Читатель предупрежден

На лице Сандерса, должно быть, мелькнуло недоверие, потому что Вики отбила его взгляд с ловкостью опытного фехтовальщика. При этом она усмехнулась.
— Доктор не верит в ясновидящих?
— Сам не знаю, — искренне признался Сандерс. — Но продолжайте дальше. Если мы примем вашу гипотезу, что из этого вытекает?
Она пристально смотрела в фонтан.
— Я говорила с Ларри по поводу пьесы «Опасный поворот». Ее главная мысль, если вы помните, заключается в том, что во всех разговорах с друзьями или родственниками, любое, даже самое банальное замечание может превратить невинную болтовню в истинное бедствие. Большей частью мы успешно минуем эти опасные повороты, но иногда колеса случайно соскальзывают. И тогда выходит наружу какая-либо тайна. Но если ты уже оказался на этом повороте, то тебе приходится съезжать по дороге в самый низ. Раскрытие этого секрета ведет к раскрытию следующего, касающегося другого человека, и, в конце концов, тайная, внутренняя жизнь каждого оказывается вытащенной на дневной свет. Это не самое приятное зрелище.
Такой поворот достаточно опасен. Но это только поворот, взятый случайно или в результате стечения обстоятельств. Но допустим, что существует кто-то, сделавший это сознательно, зная, где находится такой поворот и к чему он может привести? Допустим, что есть человек, способный читать мысли. И он может узнать самые сокровенные из них. Лучше вообще не думать о том, к чему это может привести. Может быть, я не права?
Она говорила спокойно, как бы объясняя. И только в конце подняла глаза. На лице Лоуренса Чейза было написано удивление, сомнение и некоторое раздражение.
— Это для меня слишком из области теории…
— Нет, Ларри. Сам знаешь, что нет.
— А, кроме того, я начинаю подозревать, моя дорогая, что ты слишком обобщаешь.
— Может быть. Честно говоря, сама не знаю. Но я заметила, что люди всегда обвиняют оппонента в том, что с его рассуждениями что-то не в порядке, когда он вынуждает их к размышлениям.
— Я имел в виду, что ты слишком далеко заходишь в своих обобщениях, — сказал Ларри.
До сих пор он говорил небрежным тоном, бросая взгляды на Сандерса, как бы внушая ему, что не следует серьезно относиться к высказываниям девушки. Теперь он внезапно выпрямился, и его острые лопатки четко обозначились под пиджаком.
— Ты права. Мы будем смертельно серьезными. Обратимся к пьесе, которую ты упоминала: насколько я помню, прежде чем они закончили разгребание тайн, обнаружилось, что герои пьесы нарушили практически все Десять Заповедей. Черт бы все это побрал! Не думаешь же ты серьезно, что это может относиться к какой-либо группе людей?
— Нарушили заповеди! — Вики усмехнулась. — Я задам тебе один вопрос. Допустим, что каждая мысль, которая придет тебе в голову в течение дня, будет записана, а потом прочитана перед твоими приятелями…
— Сохрани Бог!
— Ты не был бы от этого в восторге?
— Я бы скорее предпочел, что бы меня сварили в масле, — заявил Чейз.
— А ведь ты не совершил никакого преступления, я, разумеется, имею в виду настоящее преступление?
— Нет. Во всяком случае, ничего такого, что бы не давало мне спать спокойно.
Наступила тишина.
— И еще одно, — с упрямым блеском в глазах продолжала Вики. — Оставим преступления в стороне. Можем даже исключить ваши мужские победы или намеченные завоевания. Ты можешь даже не признаваться в таких грешках, как то: познакомился с какой-либо девушкой, она понравилась тебе, ты пригласил ее куда-нибудь и подумал: «Все идет хорошо, легкая добыча», хотя в самом деле ничего о ней не знал. Люди говорят о секретах, но обычно имеют в виду тайные мысли о пережитых, либо не пережитых, любовных приключениях…
— Ты как всегда права, — признал Чейз обезоруживающе. Но даже в темноте можно было заметить ясный румянец, заливший его лицо.
— Ну и что? Исключив преступления и все дела, связанные с сексом, ты согласился бы, чтобы…
— Сейчас, сейчас! — прервал ее Чейз. — Это уже заходит слишком далеко. Мы собирались вести теоретический спор, а не играть в «правду». Кроме того, почему именно мои пороки и слабости должны выйти наружу? Разве ты сама хотела бы, чтобы все мысли, пришедшие тебе в голову в течение дня, были выставлены на публичное обозрение?
