Седьмой сын

Снизу, с крыльца, донеслись крики, послышалось хлопанье дверей.
– Приехал кто-то, – прислушался деда.
Малышка Пэгги увидела скопище огоньков, собравшихся на первом этаже, и один из этих огоньков был наполнен ужасным страхом и болью.
– Это их мама, – объяснила Пэгги. – У нее скоро должен родиться ребенок.
– Это ли не удача. Одного потеряли, а вот уже и другой на подходе, заменяя смерть жизнью. – Деда заковылял вниз по лестнице, чтобы помочь.
Малышка Пэгги, впрочем, задержалась: она стояла и вглядывалась в черноту. Где-то вдалеке мерцал маленький огонек – значит, он вовсе не потерялся. Она все-таки видела его, как бы далеко он ни находился, как бы река ни пыталась скрыть его от чужих взглядов. Огонек не погас, его просто унесло, и, наверное, ему еще можно помочь. Пэгги сорвалась с места, вихрем пронеслась мимо старого деды и кубарем скатилась по лестнице.
В большой комнате ее поймала за руку мама.
– Скоро начнутся роды, – сказала мама, – и нам понадобится твоя помощь.
– Но, мам, тот человек, которого унесла река, он еще жив!
– Пэгги, у нас нет времени на…
Тут в разговор вмешались двое мальчиков, походящих друг на друга как две капли воды.
– Тот, которого унесла река? – переспросил один.
– Жив! – воскликнул другой.
– Откуда ты знаешь?
– Не может быть!
Они так старались перекричать друг друга, что маме пришлось немножко утихомирить их, чтобы разобраться в происшедшем.
– Это Вигор, наш старший брат, его унесло течением…
– В общем, он жив, – сказала малышка Пэгги, – но находится в лапах у реки.
Близнецы разом повернулись и вопросительно посмотрели на маму.
– Тетушка Гестер, она точно знает, что говорит?
Мама кивнула, и мальчишки рванулись к двери, выкрикивая:
– Жив! Жив! Он жив!
– Ты уверена? – с подозрением спросила мать. – Обмануть надеждой – это страшно и жестоко.
Малышка Пэгги перепугалась до смерти, настолько яростно вспыхнули мамины глаза. Она хотела ответить, но не находила слов.
Тут, на ее счастье, сверху наконец спустился деда.
– А ты мозгами пошевели, Пэг, – предложил он, – откуда ей знать, что кого-то унесла рекой, если она не видела этого своими глазами?
– Я все прекрасно понимаю, – кивнула мама. – Но эта женщина слишком долго сдерживала роды, я боюсь, как бы ребенку она не повредила, так что пошли, Пэгги, будешь говорить, что ты видишь.
Она повела малышку Пэгги в спальню, что за кухней, туда, где обычно спали папа с мамой, когда в доме останавливались посетители. Женщина лежала на кровати, крепко сжимая руку высокой девушки с глубокими, серьезными глазами. Малышка Пэгги никогда не встречалась с этими людьми, но она сразу узнала огоньки их сердец – особенно в глаза бросался тот, где поселились боль и страх.
– Кто-то кричал, – прошептала женщина.
– Тс-с, – приказала мама.
– Он еще жив?
Высокая серьезная девушка недоверчиво приподняла брови, глядя на маму:
– Это правда, тетушка Гестер?
– Моя дочь – светлячок. Поэтому-то я и привела ее в эту комнату. Чтобы увидеть ребенка.
– Значит, она действительно видела моего мальчика? Он жив?
– Мне казалось, ты ничего не говорила ей, Элеанора, – упрекнула мама.
Девушка покачала головой.
– Я сама видела, из повозки. Он жив?
– Расскажи ей, Маргарет, – кивнула мама.
Малышка Пэгги повернулась и стала искать тот огонек. Когда она начинала «смотреть», стены не могли служить ей преградой. Огонь сердца юноши все еще пылал, хоть и находился очень, очень далеко. Однако на этот раз Пэгги попробовала приблизиться к нему, взглянуть поближе.
– Он лежит в воде, запутавшись в корнях какого-то дерева.
– Вигор! – выкрикнула лежащая на постели женщина.
– Река желает его смерти. Твердит: «Умри, умри».
