Золото Вильгельма

Спускаясь в метро, он неожиданно на лестнице заметил того парня в голубой футболке. Лицо его было все еще разгоряченным, а глаза так и рыскали по проходящей толпе. Заур подошел к нему и поблагодарил его.
— Ладно, идите, идите! — вдруг сказал парень с оттенком раздражения. — Я жену потерял!
После этого, не говоря ни слова, он рванул вниз в метро, то ли ища жену, то ли пытаясь скрыться от милиции.
Слова парня совсем раздавили Заура. Он почувствовал новый приступ унижения и боли. И теперь унижение было горше, чем унижение от этого верзилы в шляпе. Оно было изощреннее и потому больней. В его словах Заур почувствовал оттенок брезгливости из-за того, что Заур сам не вступил в драку, в которую вынужден был вступить этот парень да еще в суматохе потерял жену. Вечно приходится защищать вас, интеллигентов, как бы хотел он сказать. Проклятый кейс! Но разве объяснишь!
Заур был так раздосадован, что не захотел идти в метро, боясь снова там с ним встретиться. Он поднялся на площадь. Издали по очереди определив место стоянки такси, он подошел туда и в полутьме стал за последним человеком, все еще мучаясь унизительной встречей с этим парнем. И уже за ним заняли очередь, когда он, как в страшном сне, разглядел, что впереди него, как ни в чем не бывало, стоит тот мерзавец в своей непотопляемой шляпе. Никаких следов драки на его одежде не было видно.
И вдруг Заур почувствовал всю тупиковость возникшего положения: оставаться унизительно, и уходить унизительно Заур смотрел ему в спину и поражался — ни малейшего смущения случившимся его фигура не выражала: процветающий, солидный мастеровой в шляпе, вместе с женой после воскресного отдыха возвращается в город. Обратите внимание, не в метро или троллейбусе, а в такси!
Заур минут пятнадцать стоял в медленно движущейся очереди, никак не решаясь, что ему делать: достоять очередь или все-таки идти в метро? И главное — оба решения казались ему трусливо-унизительными.
Стоять здесь за ним, а рано или поздно тот заметит его присутствие, как бы означало — ничего особенного не случилось. Только забавное совпадение: ехали в одном вагоне и, не сговариваясь, оказались в одной очереди. Бывает! Бывает! Мерзость!
А уходить как бы означало — навсегда оставить поле боя за ним. Когда они совсем приблизились к стоянке, Заур заметил расторопного и грозного распорядителя, который спрашивал у очереди, кому куда ехать, и, если находился попутчик уже сидевшему в такси, он его туда почти заталкивал, и машина уносилась. Зауру представилось, что он окажется попутчиком верзилы, и его распорядитель будет заталкивать в занятое ненавистной шляпой такси!
Такого он не мог вынести и поплелся в метро, чувствуя спиной, что покинул поле сражения, и все больше и больше ненавидя свой кейс. «И зачем я так испугался за него, — думал сейчас Заур. — При моем знании техники бокса, пять — десять секунд, поймал на удар, и он обязательно завалился бы, даже если бы шляпа и не слетела с него. Так и завалился бы? А где же был бы в это время мой кейс? Нет, — поправлял он себя, — если б я его свалил, толпа отдала бы меня в руки милиции, и там бы обязательно проверили мой кейс, если бы, конечно, он к этому времени сохранился. Куда ни кинь — везде клин».
Он спустился в метро. Толпа, прибывшая с пригородными электричками, схлынула, и перрон с той стороны, куда он ехал, был почти пуст. Какая-то очень стройная девушка в джинсах и черной рубашке с закатанными рукавами стояла метрах в десяти от Заура, а к ней приставал и приставал какой-то высокий парень и что-то ей говорил. Девушка очень дерзко отворачивалась от него, делала несколько шагов в сторону, но он не отставал от нее. «Что-то будет, — вдруг подумал Заур. — И опять верзила! Слава Богу, хотя бы без шляпы и без всякого головного убора».
Наконец девушка, заметив Заура, точнее, обратив внимание на то, что он стоял с кейсом, демонстративно пошла в его сторону и встала рядом с ним: интеллигент защитит. Так это понял Заур и понял благодарно. Кроме стройной фигуры у нее были хорошие черты лица и волнующие, режущие холодной силой очень синие глаза. Парень опять подошел к ней и, наклоняясь к ее лицу, стал опять ей что-то нашептывать.
— Отстань, мерзавец! — громко сказала девушка и повернулась к Зауру, сладостно резанув его душу своими синими льдинками глаз.
