Божественный свет любви

— А сейчас?
— Сейчас есть надежда объединиться, выбрать короля и жить в мире и процветании.
— Я уверена, что боги помогут осуществить вашу заветную мечту.
— Надеюсь, что они сделают это для меня, — быстро проговорил принц.
По его интонации Авила поняла, что он подразумевал нечто совсем другое.
Она слегка покраснела и, чтобы не выдать своего волнения, отвернулась.
— Вы просто прекрасны, — мягко проговорил принц, — но, с вашего позволения, мы поговорим об этом завтра.
Авила сгорала от любопытства, почему он решил отложить разговор до завтра, но спрашивать об этом было неприлично.
Они подъезжали все ближе и ближе к прекрасному зданию.
Вблизи дом принца, украшенный колоннами в ионическом стиле, еще больше напоминал дворец.
Дарий остановил лошадей.
Слуги, настежь открыв двери главного входа, поспешили поприветствовать гостей.
Авила с фрейлиной и служанкой вошли в дом и поднялись наверх.
— Надеюсь, путешествие вас не слишком сильно утомило? — поправляя волосы, обратилась Авила к леди Бедстоун.
— По правде говоря, мадам, — ответила фрейлина, — в экипаже было так удобно, что я проспала почти всю дорогу.
Она зевнула и добавила:
— Надеюсь, ваше высочество меня поймет, если после дороги я еще немного отдохну, чтобы не выглядеть уставшей за обедом.
— Да, конечно, — согласилась Авила. — Раз так, то и мне нужно прилечь. Если захотите чашку чая, горничная обслужит вас.
Она заметила на лице пожилой женщины выражение облегчения и поспешила вниз.
В это время принц был один в одной из самых красивых комнат дома.
Комнаты Виндзорского замка были беспорядочно заставлены маленькими столиками с произведениями декора или увешаны картинами и эстампами.
В этой гостиной было совсем немного мебели, а украшали ее три великолепные картины. Сама комната в действительности напоминала картину или чудесное произведение искусства.
— Это самая замечательная комната, какую мне довелось когда-либо видеть, — воскликнула Авила.
— Я был уверен, что вы это скажете, — ответил принц, — но она способна служить лишь скромным украшением для вас.
— Это такой приятный комплимент, — улыбнулась Авила.
— Я рад их вам говорить, — ответил принц. — Тем более что я приготовил английский чай, который, надеюсь, вам понравится.
Авила налила чаю им обоим. Принц взял свою чашку, но пить не стал.
Вместо этого он сел в кресло напротив и посмотрел на Авилу так, что она почувствовала смущение.
— В этот момент, — сказал принц, — вы совершенно определенно похожи на Афину — хранительницу домашнего очага.
Авила рассмеялась.
— Вы прекрасно знаете, — ответила она, — что у Афины были темные волосы, как и у всех других богинь. Так что мы вряд ли с ней похожи.
— Афина была богиней всего прекрасного, — сказал принц. — Как и Аполлона, ее окутывал только свет, и, мне кажется, ваши золотистые волосы натолкнули бы на мысль об этом того, кто взялся бы сделать с вас ее скульптуру.
— Я сомневаюсь, — улыбнулась Авила. — Думаю, мы никогда не узнаем, как выглядели богини.
Принц всплеснул руками:
— Да на свете миллион статуй Афины! Хотя в определенном смысле вы правы. Только когда я имею возможность постоянно видеть богиню перед собой, как, например, сейчас, я могу по-настоящему оценить, как она прекрасна.
Авила почувствовала, что краснеет, хотя по-гречески комплимент прозвучал не так откровенно, как на английском.
— Вы привезли меня сюда, чтобы показать свой дом, — быстро сказала она. — Расскажите, когда и кем он был построен и так чудесно отделан, словно настоящий храм?
Принц ответил на ее вопрос, а после чая повел осматривать дом.
Он провел Авилу по комнатам, отделанным и обставленным с большим вкусом. Одна из них, отведенная под ванную, с огромной купальней, не была еще до конца отреставрирована.
Принц намеревался воспользоваться ею, когда будет восстановлена ее первоначальная красота.
Когда солнце начало клониться к закату, они вышли в сад.
