Будьте готовы, Ваше высочество
Ребята даже посочувствовали. Нелегкое это дело — заниматься с глазу на глаз с учителем одному, а вокруг даже и подсказать некому.
— Да, ребятам еще везде живется не ах, — согласился Тараска.
Гелька Пафнулин незаметно толкнул его локтем в бок и показал глазами на принца.
— У нас-то, положим, — сказал он, — давно уже счастливое детство.
— «Счастливое»!.. — Тараска усмехнулся. — Больше получаса купаться не дают. Иди ты знаешь куда!..
Гелик обиженно отошел, показывая всем глазами, что Тараска ведет себя нетактично при принце. А тот заинтересовался:
— Куда ты, у-это, его погонял?
— Пусть к лешему свинячему идет, — охотно отозвался Тараска.
— У-это, хорошо. А у нас, когда хотят погонять, скажут:
«У-это, уходи в дыру желтых муравьев».
— Тоже неплохо, — одобрил Тараска.
Потом принц показал марки, на которых был его брат, король Джутанг. И когда ему дали справочник «Коротко о странах» и он увидел там флаг и герб Джунгахоры, то принялся пояснять ребятам, что там изображено. У джунгахорцев, оказывается, есть поверье, что лунные ночи, отраженные в море, рождают жемчуг, поэтому-то на двухцветном флаге Джунгахоры солнце красовалось посредине алой полосы, луна же была на верхнем синем поле. А на нижней синей полосе белела большая раковина с жемчужиной. И принц привел джунгахорскую пословицу: «Солнце светит с высоты всем, луна сопутствует бодрствующим, а жемчуг доступен лишь тем, кто не страшится глубин».
— Крепко завинчено, ловко сказано. Только кто его заиметь-то может, этот жемчуг? Небось тот, кто и не нырял сроду с головкой, — сурово заметил Несметнов.
Принц тут же объяснил значение герба Джунгахоры, который был вышит и у него на рубашке. В большом круге, увенчанном короной, на которой сияло солнце, изображался слон, топтавший ногами и душивший задранным вверх хоботом змей. Принц пояснил, что этот герб выражает девиз: «Один могучий слон добра растопчет сотни ядовитых змей зла». Все с интересом слушали принца, и он, видно, почувствовал, что завладел общим вниманием. Чтобы окончательно укрепить свой авторитет, он вдруг, хитровато оглядевшись, доверительно сообщил:
— А я еще, у-это, могу качать брови. Эта — так, эта — так!
И на смуглом круглом личике его брови заходили быстро: одна вверх, другая вниз. Вверх — вниз, поочередно, как чашки весов. Ребята попробовали сделать так, но никто не мог столь ловко управляться со своими бровями. Долго все гримасничали, морщились, щурились. А принц охотно показывал свое искусство, за которое ему дома при дворе не раз крепко влетало.
Словом, ребята уже тихонько говорили друг другу: «Нет, видно, ничего парень этот принц. Молоток! Определенно свой».
Но принцу и этого показалось мало. Вдруг он вынул из красивого, расшитого золотом и украшенного узорами жемчужин карманного блокнота фотографию. На ней был снят сам принц Джунгахоры Дэлихьяр Сурамбук, а рядом с ним — кто бы вы думали? — Юрий Гагарин, вот кто! Они были сняты вдвоем на фоне дворца Джайгаданга под сенью кокосовых пальм. Первый космонавт мира обнимал принца за плечи, а на фотографии стояла личная подпись: «На память от Юрия Гагарина».
Тут уж все обомлели вконец. Шутка ли, личный автограф самого Гагарина! А принц пояснил:
— Он у нас был, у-это, гость в Джайгаданг. Мы с ним, у-это, ходили гулять на море.
Как тут было не зауважать принца! У кого еще была фотография Гагарина с личной подписью космонавта?
Положение спас Тараска. Он сумел поддержать репутацию лагеря в глазах принца.
— У меня, между прочим, — неожиданно изрек он, — двоюродный дядька — главный конструктор этих самых космических ракет, если хочешь знать.
Принц не пытался скрыть, что ему очень хочется знать.
— Ой, у-это, очень здороуо! Ты меня с ним води! У, у-это, буду тоже, у-это, комсомолец.
— Космонавт, — поправил его Несметнов. — Много захотел, это не всякий может.
— Я буду его приказать, когда стану король.
