Волшебный сон

Разве можно было не поверить маме?
Правда, сама Клодия — когда уже окончила школу — иногда с тоской думала, что не отказалась бы побывать там, где ее отец был почетным гостем.
Ведь отца желали видеть не только на театральных вечеринках.
Приглашения приходили от лордов, графов. маркизов и герцогов.
Но на приемах, которые аристократы устраивали в честь ее отца, никогда не присутствовали их жены.
Обычно туда приглашали много хорошеньких актрис из разных театров.
Клодия позднее обнаружила, что вообще немногим школьным подружкам позволяли посещать театры, расположенные в Вест-Энде.
Лишь иногда их брали на концерт или в оперу, и то, если представление считалось подходящим для них.
Даже пьесы Шекспира подпадали под запрет как слишком чувственные для девушки, которая через пару лет впервые появится в свете.
После похорон Клодия, сидя в одиночестве дома, явственно ощутила свою изолированность от мира — у нее совсем не было настоящих подруг.
Еще в период учебы в школе она дважды приняла приглашения на чай от одноклассниц.
Джанет, однако, не одобрила этого и посоветовала впредь отвечать на приглашения отказом, поскольку девочка не смогла бы пригласить кого бы то ни было к себе.
— Отчего же нет, мама? Разве они не могут прийти сюда, когда папа занят в дневном спектакле?
— Если они побывают у нас, дорогая моя, кто-нибудь из них рано или поздно узнает, что Уолтер Уилтон — твой папа. И тогда тебе придется покинуть школу.
— Но как можно сравнивать папу с теми невежественными актерами, о которых вы иногда говорите между собой? — негодовала Клодия.
— Трудно объяснить, — ответила Джанет, — но сцена и общество никогда не пересекаются в жизни. Поэтому, любимая девочка, тебе следует отказаться от приглашения леди Летчмур, вернее, ее дочери, и объяснить свой отказ очень просто — мол, родители в этот день берут тебя с собой за город.
Скрепя сердце — до чего же хотелось побывать на вечеринке! — Клодия выполнила требование матери.
И вот теперь, оставшись одна, она осознала, что потеряла не только отца с матерью.
Для нее рухнул целый мир, в котором она жила с детства.
«Что делать?.. Что делать?.. Что делать?..»
В тот же день, после полудня, она услышала стук в парадную дверь.
Китти ушла домой еще перед обедом, когда Клодия продолжала усердно копаться в бумагах отца.
Она подбежала к двери, недоумевая, кто бы это мог быть.
Открыв дверь, она с удивлением обнаружила за ней мужчину, по внешнему виду напоминавшего лакея какой-нибудь важной персоны.
У дома стояла карета, запряженная двумя лошадьми, которых держал под уздцы кучер в высоком цилиндре.
Лакей, не сказав Клодии ни слова, спустился по ступенькам, чтобы открыть дверцу кареты.
Из нее вышла элегантная пожилая дама в шляпе с перьями и медленно направилась к девушке.
— Вы и есть Клодия? — спросила она, подойдя ближе.
Немного запоздало, потому что едва оправилась от изумления, Клодия присела в реверансе.
— Да, госпожа, — произнесла она, — как ее учила мама.
— Я твоя крестная, — сказала незнакомка и прошла мимо нее в дом.
С трудом собравшись с мыслями, девушка провела ее из неширокого холла в маленькую гостиную.
Позже она подумала, что следовало бы сопроводить даму в другую гостиную, которая находилась на первом этаже.
Но в тот момент она не могла отвести глаз от своей шикарной гостьи, конечно, растерялась «не сразу сообразила это.
Неужели у нее есть крестная, о которой она ни разу не слышала?
Маленькая комната была очень мило обставлена, но Клодии показалось, будто посетительница критически оценивает ее убранство»
Осмотрев комнату, дама повернулась к девушке.
— Позволь мне поглядеть на тебя, дитя мое.
Клодия приблизилась к ней.
— Вы… действительно моя крестная мама?.. Я… о вас ничего не знала.
Дама рассмеялась.
— Полагаю, не стоит удивляться, что тебе об этом не сказали. Итак, я — леди Бресли, и именно я держала тебя на руках во время обряда крещения.
Произнеся эти слова, леди Бресли опустилась в кресло.