Отсюда была видна кромка синего моря и смутные очертания нескольких островов вдалеке.
— Расскажите мне об этих островах, — попросила Авила.
— Это лучше сделать завтра, — ответил принц.
— Вы уже не первый раз это говорите, — сказала Авила. — Я с нетерпением жду завтрашнего дня. Мне кажется, он должен стать особенным.
— На этот вопрос я тоже отвечу завтра, — улыбнулся принц.
Авила рассмеялась:
— Звучит так таинственно! Не пойму, для вас это просто игра, чтобы развлечься, или завтра действительно должно случиться что-то таинственное, волшебное?
— Боюсь, вам придется подождать до завтра, — осветил принц.
Авила снова рассмеялась:
— Мне кажется, это все из-за того, что мы в Греции. Даже наша речь здесь звучит как-то особенно: словно язык саги. Так говорили великие мужи древних Афин.
— Разве может быть что-нибудь лучше? — спросил принц. — Софокл говорил: на свете много чудес, но нет большего чуда, чем человек.
— Моя мама часто цитировала эти слова, — сказала Авила. — Но, боюсь, Софокл подразумевал только мужчин. Это довольно несправедливо, что он ничем не выделил женщин.
Принц рассмеялся:
— Думаю, он подозревал, что рано или поздно женщины сами о себе заявят и постараются убедить мужчин, что на свете нет большего чуда, чем они, женщины.
Он сделал паузу и продолжил:
— Хотя все мудрецы, включая Софокла, почитали и Афину и других богинь Олимпа.
— Странная вещь, — сказала Авила. — Я заметила, что здесь, в Греции, ни один разговор не обходится без упоминания о древних богах и богинях.
— А разве вы сейчас не чувствуете их присутствия? — спросил принц.
Авила взглянула на Дария:
— Вы считаете, что в этот момент они следят за нами с Олимпа и, может быть, даже смеются, глядя на нас?
— Я не знаю, с Олимпа ли или из какого-либо другого уголка Греции, — ответил принц, — но я уверен: это так. Прислушайтесь к себе, и вы услышите, что ваше сердце говорит вам то же самое. Боги и сейчас существуют, и они по-своему помогают нам осознавать смысл жизни.
— Вам удается выразить так просто и ясно то, что мне казалось трудным и непонятным, — сказала Авила, прижимая руки к груди. — Думаю, когда я уеду, все вновь станет, как прежде.
— А вам обязательно уезжать? — неожиданно спросил принц.
Авила удивленно взглянула на него.
— Вы знаете, что послезавтра мне нужно ехать домой, — ответила она. — А я еще не увидела и четвертой части того, что хотела бы посмотреть.
— Я задал простой вопрос, — сказал принц. — Вам обязательно уезжать?
Авила собиралась было признаться, что больше всего на свете она хочет остаться.
Но вдруг вспомнила, что здесь она не просто никому не известная Авила Грандел, а ее королевское высочество принцесса Мэриголд, да к тому же невеста принца Холдена. Она так и не нашла слов для ответа.
— Думаю, нам уже пора переодеваться к ужину, — прервал молчание принц. — Я заказал для вас деликатесные блюда. Надеюсь, они вам понравятся. Извините, это невежливо с моей стороны, но я не пригласил для вас горничную.
Его голос стал жестким, казалось, принц намеренно пытался рассеять очарование, оставленное их беседой.
Они направились обратно к дому. Тени стали длиннее от заходящего солнца.
«Я оскорбила его своим молчанием», — подумала Авила.
У нее сжалось сердце от необъяснимого ощущения, что Дарий вдруг неожиданно отдалился от нее.
Они вошли в дом. Казалось, принц не замечал умоляющего выражения лица Авилы.
— Спасибо… Спасибо за то, что показали… свой дом и сад, — поблагодарила она.
— Я рад, что доставил удовольствие вашему высочеству, — сказал принц голосом, в котором звучали официальные нотки.
Авила стала подниматься по лестнице, а принц направился к выходу.
«Что я сказала? Что я сделала?»— спрашивала она себя.
Принц изменился в одну секунду. Исчезла его доверительная манера, в которой он общался с ней.