Поднять Титаник!

— Скажешь тоже, — с важным видом сказал Джиордино, — какой я тебе герой…
— Старик, так ведь я не об этом, — сказал Вудсон. — Я себя тоже героем не считаю. Но признайся, что продажа страховки — это всегда геройская, хотя и адова работенка.
— Он пока еще этого не понимает, — сказал Ганн. — Подумай, дурная башка, о тех сногсшибательных историях, которые после этой вот экспедиции ты сможешь рассказывать своим девочкам! Только подумай, какие у них будут лица, когда ты скажешь, что пилотировал самую большую в мире исследовательскую глубоководную субмарину! И пилотировал-то мастерски!
— Мастерски, как же… — произнес Джиордино — Вы потом спросите у меня, что это, мол, я как пилот этой превосходной научной глубоководной субмарины решил вдруг отклониться на пятьсот миль от заданного курса.
Ганн повел плечом.
— Приказано было.
Джиордино с изумлением посмотрел на Ганна. — Насколько я понимаю, мы должны были плыть под Лабрадором, а вместо этого адмирал Сэндекер вдруг приказал изменить курс и утюжить эти бескрайние равнины возле берегов Ньюфаундленда. Я, признаться, не вижу в том большого смысла.
Ганн растянул губы в подобие сфинксовой улыбочки. Несколько секунд продолжалась эта пауза, причем Ганну не требовалось быть чрезмерно догадливым, чтобы сообразить, какая именно мысль мучила в этот момент его парней. А они, без сомнения, думали о том, что же в мыслях у капитана. И Ганн и его парни мысленно вернулись на три месяца и две тысячи миль назад, в офис Национального агентства надводных и подводных коммуникаций, в Вашингтоне, ДК. Именно там адмирал Сэндекер, Генеральный директор агентства, впервые огласил решение предпринять самый невероятный из всех когда-либо задуманных подводных проектов.
— Черт побери! — Голос адмирала Джеймса Сэндекера был подобен раскатам грома: — Верьте или нет, но я отдал бы свое годовое жалованье за право оказаться рядом с вашими людьми!
Джиордино еще тогда подумал, что со стороны адмирала это все чистейшей воды демагогия, красивые слова, не более. По сравнению с адмиралом Сэндекером диснеевский Дядюшка Скрудж был завзятым экономом. Джиордино поудобнее уселся в мягком кожаном кресле и повернулся, чтобы лучше видеть лицо вдохновленного собственным прекраснодушием адмирала. Джиордино с удовольствием попыхивал старой, которую потихоньку стащил из коробки, стоявшей на адмиральском столе в тот самый момент, когда адмирал Сэндекер, объяснявший свой проект, отвернулся к висевшей на стене огромной карте Атлантического океана.
— Вот именно тут он и находится, — при этих словах адмирал звучно хлопнул указкой по карте. — Тут проходит течение Лорелея, которое берет свое начало от западной африканской оконечности, далее следует к северной оконечности среднеатлантической гряды, после чего начинает петлять между Гренландией и Баффиновыми островами и в итоге завершает свой путь в Лабрадорском море.
Джиордино сказал в тот момент:
— Знаете, адмирал, я, конечно, не специализировался в океанографии, но после всего услышанного подумал, что ведь тогда течение Лорелея должно пересекаться с Гольфстримом?
— Нет, поскольку Гольфстрим относится к числу так называемых верхних течений, которые движутся в верхних водных слоях, тогда как Лорелея — самое холодное, самое мощное течение в мировом океане, — проходит на глубине около четырнадцати тысяч футов.
— Значит, Лорелея проходит под Гольфстримом, — мягко уточнил Спенсер, впервые за все время брифинга позволивший себе задать вопрос.
— Да, в этом есть доля истины, — Сэндекер замолчал, благожелательно улыбнулся и затем продолжал. — Если рассматривать глобально, то мировой океан состоит из двух слоев. Из поверхностного, или, как его иногда еще называют, верхнего слоя, который нагревается солнечными лучами, перемешивается ветром, и плотного, холодного слоя, состоящего из промежуточных и глубинных вод. Причем тот и другой слои никогда не конвертируют, не перемешиваются между собой.
