Танцуя на радуге

— Да танцуй ты хоть на всех балах, — ответил герцог, — ты не нашла бы более достойного жениха, чем маркиз де Соэрден.
— Возможно, со светской точки зрения, он прекрасная партия, — сказала Лоретта, — но как я могу быть уверена, что буду счастлива с ним, если я с ним даже не знакома?
— Но познакомишься! Непременно познакомишься! — пообещал герцог. — Я так и сказал Соэрдену: «Привезите своего сына погостить в Мэрдескэрте перед скачками в Аскоте». Он счел это превосходным планом, и, таким образом, о твоей помолвке можно будет объявить до конца сезона!
— Но, папа, вы уже все решили! И не даете мне возможности самой решить, хочу ли я выйти за маркиза. Ведь он может так мне не понравиться, что я откажусь думать о браке с ним.
— Откажешься? Как это — откажешься? — спросил герцог. — В жизни не слышал подобного вздора! Во Франции, как тебе прекрасно известно, Лоретта, браки устраиваются родителями. Дюк абсолютно прав и не даст сыну во второй раз повторить ту же ошибку.
— Во второй раз? — воскликнула Лоретта. — О чем вы говорите?
— Маркиз женился совсем мальчишкой, — ответил герцог. — По словам Соэрдена, он влюбился в молоденькую девицу, с которой познакомился в Париже.
Он помолчал, прежде чем продолжать:
— Она происходила из хорошей семьи, и у дюка не было причин возражать. Брак состоялся и был самым несчастным. Молодожены не ладили между собой, о наследнике и речи не было, но затем маркиза выручил случай: ее карету разбили понесшие лошади, и она скончалась от ушибов.
Герцог снова замолчал, но тут же заговорил, опередив дочь:
— На этот раз Соэрден рисковать не намерен. И жену он выбрал сыну с тем же тщанием, с каким выбирает своих лошадей.
— Лошадей! — ахнула Лоретта, но герцог продолжал невозмутимо:
— Услышав, как ты очаровательна, зная, что ты моя дочь, он решил, что свадьбу следует назначить незамедлительно, сразу же, как вы познакомитесь и объявите о своей помолвке.
— Я этого не сделаю, папа. Я прекрасно поняла все, что вы подразумеваете: у меня нет никакого выбора, хочу я или не хочу стать женой маркиза. Он приедет сюда, а вы уже объясните всем нашим знакомым, для чего его пригласили.
В ее голосе появилось отчаяние:
— А после того, как вы скажете, что он мой жених, я уже не смогу не принять его предложения, если он сделает его мне сам!
Герцог пришел в бешенство.
Как хорошо все в доме знали эти припадки неистового гнева!
Он выглядел таким грозным, так подавлял ее массивностью фигуры, что Лоретта все больше и больше бледнела, пока он обрушивал на нее упрек за упреком.
Называл ее неблагодарной, бесчувственной, эгоистичной, бездушной.
Он сказал, что она нарочно его расстраивает, хотя отлично знает, как он одинок и каким горем была для него смерть ее матери.
Он обвинял ее в бессердечии.
Как ни старалась Лоретта принимать его нападки спокойно, на глаза у нее навернулись слезы.
Она пыталась что-то сказать, но он не желал ничего слушать.
— Ты выйдешь за Соэрдена, даже если мне придется насильно тащить тебя к алтарю! И забудь этот вздор о любви!
Он смерил ее суровым взглядом и продолжал:
— Ты сделаешь, «как я сказал, Лоретта, слышишь? Ты сделаешь, как я сказал, и это мое последнее слово!
Он кричал, кричал, кричал на нее. И Лоретта не выдержала.
С подавленным рыданием она выбежала из кабинета.
Пока она поднималась по лестнице, по ее щекам заструились слезы.
Она захлопнула за собой дверь спальни, сбросила жакет, села на кровать и спрятала лицо в ладонях.
— Что мне делать? Боже мой! Что мне делать? — воскликнула она.
С тех пор как она начала читать истории о любви, начав с «Ромео и Джульетты», и обнаружила, что они заставляют ее сердце биться чаще, в ней жили мечты о том дне, когда она сама познает любовь.
Уже тогда она не сомневалась, что встретит человека своей мечты.
