не унималась, и я продолжал с презрением повторять: «В крохотном! Ты живешь в крохотном мирке!» Однако, как ни огорчительно, прочее содержание разговора оставалось как в тумане.
Быть может, пытаясь толком расшевелить свою память, я вгляделся в Софи слишком пристально – и она смущенно спросила: