Корабль-призрак. Файл №219
И тут Зигфрид рассмеялся негромким лающим смешком.
– Вы уверены, что вы доживете до этого самого правосудия? – отсмеявшись, произнес он. – Учтите, жить вам осталось в лучшем случае неделю. Бедный пьяница капитан, насколько я понимаю, уже умер? Не беспокойтесь, скоро и вы последуете за ним. А я уйду – так же, как и пришел сюда.
После этих слов в рубке воцарилась мрачная тишина.
– Ладно, – прервал затянувшееся молчание Молдер. – Мы еще посмотрим, кто умрет раньше. А пока хорошо бы поспать. Поскольку на корабле могут оказаться приятели нашего друга Зигфрида, предлагаю установить ночное дежурство. Нас трое, поэтому будем дежурить в три смены. Первым остаюсь я.
Борт «Карнарвон», еще четыре часа спустя
Летняя ночь в этих широтах практически ничем не отличалась от другого времени суток. Туман вокруг слегка потемнел, но и только. В рубке было почти так же светло, как и днем, и для того, чтобы разобрать записи в вахтенном журнале, его достаточно было поднести поближе к окну.
Сначала Молдер развлекался чтением судового журнала, затем раскрыл лежавший на штурманском столике рядом с микроскопом дневник записей Скалли и попытался ознакомиться с результатами исследований, но так ничего и не понял. Потом он вышел на мостик и некоторое время стоял у леерного ограждения, вглядываясь в туман. Вокруг царило безветрие и полная тишина, море было абсолютно спокойным, эсминец лишь слегка покачивало слабой зыбью. Ни шума волны, ни плеска рыбы, ни птичьих криков. Казалось, что окружающий мир стареет и умирает вместе с кораблем.
Так прошло несколько часов. Когда Молдер понял, что его всерьез начинает клонить в сон, он пошел будить напарницу. Это оказалось не таким простым занятием – Скалли свернулась в капитанском кресле под своей оранжевой курткой и ни за что не хотела просыпаться. Но, наконец, она все-таки открыла глаза.
– Что, уже четыре часа утра? А мне казалось, я только что заснула… О, господи, Молдер, что с тобой случилось?
Молдер машинально поднес руку к лицу и ощупал свой подбородок – не выросла ли там за несколько часов трехдневная щетина. Тем временем Скалли подняла голову со спинки кресла, тряхнула ею и попыталась поправить рукой спутанные волосы. Ее лицо оказалось в полосе рассеянного света, и тут уже Молдеру пришел черед охнуть.
– Скалли, по-моему, с тобой что-то не в порядке!
Он осекся и замолчал. Некоторое время они настороженно вглядывались друг в друга.
Затем Молдер нерешительно произнес:
– Кажется, там, на боковой стенке, было маленькое зеркало. Пойду, гляну в него…
Результат изучения своей физиономии в зеркале был неутешителен. Да, после бессонной ночи, последовавшей за сутками приключений, человек вряд ли может выглядеть бодрым, отоспавшимся и полным сил. Однако то лицо, что глянуло на него из зеркала, Молдер лишь с большим трудом мог принять за свое. Высохшая кожа, глубоко запавшие и потерявшие блеск глаза, длинные глубокие морщины, пробороздившие лоб и щеки в разных направлениях. Кажется, с ним начало происходить что-то очень нехорошее – то же самое, что случилось с лейтенантом Харпером и капитаном Баркли…
Когда Молдер вернулся к Скалли, та уже сидела в кресле, зябко кутаясь в накинутую на плечи куртку. Ее лицо за ночь тоже постарело, хотя и не так сильно, и лишь волосы остались все такими же ярко-рыжими и густыми.
– Что с нами случилось, Скалли?
– Я выгляжу так же, как и ты? – полувопросительно-полуутвердительно произнесла Скалли вместо ответа.
– Нет, несколько лучше. Это не комплимент, я говорю совершенно серьезно. Но что это может быть такое?
Скалли задумалась, подбирая слова.
– На обезвоживание организма это не похоже, – медленно произнесла она наконец, – Преждевременное старение – звучит слишком наукообразно, но абсолютно ни о чем не говорит. В конце концов, мы хорошо знаем, что прошло всего несколько часов. Конечно, науке известны ситуации, когда биологическое время может не совпадать с психологическим или астрономическим, но не до такой же степени!
– Значит подобное ускоренное старение все-таки возможно? – быстро спросил Молдер.
– Теоретически отрицать его нельзя. Тем более, что химические реакции с неорганическими веществами на этом корабле тоже выглядят слишком уж ускоренными. Посмотри, сколько вокруг ржавчины и других признаков окисления – например, патины на латунных деталях. А с предметами из органических материалов вообще происходит что-то странное. Пластик на столах буквально расползается под пальцами, а в одном месте он вообще превратился в жидкую кашицу…
Молдер вспомнил о книге с пожелтевшими хрупкими страницами, которую он нашел в каюте, но не стал ничего говорить.
– Таким образом, с нашими организмами происходит нечто, что можно охарактеризовать как патологически ускоренное старение тканей, – подытожил Молдер. – На чем же может быть вызвано такое явление?
– А вот это для меня самая большая загадка. Я уже говорила тебе про чрезмерно ускоренную репликацию клеточной ДНК. Но тут обнаружился еще один фактор. Понимаешь, вода из всех жидкостей и тканей, которые я исследовала, проявляет одно странное и необычное свойство – она чрезмерно насыщена свободными ионами. Такое впечатление, что это не вода, а электролит в полностью заправленном аккумуляторе.
– И что из этого следует? – заинтересовался Молдер.
– В частности, то, что жидкость в клетке организма будет вести себя совсем не как обычная вода. Я предполагаю, что при этом до предела повысится проницаемость липидных мембран – а соответственно, можно ожидать обезвоживания клеток организма. Они потеряют тургор, станут вялыми и дряблыми, а затем постепенно прекратят выполнять свои функции. Внешне это тоже будет очень напоминать старение.
– Ладно, с живыми тканями все понятно, – задумчиво произнес Молдер. – Но как быть с неживой органикой? И с ускоренной коррозией всех металлов?
– С металлами как раз все очень просто. Повышение количества ионов и свободных радикалов в жидкости приводит к усиленному окислению. Меня гораздо больше волнует другое: отчего с водой произошли такие странные изменения, до сих пор не известные современной науке?
– Так уж и не известные? – Молдер сел на табуретку-разножку и склонил голову набок. – Ты уверена, что яйцеголо-вые в своих секретных лабораториях не занимались подобными экспериментами? Я смутно припоминаю, что в каком-то из отчетов об испытаниях гигантских электромагнитных ускорителей говорилось как о побочном явлении о похожих изменениях свойств воды в сильном магнитном поле.
– Но ты представляешь, какой мощности магнитное поле должно действовать здесь, чтобы вызвать такую реакцию? Хотя, если вспомнить, что неприятности на «Карнарвоне» начались именно с выхода из строя радиоаппаратуры и других электронных приборов…
– Вот-вот! – подхватил Молдер. – Я, конечно, понимаю, что эта гипотеза безумна – но все же не более безумна, чем то, что происходит с нами. Представь себе, что в некоторой точке пространства каким-то образом было создано электромагнитное поле невероятной силы, захватившее в зону своего действия несколько десятков квадратных миль морской поверхности. Не будем пока считать количество энергии, которое на это потребуется, заметим только, что с расстояния в полсотни миль это явление будет расцениваться как значительная магнитная аномалия, но не более того. К примеру, большой затонувший корабль на глубине в полтысячи фунтов. Или подводное месторождение железной руды. В самом деле, откуда человеку, зафиксировавшему наличие этой аномалии, знать, что до ее эпицентра не полмили, а пятьдесят миль?
– Да, а ведь в приложении к оперативной сводке, присланной Скиннером в Тронхейм, действительно говорилось что-то про магнитную аномалию в этом районе! – вспомнила Скалли. – Причем уточнялось, что эта аномалия была обнаружена всего лишь несколько лет назад!
– Очень интересно. Жалко только, что эту сводку я так и не успел прочитать. Но я сейчас не о том. Скалли, как ты думаешь, может описанное тобой явление возникнуть в подобных условиях?