С годами он обретал все большую реальность.
Хотя он оставался безликим, ей казалось, что он всегда рядом.
Уже их мысли сливались воедино, а затем она встретит его живого, и они будут жить счастливо до конца своих дней.
Это была детская сказка, но мало-помалу она стала частью жизни Лоретты.
Не проходило дня или ночи, чтобы она не вспомнила о своей любви, вернее, любовь жила в ней.
Герой ее грез всегда был с ней — поднимался на гималайские вершины, плавал к истокам Амазонки, жил после кораблекрушения на необитаемом острове, спасался от разбойников, а за ним гнались бедуины.
Он всегда спасал ее, и она знала, что ей не надо ничего бояться, ведь он с ней!
Втайне она думала, что вот кончится траур, и она поедет в Лондон, где ее уже ждет герой ее грез.
Быть может, они встретятся на балу, который даст та или иная из светских львиц, ведь все они знакомы с ее отцом.
Или же на балу в ее честь в их доме на Парк-Лейн.
Но романтичнее всего было бы, если бы они встретились в Букингемском дворце в тронном зале, где она склонится в церемониальном реверансе, а ее прическа будет украшена тремя белыми перьями принца Уэльского.
Реверанс она сделает либо ее величеству королеве Виктории, либо изумительно красивой принцессе Уэльской.
Уже были отданы распоряжения, чтобы Мэрдескэрт-Хаус на Парк-Лейн был приготовлен к приезду Лоретты и ее отца.
Ее тетушка, графиня Бредон, обещала ввести ее в высший свет и уже прислала Лоретте на выбор прелестные платья для визитов и балов.
Все они были сшиты у самых модных и дорогих портных на Бонд-стрит.
Но Лоретта, признавая, что они вполне отвечают требованиям света, все-таки подумала, что в них нет ничего, что особенно шло бы именно ей.
Однако ее отец был с ней очень щедр, и она собиралась заказать в Лондоне еще несколько платьев.
И они воплотят ее вкус, а не вкус тетушки, избегавшей всякой оригинальности.
Теперь же, хотя ее отец об этом даже не упомянул, ей нет смысла ехать в Лондон.
Разве что ради приема в Букингемском дворце, когда ее представят королеве вместе с другими юными девицами, которым настало время выезжать в свет.
Нет, теперь все сосредоточится на дне приезда дюка де Соэрдена и маркиза, его сына, то есть в конце мая или начале июня, решила Лоретта.
«И я лишусь возможности познакомиться с кем-нибудь еще, — думала Лоретта. — Особенно после того, что я сказала папе».
Благодаря близости с отцом она хорошо представляла себе ход его мыслей и не сомневалась, что он найдет десятки предлогов не брать ее в Лондон.
Он будет занят приготовлениями к тому, чтобы принять своего будущего зятя истинно по-королевски.
— Несправедливо… так… несправедливо! — шептала Лоретта, чувствуя, что попала в капкан, из которого не вырваться.
Однако она твердо решила не вступать в брак без любви, не сомневаясь, что это обернется трагедией не только для нее, но и для того, кто станет ее мужем.
Необходимо придумать способ, как избежать этого.
Но как? Задача была неимоверно трудной. Ведь стоило ее отцу принять решение, и переубедить его уже не мог никто.
К тому же она понимала, что с родительской точки зрения ее брак с сыном дюка де Соэрдена представлялся очень желательным.
Бесспорно, маркиз был, что называется, завидным женихом, и в Англии вряд ли нашелся бы молодой человек, способный потягаться с ним знатностью и огромным родовым состоянием.
Лоретта в прошлом не раз слышала, как велико богатство Соэрденов, да о нем знал чуть ли не весь мир.
Хотя она пропускала мимо ушей рассказы отца о картинах, принадлежавших Соэрденам, но тем не менее у нее сложилось впечатление, что их коллекция мало чем уступает Лувру или Национальной галерее.
Зато лошади дюка ее поражали. Его конюшня, несомненно, превосходила конюшню ее отца, да, пожалуй, во всей Англии не нашлось бы равной ей.
Вот почему победа Минотавра, гордости ее отца, над лошадью дюка привела герцога в такое хорошее расположение духа, что он согласился бы на что угодно.