И пришла любовь...

Хотя вряд ли матушку разгневало бы появление незнакомца. Новелла должна была признать; что ей очень любопытно, кто же он такой. Он явно джентльмен и отличается атлетическим сложением — ведь чтобы бежать так долго, будучи раненным в руку, необходимо обладать незаурядной силой и выносливостью.
Возможно, завтра она сможет поговорить с ним. Она уже предвкушала этот разговор.
Наконец-то в ее жизни произошло нечто необычное, и Новелла чувствовала, что больше с ней никогда не случится ничего подобного.
Как и предсказывала нянюшка, у больного началась горячка. Когда на следующее утро Новелла пришла к нему, он весь пылал. Нянюшка запретила ей оставаться там долго — хватит и нескольких минут, поэтому девушка сразу же присела на стул, стоявший у кровати, и спросила:
— Как вы себя чувствуете?
— Я волнуюсь и не знаю, что с этим делать, — ответил незнакомец.
— С чем? — поинтересовалась Новелла.
Он колебался, словно подбирал слова, и наконец произнес:
— Я должен доставить в Лондон послание, причем лично, но ваша нянюшка так же строга, как моя, и ни за что не выпустит меня из постели.
— Разумеется. У вас еще не прошла горячка, и нянюшка говорит, что рана причиняет вам боль.
— Да, это так, — согласился незнакомец, — и все же я обязан ехать завтра.
Новелла покачала головой..
— Я уверена, нянюшка вас не отпустит.
Незнакомец улыбнулся.
— Я не стал бы никого слушать, но вот незадача: как я уже сказал, ваша нянюшка очень похожа на мою.
Новелла рассмеялась, однако, заметив нешуточное беспокойство в глазах незнакомца, добавила:
— Нельзя ли устроить так, чтобы вместо вас в Лондон поехал кто-нибудь другой?
— Кто? — сразу же спросил он.
Новелла задумалась. Вряд ли старый грум Эбби из деревенских конюшен сможет справиться с этим. Двое его помощников еще слишком молоды. Может быть, найдется кто-нибудь в деревне?
Незнакомец переменился в лице.
— Никто за пределами этого дома, — сурово сказал он, — не должен знать, что я здесь!
Если Гримстон проведает, где я нахожусь, на этот раз он меня не упустит.
— Так это лорд Гримстон стрелял в вас? — воскликнула Новелла.
— К счастью, я увернулся, не то пуля попала бы в сердце.
— Но… но почему? Почему он хотел убить вас? — ужаснулась девушка.
Незнакомец не ответил, и она поспешила его заверить:
— Я… я не стану… ничего у вас выпытывать… или задавать неудобные вопросы… на которые вы не можете ответить.
— Вы — сама доброта, и мне очень неудобно причинять вам беспокойство.
Что-то в его тоне заставило Новеллу произнести:
— Значит, вы… хотите… чтобы я… отправилась в Лондон вместо вас?
— Я не должен предлагать вам этого, — заметил незнакомец, — но вы дочь солдата и, думаю, поймете меня.
— Нянюшка, должно быть, уже рассказала вам о моем отце?
— Да, рассказала, и, кроме того, мне известна репутация генерала. Безусловно, он оценил бы экстренность сообщения, которое я должен доставить военному министру.
Новелла широко раскрыла глаза.
— Это так важно?
— Если оно дойдет вовремя, это спасет жизнь многим нашим людям, — просто сказал незнакомец.
Новелла глубоко вдохнула.
— В таком случае я, конечно же, доставлю его.
Сказав это, она тут же испугалась одной только мысли, что ей Предстоит отправиться в Лондон без сопровождения.
Ей нужен был не слишком разговорчивый спутник, которому не покажется странным, что девушка едет в Лондон без определенных причин.
— Естественно, вы не можете поехать одна.
Незнакомец как будто следовал за ее мыслью. — Я понял, вы ухаживаете за матерью, а уж нянюшка ни за что не отпустит вас одну.
— Да, это так, — призналась Новелла.
Внезапно она радостно вскрикнула.
— Я знаю, кто сможет поехать со мной! Моя старая гувернантка, мисс Грэм, живет в соседней деревне. Она станет заботиться обо мне, словно я малое дитя.
