Милый муравей
— Странно, — протянула Джейн.
— Что именно?
— Вы заметили какие-нибудь особенности?
— Честно говоря, нет.
— Серебристо-алюминиевый цвет, — продолжила Джейн. — Нет ни знаков отличия, ни маркировки, ни наут.
— Что такое «наут»?
— В тех местах, откуда я приехала, — ответила Джейн, не сводя с меня глаз, — это означает «ничего».
— Обсудим.
Джейн засмеялась:
— Слава Богу, экзамены закончились!
Если бы мы знали, что они только начинаются!
* * *Мы продолжили свой путь. Земля в этом месте оказалась необычной. Ровная и плоская на первый взгляд, на самом деле она оказалась неровной и бугристой. Я подумал, что ее можно сравнить с лицом пожилой женщины, кажущимся издалека гладким, а вблизи — изборожденным морщинами. По моим предположениям, глубина попадавшихся впадин не составляла и пятидесяти футов, но при необходимости в них можно было бы довольно комфортно разместить и целую армию. Наша «тойота» то поднималась, то скользила вниз по бороздам, расположенным подобно клеткам кроссворда. На дне канав виднелись русла ручьев, протекавших в сезон дождей.
— Но где же вода? — спросила Джейн.
— Полагаю, в траве. Здесь очень много травы. Правда, не как на ваших английских лугах. В это время года она жухнет и высыхает, но привыкший к жаре скот отлично пасется на ней.
— И ничего не вырастает, кроме этого вот животного! — Джейн кивнула на оказавшуюся вблизи машины корову, которая резко обернулась на шум и, поспешно взобравшись на холм, исчезла из виду.
— Очень проворная!
— И совсем не жирная, — добавила Джейн.
Она, конечно, ничего не знала о жизни домашнего скота, как, впрочем, и я, но уже начала ломать себе над этим голову. Домашние животные на Стринджер Стейшн были как на подбор стройными и поджарыми, быстрыми на ноги, с чуткими ноздрями. Они уже издалека видели наше приближение и стремглав уносились прочь: очевидно, они не привыкли медленно пережевывать жвачку, равнодушно глядя перед собой.
— В Австралии клеймят коров или это делают только на Диком Западе? — поинтересовалась Джейн.
Мне припомнилась реклама пива в Перте: шестеро потных мужчин ставят тавро на одного теленка, а потом открывают шесть холодных банок пива.
— Да, они клейменые.
— А здесь — нет. — Джейн уже успела и это разглядеть своим дотошным взглядом. — По крайней мере, я еще не видела ни на одной такого клейма.
Лично мне это было безразлично — я ведь не торговец скотом. Но, присмотревшись, понял, что она права.
— Неклейменые называются чистошкурными, — пояснил я.
— На них и не будут ставить клеймо?
— Как я понимаю, вы совершенно законно этим интересуетесь. Выжигание клейма происходит раз в году. Собираете свой скот и помечаете его, пока это не сделал вместо вас сосед. Это даже считается здесь региональным видом спорта и обеспечивает определенных людей работой.
— Разве здесь нет заборов?
— В Австралии, леди, есть заборы всех видов, некоторые из них тянутся на полторы тысячи миль, некоторые — лишь на тысячу.
— А некоторые, — добавила она, — вообще никуда негодные.
Снова справедливое замечание. Мы ехали вдоль границы владений, проходящей чуть левее от нас: покосившийся, ржавый забор с громадными дырами в слабо натянутой сетке.
— Немного запущен, — заметил я.
— И совсем обветшал. За годы и годы!
— Удивляюсь, как еще здесь уцелел какой-то скот. Вероятно, соседи — очень честные люди.
Развернув машину, мы отправились обратно, некоторое время ехали молча, потом Джейн спросила:
— А где всему этому можно научиться?
— Вы хотите сказать, фермерству?
Джейн кивнула.
— Есть хороший сельскохозяйственный колледж. Но не торопитесь. Вы только одним глазком взглянули и уже собираетесь забросить свою карьеру. Не будьте такой импульсивной.
— Я хозяйка этого места и чувствую ответственность за него, — сказала она.
— Факты свидетельствуют...
— Мне тридцать. Я знакома с жизнью, спасибо.