— Ты необычайно похожа на свою мать, — сказала она. — Джанет была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо знала!
— Вы уже… слышали, что произошло? — нерешительно спросила Клодия.
— Я узнала об этом из газет, — ответила леди Бресли, — и благодаря им смогла найти тебя. В одной статье был назван адрес этого дома.
По-видимому, в какой-то газете, которую она сама не читала.
Придя к такому заключению, Клодия испугалась, что сюда начнут приходить люди и досаждать ей расспросами.
— Что ты собираешься делать теперь, когда твоя мать погибла? — спросила леди Бресли.
— Я… я не… знаю, — пожала плечами Клодия. — Я просматривала бумаги отца, пыталась выяснить, имелись ли у него какие-нибудь деньги. Я нашла его чековую книжку, но, кажется, там нет никаких выписок с банковского счета.
— Это меня не удивляет, — заметила леди Бресли несколько уничижительным тоном. — Уолтер Уилтон, по всей вероятности, зарабатывал немало, однако я сомневаюсь, что он, как, впрочем, многие, обладающие подобным складом характера, сумел когда-нибудь сэкономить хотя бы пенни.
Клодии стало обидно за отца, но она сдержалась и ничего не сказала в его оправдание.
— Ты в доме одна? — поинтересовалась леди Бресли.
— Да, — призналась девушка, — и мне очень страшно оставаться здесь одной, без родителей.
— Тебя можно понять, — бросила на нее сочувственный взгляд леди Бресли. — Но, поскольку я прихожусь тебе крестной матерью, ответственность за твою судьбу отныне ложится на меня!
Клодия смотрела на свою гостью широко открытыми от удивления глазами.
— Нам необходимо решить много вопросов, — продолжала между тем леди Бресли, — но первый и он же самый важный заключается в том, чтобы решить, следует ли тебе приблизиться к твоему отцу.
— Но… я думала, вы знаете… Папа… умер!
Он погиб… тогда же… в театре.
— Я имею в виду твоего настоящего отца, — перебила ее леди Бресли, — а не Уолтера Уилтона!
— Я… не понимаю… я не понимаю, о чем вы говорите! — запротестовала Клодия. — Ведь он мой… отец!
Леди Бресли покачала головой.
— Нет, моя дорогая, и теперь, когда тебе уже восемнадцать, самое время узнать правду.
— Правду?.. — прошептала Клодия.
— Неужели твоя мама ничего не рассказывала тебе? Невероятно, но, мне кажется, она и не могла поступить иначе. Видимо, ей не хотелось смущать тебя, в конце концов — осложнять тебе жизнь.
— Она мне не рассказала? Но о чем? — недоумевала Клодия. — Ваши слова… мне непонятны.
— Тогда позволь мне все объяснить, — решительно заявила леди Бресли. — Твоя мама — дочь графа Порткейрианского. Когда ей исполнилось столько же лет, сколько сейчас тебе, ее выдали замуж за виконта Наивна; недавно он получил титул графа Стратнайвна.
Клодия слушала затаив дыхание, а леди Бресли продолжала свой рассказ:
— Твоя мама поступила скверно, убежав с Уолтером Уилтоном. Это произошло после их встречи в Эдинбурге, где он тогда выступал со своим театром. Поэтому у меня есть веское основание предполагать, что вряд ли твой отец поспешит принять тебя в своем замке.
— Мне трудно… поверить вашим словам!.. — жалобно пролепетала Клодия. — Как же так…
Мой па… папа — мне не родной отец? Я… я так любила его!
— Не сомневаюсь в твоих чувствах к нему, — доброжелательно произнесла леди Бресли. — Он был очень красив и, насколько мне известно, мог называться в большей или меньшей степени настоящим джентльменом. Но он не имел права жениться на твоей матери, так как она уже была замужем!
— И… она, выходит, просто… убежала с ним? — спросила Клодия, и ее голос прозвучал странно даже для нее самой.
— Тебе в то время пошел только второй годик, — объяснила леди Бресли. — Когда твой родной отец отправился на охоту, Джанет упаковала свои вещи и, прихватив тебя с собой, покинула Шотландию. Она уехала в Англию с актером, имя которого в те дни еще не было столь известным, как сейчас, — с Уолтером Уилтоном.