— Вот такой человек и должен поехать с вами, — согласился незнакомец. — У вас хватит лошадей для такого путешествия?
— Мы дважды сменим их на почтовых станциях, — ответила Новелла.
— Так вы действительно поедете?
— Разумеется, если это так важно, как вы говорите.
— Тогда я могу только от всего сердца благодарить вас, — с чувством промолвил он. — Теперь, если это возможно, я хотел бы записать то, что вам следует взять с собой. Мне нужны перо, чернила и бумага.
— Я все принесу, — поднялась Новелла, — но можно ли вам двигаться? Что, если ваша рана снова начнет кровоточить?
— В таком случае нянюшка остановит кровь.
Незнакомец снова попал в самую точку, и девушка усмехнулась. Выйдя за дверь, она бросилась вниз по лестнице. В кабинете отца отыскала пресс-папье, бумагу, чернила и перо. Все это она отнесла больному, а потом помогла ему сесть в постели.
Едва заметно он скривился от боли.
К счастью, раненной оказалась левая рука, поэтому он мог писать. Новелла положила перед ним пресс-папье и бумагу, а чернильницу, чтобы не упала, поставила на книгу. После этого она немного смущенно промолвила:
— Я… я не хочу быть любопытной… но я думаю, что… если я должна ехать в Лондон… мне необходимо знать хотя бы ваше имя.
Незнакомец непонимающе уставился на нее, а потом воскликнул:
— Господи, да как мне в голову не пришло, что вам неизвестно, кто я такой! Разумеется, с моей стороны было непростительной оплошностью не назваться.
Немного помолчав, он сказал:
— Меня зовут Вейл Честер, однако это имя не должно произноситься за пределами комнаты. По приезде в Лондон говорите обо мне как об «агенте один-пять».
Новелла была изумлена.
— Вы хотите сказать… что вы… занимаетесь секретной деятельностью? — спросила она.
— Очень секретной, — кивнул Вейл Честер. — И поэтому никто, кроме вас. Новелла, не должен знать моего имени.
Новелла отметила, что он назвал ее по имени.
— В таком случае, вероятно, будет безопаснее называть вас «мистер Вейл». А за пределами этой комнаты я буду помнить, что вы еще и «агент один-пять».
Едва она произнесла эти слова, как Вейл повернул голову к двери, словно опасаясь, что их подслушивают, и попросил:
— Не могли бы вы дать мне пить? Глупо, но, когда я сижу, у меня кружится голова.
— Это потому, что у вас температура, — пояснила Новелла.
На столе у кровати стояли кувшин и стакан.
Наверное, там ячменный отвар, подумала девушка, Когда она болела, нянюшка всегда давала ей этот напиток.
Наполнив, стакан, она отнесла его Вейлу; Тот залпом выпил его и принялся писать.
Не желая показаться навязчивой, Новелла встала у окна и посмотрела в сад. Там все выглядело очень мирно — в ветвях деревьев пели птицы, зацветали нарциссы, выглядывали бутоны сирени и жасмина. Война и все связанное с ней представлялось бесконечно далеким. Война длилась столь долго, что уже не так бросалась в глаза, как когда-то в самом начале. О ней постоянно помнили только матери и жены, такие, как леди Вентмор.
И вот даже среди этой безмятежной природы был ранен человек, противостоявший убийцам. И, поскольку теперь он не сможет никуда поехать, Новелле предстоит отвезти в военное министерство его секретное письмо.
«Это не может быть правдой! — думала она. — Наверное, мне все это снится!»
Она оглянулась, словно незнакомец мог исчезнуть, и в тот же миг он объявил:
— Я закончил.
Новелла подошла к кровати. Вейл складывал письмо небольшим квадратиком.
— Я хочу, чтобы вы хранили это под одеждой до тех пор, пока не отдадите в руки адресату. Вы должны пообещать мне, что не будете расставаться с письмом ни днем, ни ночью. Если по какой-либо причине вы не сможете поехать дальше или почувствуете откуда-то угрозу, уничтожьте его.
Он говорил так серьезно, что Новелла преисполнилась важностью своей миссии. Она взяла у Вейла письмо и на мгновение застыла, глядя «на маленький квадратик. Как бы отвечая на просьбу Вейла, девушка опустила письмо за корсаж, и оно упало ей на грудь.