— В Австралии сельское хозяйство очень разнообразное. Здесь выращивают все, начиная от бананов и кончая крупным рогатым скотом. Проблема в том, чтобы найти сегодня покупателя на все это изобилие товара, когда англичане входят в Общий рынок. Мы торгуем с арабами и нашими новыми друзьями — японцами, но они не могут купить столько, сколько мы можем продать. Результат — пожалуйста, налицо.
— Накопление, — пожала она плечами.
— Реки вина и горы пшеницы в Европе. А здесь — банкротство. У нас есть фермеры, которые ходят пешком, потому что не могут заплатить за проезд. Вам, несомненно, выпала удача — досталась ферма. Но сумейте правильно распорядиться этим наследством.
— Я верю в свою удачу и ферму.
— Позвольте предположить, что произойдет, — попросил я слова. — Послушайтесь опытного искателя счастья. Вы потратите уйму денег на восстановление заборов и откорм скота, но это будет как вода в песок, — всего недостаточно. Возьмете заем у мистера Черрибла из банка «Беневолент», и он назначит вам двадцать процентов. Вы попадете в тупик, будете полумертвой от работы, а когда прогорите, банк лишит вас права пользования землей и отберет эти угодья. Прощай, наследство!..
— Что это с вами? Вчера вы не были столь энергичны в своих выводах.
— Я отлично себя чувствую. Слишком много впечатлений. Пастбища, коровы, овцы...
— Дело не в этом, — мрачно ответила Джейн, — а в вашем боссе. Он хочет, чтобы я продала ферму, и вы стараетесь меня в этом убедить.
Я вспомнил о Миллере Банбери и стал размышлять над своими словами. Каждое из них было истинной правдой. Даже знающие и опытные люди уперлись бы в стену — люди, знакомые с землей и местным климатом. Джейн Стратт, поддавшаяся всего лишь первому впечатлению, не знает ничего ни о работе, ни о жизни в Австралии. Она недостаточно образована и морально не подготовлена к подобному труду. Физически не подготовлена к нашему климату и абсолютно не представляет, что за жизнь ее здесь ожидает.
— Забавно, — сказал я. — Но Миллер Банбери, как ни странно, — хотя это последнее, чего он желал бы, — может оказать вам добрую услугу.
— Давайте, — предложила Джейн, словно не замечая моих слов, — остановим машину и побежим наперегонки вон до того гребня. И обратно.
— Мне не надо ничего вам доказывать, вы сами убедитесь вскоре, — сопротивлялся я.
— Думаю, надо. Выходите же!
Кондиционированный воздух в машине — естественный душный снаружи. Жара. Бежать примерно с милю. Безумие! Джейн уже вышла из машины. Пусть бежит, а я медленно побреду сзади, ощущая, как пот ручьями стекает по телу. Тут даже негде укрыться. Внезапно я услышал ее крик и поднял голову. Джейн мчалась назад ко мне, а в нескольких ярдах позади, угрожающе выставив рога, за ней гналась корова. Потом корова приостановилась, не спуская глаз с девушки. Джейн тоже слегка замедлила бег, вытирая лицо и часто оглядываясь через плечо.
— Господи, да это даже не бык! — с раздражением произнесла она.
— Она опаснее, чем парень.
— Корова?
— Своего рода... женщина. К тому же у нее теленок.
Джейн окинула меня хмурым взглядом — действительно хмурым — и быстро забралась в машину. Корова наблюдала, как мы проезжали мимо, и ни на миллиметр не посторонилась. Оглянувшись назад, я увидел, как она удовлетворенно помахивает хвостом.
— Эти животные очень независимые, — объяснил я.
Джейн усмехнулась:
— Вроде меня?.. Вопрос состоит в том, правильно или нет то, чего я хочу? Продать ферму, получить деньги и вернуться обратно на службу ее величества. Это один вариант. Или — как вы мне тут изобразили — стать должником банка...
— Мне сдается, один вариант привлекательнее другого.
— Еще увидим! — воскликнула она, опять не замечая иронии. — Эй, посмотрите-ка вон туда!
Я обернулся на ее жест.
* * *Это оказался круглый бассейн около ста метров в диаметре. Сейчас в нем воды было немного, но след на берегу свидетельствовал, что в сезон дождей она поднималась довольно высоко. От водной глади отражались солнечные лучи.