Мама коснулась руки роженицы:
– Близнецы побежали к остальным, они все расскажут. На его поиски немедленно выедут.
– Что они найдут в этой темноте? – горько проговорила женщина.
– По-моему, он молится, – снова вступила в разговор малышка Пэгги. – Он говорит о… седьмом сыне.
– О седьмом сыне, – шепотом повторила Элеанора.
– Что это значит? – спросила мама.
– Если родится мальчик, – объяснила Элеанора, – и родится, пока Вигор еще жив, он будет седьмым сыном седьмого сына.
Мама аж задохнулась от изумления.
– Неудивительно, что река… – пробормотала она. Мысль можно было не продолжать. Она молча взяла малышку Пэгги за руки и подвела к постели, где лежала женщина. – Посмотри на ребенка и увидь то, что увидишь.
Малышке Пэгги не впервой было присутствовать при родах. Основное назначение людей, обладающих способностями светлячков, – проверять незадолго до родов неродившегося ребенка. Отчасти для того, чтобы определить, удобно ли младенец расположился в утробе. А отчасти для того, чтобы узнать, кто он такой и кем суждено ему стать – светлячок умел прозревать будущее младенцев. Пэгги не пришлось касаться живота женщины руками – она и так видела огонек, горящий внутри. Именно этот огонек пылал так жарко и ярко – солнце по сравнению с луной, которой казалось сердце его матери.
– Мальчик, – возвестила она.
– Позволь мне тогда родить его, – сказала женщина. – Пусть он сделает вдох, пока Вигор еще дышит этим воздухом!
– Как ребенок лежит? – спросила мама.
– Он готов, – ответила малышка Пэгги.
– Головой вперед и лицом вниз?
Пэгги кивнула.
– Почему ж он тогда не выходит? – удивилась мама.
– Она ему не разрешает, – показала малышка Пэгги на роженицу.
– Там, в повозке… – проговорила женщина. – Он уже выходил, но я попросила его подождать.
– Сразу надо было предупреждать, – резко отозвалась мама. – Тоже мне, помочь просит, а сама не сказала, что заговор наложила. Эй, девочка!
У стены, собравшись в кучку, жались несколько девчонок. Широко открытыми глазами они смотрели на маму, не понимая, кого именно она позвала.
– Да любая! Дайте мне вон тот железный ключ на кольце, что висит в углу.
Самая старшая неловко, с громким звяканьем сдернула ключ с крюка и подала маме.
Мама подняла ключ с кольцом над животом роженицы и тихонько запела:
Вот круг широк, готовый отомкнуться,
Вот ключ, чтоб выйти из глубинных вод.
Земля, железом стань, Огонь, дай нам тебя коснуться, 
На воздух появись, начни свой первый год.
Тело роженицы скрутила внезапная, яростная судорога, и женщина громко закричала. Мама отшвырнула ключ, откинула простыню, подняла колени роженицы и приказала малышке Пэгги смотреть.
Пэгги прикоснулась к животу женщины. Разум малыша был абсолютно пуст, он чувствовал только давление со всех сторон и надвигающийся спереди холод, который ждал на выходе. Но эта пустота позволила Пэгги прозреть такое, чего она никогда больше не смогла бы увидеть. Миллиарды миллиардов тропинок открылось перед ней, жизнь мальчика лежала у нее на ладони, ожидая первых поступков, первых решений, первых изменений в окружающем мире, дабы одним махом и в одну секунду уничтожить миллионы возможных вариантов будущего. Едва видная, мерцающая тень будущего живет в каждом человеке, но очень редко ее можно заметить – мысли о настоящем мешают разглядеть, что будет завтра. Однако сейчас, на несколько драгоценных мгновений, Пэгги открылось то, что может произойти в жизни малыша.
И каждая тропинка вела к неизбежной смерти. Утонул, утонул – на каждой дорожке будущей жизни подстерегала смерть от воды.
– Ну почему ты его ненавидишь?! – не сдержалась и все-таки выкрикнула малышка Пэгги.
– Что? – не поняла Элеанора.
– Тихо, – оборвала мать. – Пусть девочка видит то, что видит.
Внутри утробы угрюмо плескался темный пузырь воды, окружая огонек младенца. Эта темень выглядела настолько страшно, что малышка Пэгги напугалась: а вдруг мальчик захлебнется?