— Ни в коем случае, — бурно запротестовала Вики.
— Ага! Даже отбросив преступления и секс, у тебя имеются мысли, которых ты не хотела бы открыть?
— Да.
— И ты действительно думала даже о преступлениях и сексе?
— Разумеется.
— Что ж, тогда все в порядке, — сказал смягчившийся Ларри. — Знаете, давайте оставим в покое эту тему, прежде чем дело дойдет до скандала.
— Мы не можем этого сделать. В том-то и заключается самое главное, понял, наконец? Видишь, как легко начать подобную историю и трудно закончить… И не потому, что мы являемся преступниками, а потому, что все мы люди. Вот причина, по которой мы должны убедить Мину избавиться от Пенника.
Чейз заколебался, прежде чем ответить, и Вики повернулась к Сандерсу.
— Он причинит массу неприятностей. При этом я совершенно не думаю, что у него злые намерения, на мой взгляд, он не является кем-то вроде интригана. Нет. Наоборот, его намерения самые добрые и в его работе много очарования…
— Из-за чего же ты волнуешься? — недовольно спросил Чейз, хотя у самого при этом отсутствовало беззаботное выражение лица.
— Именно в этом и заключается основная сложность. Он в самом деле верит, что обладает даром ясновидящего, и мне не кажется, что он шарлатан. Он производит впечатление мягкого человека, но под этой маской скрывается дикое упрямство, желание убедить, заставить людей поверить в него, ясновидящего Божьей милостью! Особенно с того времени, когда мистер Констебль…
— Сэм.
— Пусть будет Сэм. Особенно с того времени, когда Сэм начал противоречить ему при каждой возможности. Помнишь, к чему приводили его «выступления» в лондонской квартире Констеблей? Ты можешь себе вообразить результаты, если он будет демонстрировать свои способности перед такой группой людей, как мы? Или вообще перед какой-либо группой людей в мире? Что вы думаете об этом, доктор?
В стеклянной крыше оранжереи отражалось темное небо, быстро наступали сумерки. Капли воды, брызгающие из фонтана, с тихим шумом падали на каменный пол, а растения превратились в странные тени. Оранжево-красный прямоугольник электрического камина был единственным источником света. Сандерс наконец понял причину своего приглашения на уик-энд в Форвейз.
Он посмотрел на Чейза.
— Скажи мне, это твой замысел, чтобы мы совместно с сэром Генри Мерривейлом провели здесь следствие по делу этого типа? Чтобы мы окончательно выяснили, является он аферистом или нет?
Ларри обиделся.
— Не представляй это таким образом. Ни в коем случае! Оба, Мина и Сэм, очень хотели с тобой познакомиться.
— Спасибо. Но прежде чем мы снова углубимся во все это, скажи мне, где наши хозяева? Мне бы хотелось, наконец, с ними познакомиться. Я приехал сюда…
— Их нет дома. Они поехали в Гилдфорд навестить прислугу и заодно нанять кого-нибудь, кто бы быстро приготовил пищу и позаботился обо всем. Эта ситуация расстроила Мину. Надо же было этому случиться сейчас, на пути к следующей книге…
— На пути к чему? — прервал его Сандерс.
— К книге. Ты же понимаешь, о чем идет речь… — Чейз вдруг замолчал, широко открыл глаза и несколько раз ударил себя кулаком по лбу. — Бог мой, не хочешь же ты сказать, что ничего не знаешь. Я думал, что все знают.
— Как видишь, не все.
— Мина Констебль, — стал объяснять Ларри, — это в действительности Мина Шилдс — писательница… Ну, ты знаешь. И не смейся.
— Почему, черт побери, я должен смеяться?
— Понятия не имею, — мрачно признал Чейз, — но только по какой-то странной причине, все женщины, пишущие пером, вызывают общее веселье. Мина — это современная Мария Корелли. Я не хочу этим сказать, что она напыщенная или сумасшедшая. Мина — это хорошая женщина, увидишь сам. Она может писать романы о перевоплощениях в Египте или о «Сатане из предместья», но, несмотря на это, она очень умная женщина. Когда она решила написать роман о храме, расположенном в глубине французского Индокитая, то не стала ограничиваться уже написанными книгами. О нет! Она отправилась в Индокитай! Это путешествие чуть не прикончило Сэма, не говоря о самой Мине. Оба они заработали малярию. Сэмюэль до сих пор не может от нее избавиться. Постоянно мерзнет. Поэтому в каждой комнате имеются электрокамины, и весь дом раскален, как печь. И не открывай слишком много окон, а то восстановишь Сэма против себя.