Влюбленные в Лукке

У нее пересохло во рту, и она с усилием произнесла:
— Вы хотите, чтобы я писала… но я не смогу написать по-итальянски то, что вы мне скажете.
— Почему? — взъярился Великан.
— Потому что я — англичанка. Я могу говорить по-итальянски… немного, но умею писать только на своем родном языке.
Великан нахмурился, такого препятствия он не предвидел.
— Ладно, пиши по-английски, — сказал он, подумав немного, — но Али понимает английский, и если ты попробуешь выдать маркизу, где находишься, я убью тебя.
Паола содрогнулась.
А затем, собрав все свое мужество, поскольку для нее это был единственный шанс, она произнесла:
— Говорите, что я должна написать… И я напишу… по-английски.
Воцарилось молчание. Видимо, Великан опасался, как бы она его не провела. По, с другой стороны, у него не было альтернативы.
— Пиши так, — приказал он, — Я пленница, и это локон с моей головы.
Паола записала по-английски эти слова. Он заглянул ей через плечо, пытаясь прочесть, а затем продолжал диктовать:
— Если вы не принесете кольцо до 9 часов завтрашнего утра, мои похитители будут посылать вам по одному моему пальцу каждый день, который вы заставите их ждать.
Паола вскрикнула.
— Вы не можете… Вы не хотите! Как вы можете быть таким… жестоким, таким… ужасным?!
— Пиши, что тебе говорят! — Прорычал Великан. — Или я пошлю им кончик твоего носа!
Он говорил таким страшным голосом, что Паола задрожала и написала то, что он сказал.
— Положите кольцо, — диктовал Великан, — за садовой дверью, но никто не должен преследовать или арестовывать человека, который будет послан за ним, иначе я умру и вы не увидите меня снова.
Когда он умолк, Паола прошептала:
— Не может быть, чтобы вы посмели сделать это!
— Сделаю! — заверил ее Великан. — Теперь подпишись.
Паола снова взяла перо и добавила:
Я буду считать минуты до восхода солнца и молиться в надежде, что вы спасете меня от моих сторожей. Паола.
— Что это! Такого я тебе не диктовал?! — разгневался Великан.
Паола перевела ему на итальянский.
Она думала, он будет протестовать, но вместо этого он, самодовольно ухмыляясь, произнес:
— Пожалуй, это вернет мне кольцо раньше, чем я отрежу твой первый палец.
Чтобы не показывать ему своего безумного страха, Паола убрала руки со стола и прижала их к телу.
Великан заставил ее прочесть вслух то, что она написала. Затем положил письмо в конверт, добавив к нему ее локон.
Отдал конверт индусу вместе с многочисленными инструкциями, где и как он должен оставить письмо.
Паола не прислушивалась. Она молилась, чтобы маркиз нашел ее до того, как Великан отрежет ей пальцы.
Все происходящее казалось девушке ночным кошмаром, как будто она все никак не проснется.
Она снова посмотрела на мощные стены. Большие круглые бойницы когда-то отражали частые атаки врага. Возможно ли придумать хоть какой-нибудь способ, с помощью которого маркиз сумел бы проникнуть сюда и спасти ее?
Ей оставалось только молиться, как она и написала в своем письме.
Она стала просить Господа и святого Франциска, дабы маркиз понял, что она в Сторожевой башне в восточной части города.
» Пусть он поймет, о Господи! — молилась она. — Помоги ему спасти меня прежде, чем я лишусь пальцев!«
Ее сотрясала дрожь, когда она думала об этом.
Теперь только чудо может вызволить ее из неприступных средневековых стен, окружающих Лукку.
Маркиз крепко спаи, когда Уго зашел к нему в спальню. Он поставил свечу возле кровати и сказал низким голосом:
— Просыпайтесь, господин, просыпайтесь!
Маркиз открыл глаза.
Сначала он подумал, что уже утро, но потом увидел — в комнате еще темно.
— Что это? Что случилось? — спросил он.
Вместо ответа Уго протянул ему конверт.
— Откуда это пришло? — Маркиз сел на кровати.