— Звучит прямо как лекция, — без особого энтузиазма заявил Манк. — И потом это название из категории черного юмора, — назвать холодное течение по имени рейнской нимфы, которая была весьма охоча до развлечений и заманивала моряков. Если есть такое место, куда мне хотелось бы попасть, в последнюю очередь, так это Лорелея.
На лице адмирала появилась узкая улыбочка.
— К названию вы скоро привыкнете, джентльмены, тем более, что следующие пятьдесят дней вам предстоит провести именно там.
— И каков же характер работы? — вызывающе поинтересовался Вудсон.
— Я бы сказал, что «Подводная экспедиция по изучению Лорелеи» уже в самом своем названии содержит ответ на ваш вопрос. Вы спуститесь в глубоководной научно-исследовательской субмарине под воду, пройдете пятьсот миль на северо-запад от Дакара и начнете подводное плавание в течение Лорелея. Главная ваша задача будет заключаться в том, чтобы опробировать ходовые качества судна и функциональность всех исследовательских систем, расположенных на борту «Сапфо-1». Если окажется, что все системы судна работают нормально то есть, если не возникнет аварийной необходимости в срочном всплытии, вы завершите вашу экспедицию в середине сентября, достигнув к тому моменту середины Лабрадорского моря.
Меркер мягко откашлялся, прочищая горло.
— Насколько мне известно, ни одна подводная лодка прежде не оставалась столь продолжительное время на таких глубинах.
— Вы хотите воздержаться от экспедиции, Сэм? Я правильно вас понял?
— Собственно… Нет, я не воздерживаюсь, я только спросил.
— Джентльмены, я очень хочу быть правильно понятым. Предпринимаемая нами экспедиция сугубо добровольное дело, и никто не собирается силком вас запихивать в подлодку.
— А почему выбор пал именно на нас? — спросил Бен Драммер, поднимаясь с пола, где он удобно устроился. Со стороны казалось, что он осторожно раскручивает свое необыкновенно длинное тело. — Я, скажем, инженер по кораблям. Находящийся тут с нами Спенсер специалист по оборудованию. Меркер эксперт по исследовательским системам. Не вполне понимаю, каким именно методом вы руководствовались при отборе экипажа.
— Все вы профессионалы высокого класса. Вы не упомянули еще Вудсона, он превосходный фотограф и приглашен нами потому, что «Сапфо-1» имеет на борту массу специально сконструированных систем для ведения подводной фотосъемки. Присутствующего здесь Манка я считаю, и не без основания, лучшим специалистом по блокам во всем нашем Агентстве. Вы будете находиться под командованием Руди Ганна, который в разное время возглавлял практически все корабли, находящиеся в распоряжении НУМА.
— А что касается меня? — спросил Джиордино. Сэндекер изучающе посмотрел на окурок сигары, дымившейся во рту молодого человека, сразу же узнал сорт, понял происхождение сигары и нехорошо сощурился. Впрочем, Джиордино никак не отреагировал на прищур адмирала.
— Как помощник директора Агентства по проектам вы будете осуществлять общий контроль за выполнением задачи. Ну а кроме того, если вы возьмете на себя управление лодкой, это будет как нельзя более кстати.
Джиордино изобразил плутовскую улыбку и, уставившись на адмирала, сказал:
— Дело в том, что моя пилотская лицензия дает право пилотировать самолеты, включая наиболее современные, однако не дает мне решительно никаких прав в отношении подлодок.
По лицу адмирала пробежала легкая тень неудовольствия.
— Я думаю, вам не следует обсуждать произведенный мной выбор кандидатур. И если я говорю, что было бы очень кстати вам сесть за пульт управления, значит, действительно было бы весьма кстати, — голос Сэндекера звучал сухо и холодно. — Однако, если уж мы решили поговорить начистоту, я признаюсь, что в настоящий момент у меня попросту нет лучших кандидатур для запланированной экспедиции. Тем более, что все вы знаете друг друга по работе во время Босфорской морской экспедиции. У всех вас богатый опыт подводных работ и более чем достаточно умения и сообразительности. Вы умеете пользоваться всеми инструментами на борту, лодки, любым прибором из арсенала океанографической разведки, который до настоящего времени произведен. Кстати, все то, что вам удастся обнаружить во время экспедиции, будет самым тщательным образом исследовано в наших лабораториях. Но еще раз повторю, каждый из вас — каждый, джентльмены! — волен пойти в плавание только по желанию. Никаких принудительных мер быть не может.