— По королевскому указу пока что-то не больно в космос летают.
Принц продолжал с явным восхищением смотреть на Тараску, а тот, и без того пухлый, совсем раздулся от гордости. Но когда все двинулись на обед, из-за большого олеандра показалась осанистая, подобранная, как всегда, фигурка Тониды. Строгим пальцем она поманила к себе Тараску.
— Ты чего же раньше не говорил, кто у тебя дядя? — с нескрываемым уважением спросила Тонида. — Я сейчас слышала. Чего молчал?
— Ну, во-первых, ведь троюродный только даже, а не двоюродный, — забормотал Тараска, озираясь по сторонам, — а во-вторых, это же государственная тайна.
— А с чего же ты сейчас всем раззвонил, если тайна?
— Слушай, Тонида, — совсем тихо сказал Тараска, — ну чего ты прицепляешься? Я же это нарочно сказал, чтобы этот принц не очень зазнавался. Я свободно, может быть, даже ему и не наврал нисколько. У моего отца троюродный брат — он мне дядька, значит, — так он правда какой-то секретный профессор, изобретатель. Почтовый ящик вместо адреса. Кто знает, может быть, он как раз и есть главный конструктор. Он же мне не скажет. Могу я, в конце концов, так считать про себя?
— Про себя можешь, а других не путай. Транзистор!.. — проговорила Тонида и не очень больно щелкнула Тараску в выпуклый лоб.
Тараска для вида потер место, куда его щелкнула Тонида, ухмыльнулся про себя и побежал догонять ребят.
Глава VI
Тень, на которую наступили
Произошло это на физкультурной площадке лагеря. Сначала там играли в волейбол. Судила физкультурница Катя — Екатерина Васильевна. Принц свистел и хлопал, болея за мальчиков, — они, как ни старались, проигрывали девочкам. Очень уж трудно было принимать мячи, которые как снаряды неслись от сильных ладоней Тониды и прямо-таки вонзались в площадку. В общем, мальчики проиграли и с трудом нашли в себе мужество прокричать «физкультпривет» победительницам.
Потом Екатерина Васильевна ушла, и ребята стали показывать свою ловкость и силу кто во что горазд. Дэлихьяр понял, что и тут можно отличиться.
У себя во дворце среди тех немногих детей придворных, которые допускались в Джайгаданг, Дэлихьяр слыл за отличного спортсмена. Он мог прыгнуть дальше всех, он отлично боролся на поясах и опрокидывал самых сильных противников на землю.
Но вот стали сейчас прыгать в длину с разбегу. И не только Тоня Пашухина, лучшая прыгунья лагеря, но и Ярослав Несметнов, и Тараска Бобунов, и другие ребята — все врезались пятками во взрыхленный песок далеко за той отметкой, до которой был в силах допрыгнуть Дэлихьяр. Когда же принц предложил помериться с Несметновым силами на поясах, буквально через мгновение он оказался прижатым Ярославом к траве.
Страшное подозрение торкнулось в душу бедного принца. Не хотелось верить ему. Но странно: почему он всех побеждал во дворце, а тут оказался вдруг среди слабейших? Правда, никто над ним не смеялся. Все сочли дело вполне естественным. В лагере многие ребята были хорошими спортсменами — что же тут мудреного, если принцу пришлось спасовать перед ними.
Летнее солнце уже садилось за море. Медленно набегавшие на берег волны были оторочены резко прочерченными синими тенями. По песку и газону физкультурной площадки за фигурами носившихся ребят метались длинные и тонкие, как росчерки, вечерние тени. Песчаную полосу, где только что соревновались в прыжках, перерезала узкая длинная тень, тянувшаяся из-под ног принца. В это время уже собравшаяся уходить Тонида, шагнув через площадку, наступила на тень принца.
Дэлихьяр мгновенно выпрямился. Тень его на песке стала еще длиннее. Неожиданно повелительным жестом он направил вытянутую руку с торчащим вперед пальцем на Тониду.
— Ты не сметь так становиться, где даже солнца нет от меня, — сказал он. — У-это, моя тень. Ты не сметь стоять, где моя тень.
Все замолчали в изумлении, ничего сперва не понимая. Тонида, пожав своими прямыми плечами, отошла немного в сторону.
— Такой есть, у-это, закон — не стоять, где тень короля и, у-это, принца, — продолжал Дэлихьяр.