— Какой-то человек просунул конверт в ворота, там, где их охранял полицейский, — объяснил Уго. — Он мгновенно появился из темноты и ушел прежде, чем они могли рассмотреть его.
Маркиз открыл конверт. Когда он доставал лист бумаги, из конверта выпал локон золотых волос Паолы. Маркиз оторопело посмотрел на локон, а затем прочитал послание.
Он тотчас выскочил из постели, схватил со стула халат, взял свечу и побежал по коридору.
Ворвался в спальню Паолы.
Даже при свете одной-единственной свечи тотчас можно было понять, что случилось, — его взгляду предстали раскрытая постель, с которой исчезли два одеяла, и широко распахнутое окно.
Маркиз выглянул наружу и увидел двух полицейских, лежавших на земле — либо без сознания, либо мертвыми. Третий полицейский стоял, склонившись над ними.
Маркиз вернулся к себе и начал одеваться, снова и снова перечитывая письмо Паолы.
Он был совершенно уверен, она зашифровала в нем место, где ее держат.
Внезапно ему показалось, будто он слышит, как она обращается к нему, молит, чтобы он понял ее, и он действительно понял!
Было четыре часа утра.
Он побежал вниз по лестнице и нашел старшего полицейского.
— В чем дело? Как могло произойти такое? — резко спросил маркиз.
— Приношу свои извинения, синьор маркиз, — ответил полицейский, — но когда вы сказали, что вас преследуют индусы, мы никак не могли предположить, что они из банды душителей. Это — таги!
— Таги! — воскликнул маркиз. Ему было хорошо известно, что таги — самые опасные люди в Индии.
Почти истребленные за последние двадцать пять лет, они когда-то держали в страхе многочисленные племена своим умением так быстро и искусно задушить человека, что он умирал раньше, чем осознавал необходимость сопротивления.
— Оба полицейских позади виллы были запушены, — сказал шеф полиции. — — Никто не видел, как это случилось, непонятно также, как эти люди смогли добраться до них незамеченными.
Маркиз знал, это было частью искусства таги. По какой смысл объяснять это итальянскому полицейскому! Он просто сказал:
— Я хочу, чтобы как можно быстрее здесь были самые надежные и опытные люди, хорошо вооруженные. Кроме того, я хочу знать, какие участки крепостной стены сейчас ремонтируются в восточной части города.
— Только один, синьор, — ответил полицейский.
— Тогда поспешите и приведите своих людей, — приказал маркиз.
Он поднял глаза к небу. Звезды уже скоро начнут гаснуть, и им на смену придут первые лучи солнца. Глядя в небо, он ощутил, как Паола зовет его, как все его существо отвечает на ее мольбу.
— Я спасу тебя! Клянусь, я спасу тебя!
Маркиз и сам не знал, произнес он эти слова вслух или они прозвучали в его сердце. Но его охватило странное чувство, что Паола слышит его.
Когда человек с письмом удалился, Великан и индусы вышли из комнаты, где находилась Паола.
Она слышала, как они разговаривают за дверью, но стены были слишком толстые, чтобы она могла разобрать, о чем идет речь.
Они оставили ее, не сняв тугих веревок, опутывавших ноги и причинявших боль. Но, приложив небольшое усилие, она сумела развязать их.
Ей оставили одну свечу, и теперь она имела возможность более детально осмотреть место своего заточения.
Графиня рассказывала ей, как необычно выглядят нетронутые, мощные средневековые стены, окружающие Лукку.
— Они тянутся на четыре мили, — с гордостью поведала ей графиня, — и любой житель города готов внести пожертвование, чтобы их содержали в хорошем состоянии.
Паола выглянула в дверь, которую злодеи оставили приоткрытой.
Она увидела, что эта часть крепости действительно нуждается в ремонте. Кирпичи выпадали из стен. В полу тоже были дыры, а в одном месте, ближе к концу коридора, виднелся обвалившийся потолок.
Она догадалась, что благодаря этому Великан с индусами проникли в крепость.
Это была очень хорошая тюрьма.
Паола почти не сомневалась, что никто не догадается искать ее в таком маловероятном месте, тем более крепость постоянно заперта на замок, кроме времени, отведенного для посетителей.