И вдруг этот парень как-то странно, плечом, вроде поворачиваясь уходить, вроде случайно, но резкой и неожиданно толкнул ее, и девушка беспомощно забалансировала в воздухе, уже почти вся за перроном, еще мгновение — и рухнет в грохот налетающего поезда. Ее спасла почти от верной смерти молниеносная спортивная реакция Заура. Он выбросил руку вместе с плечом вперед, как при прямом ударе в боксе, поймал ее за волосы и водворил на перрон.
— Что ты делаешь, сволочь! — не своим голосом заорал Заур.
— Заткнись, сука, а то сейчас пришью на месте! — почти на ухо прошипел ему парень, обдав его смрадным дыханием.
Что-то взорвалось в груди у Заура! На сегодня это был немыслимый перебор!
Вместе с налетающим поездом на него налетела волна хладнокровия, как в юности перед дракой. Открылась дверь вагона. Девушка смотрела на Заура глазами спасенного зверька. Заур всучил ей свой кейс и почти втолкнул в вагон
— Телефон есть? — крикнул он.
— Есть! — вздрогнула она, оживая, и назвала ему свой телефон.
— Я позвоню и приду за ним! — крикнул Заур.
Дверь захлопнулась. Девушка прильнула к стеклу, и поезд стал медленно набирать скорость, а потом загрохотал, и все стихло.
Дождавшись, когда телефон отпечатался в голове, Заур повернулся к этому парню. Давно он не чувствовал в себе такую полноту юношеских сил!
Это был высокий монголовидный парень. Лицо его источало презрение деревянного идола. Глаза были мутными. Возможно, он был под балдой. Заур никогда не встречал таких высоких людей этой расы. О, если б тот тип в шляпе увидел, как он будет колошматить этого парня! Да и тому в футболке не помешало бы!
— Идем, подонок! — твердо сказал Заур и взял его рукой за предплечье. Он с удовольствием почувствовал, что оно вялое.
— Брось руку! Ты что, мент?! — истерично крикнул парень и задергался.
— Спокойно, спокойно, — сказал Заур, еще сильнее облапив его руку и окончательно успокаиваясь, — ты ведь, подлец, чуть девушку не убил!
Он его уже вел из метро, и тот довольно послушно шел рядом.
— А ты докажи, что я толкнул, — завизжал парень. — А ты думаешь, я не знаю, что ты в чемоданчике чувихе передал?! Знаю! Все знаю!
— А что в нем? — спросил Заур дрогнувшим голосом. Он не мог скрыть волнения: почему парень заговорил о содержании кейса? Парень заметил его волнение.
— Что, мандраж? — усмехнулся он, продолжая вышагивать рядом с Зауром. — Наркота у тебя в чемоданчике. Вот что! Ты боялся, что, если мы подеремся, менты заберут твой чемоданчик, и ты получишь срок. Но ты его и так получишь. Чувиха свое дело знает — настучит.
И вдруг Заур почувствовал, что у него крыша поехала. "Гениальная провокация, чтобы тихо присвоить мой кейс! Каскад провокаций! Сначала в поезде, чтобы я в драке потерял свой кейс. Я же по телефону сказал товарищу, каким поездом возвращаюсь в Москву. Но драка со мной не получилась, я отстранился, но выскочил непредусмотренный парень в футболке! Этот верзила в шляпе был, конечно, чекист. Вот он и смотрел поверх людей, как поверх станков. Вот почему он так спокойно уходил почти на глазах милиции. И сразу последовала следующая провокация в метро. Кто-то следил за мной. Такого типа парни к столь хорошо выглядящим девушкам так не пристают. И невинная девушка с хулиганом все-таки так дерзко не разговаривает. Но ведь не могли они ею пожертвовать, ведь она чуть не свалилась на рельсы? Все-таки — чуть. Тысячи раз отработанный прием! Тоже мне девушка на шаре! Девушка на земном шаре! Потрясающе, как все точно выстраивается! И как был взволнован после драки тот парень в футболке и как был спокоен тот тип в шляпе!
Наркота! Так вот в чем дело! Ни о каком золоте Вильгельма, ни о каких выписках со мной не будут разговаривать! «Ваш кейс?» — «Да, мой! Посмотрите, что внутри?» — и откроют кейс, наполненный ампулами, или наркотиками в облатках, или черт его знает в чем!" Он точно знал, что так много раз бывало во время обысков в квартирах правозащитников. Чекисты подсовывали наркотики куда-нибудь между книг, а потом якобы их обнаруживали.