Сахара
– Не могу с вами не согласиться.
– Особенно с халтой. Конечно, с одной стороны, мы цивилизованные люди и мясо приносим домой из супермаркетов, не являясь свидетелями забоя крупного рогатого скота электричеством и не присутствуя при том, как свиньям и овцам вспарывают горло. Для нас это не является развлечением. И потому мы более склонны к выражениям чувства страха, беспокойства и сострадания. Кто-то из нас может пострелять на охоте или поубивать соседей в припадке безумия, но уж есть-то мы друг друга не будем.
– А что за вид экзотического токсина может быть причиной этого? – спросил Питт.
Ева допила вино и подождала, пока официант вновь не наполнит бокал.
– Он не обязательно должен быть экзотическим. И широко распространенные отравления могут заставлять людей проделывать странные вещи. Кроме того, это может привести к разрыву капилляров и окраске белков глаз в красный цвет.
– У вас еще осталось место для десерта? – спросил Питт.
– Все настолько замечательно, что ради десерта я готова потесниться.
– Кофе или чай?
– Кофе по-американски.
Питт подозвал официанта, который бросился к нему, как лыжник на свежевыпавший снег.
– Один «ум-али» для леди и два кофе. Один по-американски, другой – по-египетски.
– А что это такое – «ум-али»? – спросила Ева.
– Горячий пшеничный пудинг с молоком, посыпанный молотыми кедровыми орешками. Успокаивает желудок после обильной пищи.
– Как раз то, что нужно.
Питт откинулся на спинку кресла, его грубоватое лицо выражало озабоченность.
– Вы сказали, что завтра вылетаете. Иными словами, вы по-прежнему упорно рветесь в Мали?
– А вы продолжаете играть роль моего защитника?
– Путешествие по пустыне может стать смертельно опасным делом. И жара не будет вашим единственным врагом. Кто-то вас там подстерегает, чтобы разделаться с вами и вашими докучливыми коллегами.
– Я уверена, мой рыцарь в сверкающих белых доспехах непременно объявится, чтобы спасти меня, – сказала Ева с легким сарказмом. – Не бойтесь за меня. Я сама могу позаботиться о себе.
Питт пристально посмотрел на нее, и она увидела печаль в его взгляде.
– Вы не первая женщина, которая так заявляла и которую потом вскрывали в морге.
* * *В танцевальном зале другой части отеля доктор Фрэнк Хоппер начал пресс-конференцию. Народу было много. Небольшая армия корреспондентов, представляющих газеты Ближнего Востока и четыре международных телеграфных агентства, засыпала его вопросами в свете юпитеров местного египетского телевидения.
– Как широко распространено заражение окружающей среды, доктор Хоппер? – спросила леди из телеграфного агентства Рейтер.
– Мы этого не узнаем, пока наши группы не выедут в поле и не получат возможность изучить это распространение.
Поднял руку какой-то мужчина с диктофоном:
– Вы установили источник заболевания?
Хоппер помотал головой:
– На настоящий момент у нас нет достоверных сведений.
– А не может ли это быть последствием французского проекта в Мали по уничтожению отходов посредством солнечных батарей?
Хоппер подошел к карте Южной Сахары, висящей на большом стенде, и взял указку. Он указал кончиком на пустынный регион в северной части Мали:
– Французский проект осуществляется вот здесь, в Форт-Форо, более чем в двухстах километрах от ближайшей местности, где, согласно докладам, распространено заболевание. А это слишком далеко, чтобы искать причину именно там.
Поднялся немецкий корреспондент из «Шпигеля»:
– Не могло ли заражение быть занесено ветром?
Хоппер помотал головой:
– Исключено.
– Почему вы так уверены?
– Планируя наши действия, мои друзья-ученые из Всемирной организации здравоохранения и я каждый свой шаг согласовывали с инженерами из «Массард энтерпрайзиз де солер энержи», у которых есть необходимое оборудование для контроля. Они заверили, что все вредоносные отходы уничтожаются солнечной энергией и уменьшаются до состояния безвредных испарений, и никакие токсичные выбросы не могут быть перенесены ветром или насекомыми за сотни километров оттуда.
Один из египетских тележурналистов выдвинул вперед микрофон:
– Получили ли вы одобрение от тех государств региона, в которых собираетесь действовать?
– Большинство из них ждут нас с распростертыми объятиями, – ответил Хоппер.
– Ранее вы упоминали, что президент Мали Тагир с некоторой неохотой разрешил въезд исследовательской группы в свою страну.
– Совершенно верно, но, как только мы окажемся на месте и продемонстрируем наши гуманные намерения, я думаю, что он изменит свое отношение к нам.
– И поэтому вы рискуете жизнями людей, назойливо влезая в дела правительства президента Тагира?
В голосе Хоппера зазвучали злые нотки:
– Настоящая опасность кроется только в мозгах его советников. Они игнорируют болезнь, как будто от того, что они не заметят ее официально, она исчезнет.
– Но вы думаете, что это безопасно – так вот свободно разъезжать по Мали? – спросила корреспондентка Рейтер.
Хоппер хитро улыбнулся. Эти вопросы вели именно туда, куда он хотел.
– Если произойдет трагедия, я рассчитываю, что вы, леди и джентльмены из средств массовой информации, разожжете всемирный костер возмездия на пороге виновных.
После ужина Питт проводил Еву до дверей ее номера. Она нервно нащупывала ключ, полная колебаний. Надо обязательно найти предлог пригласить его к себе, убеждала она себя. Она обязана ему и хочет его. Но Ева слишком свыклась с ролью воспитанной в старомодных традициях дамы и обнаружила, что не так-то просто улечься в постель с едва знакомым мужчиной, пусть даже он спас ей жизнь и ее тянет к нему с неодолимой силой.
Питт заметил, как легкая розовая волна поднимается от ее шеи к лицу. Он заглянул ей в глаза. Они были голубыми, как небеса южных морей. Он взял ее за плечи, и мягко притянул к себе. Она слегка напряглась, но не сопротивлялась.
– Отложи свой отлет.
Ева вздрогнула и отвернула лицо.
– Я не могу.
– Мы можем никогда больше не встретиться.
– У меня работа.
– А когда ты освободишься?
– Вернусь домой в Пасифик-Гроув, штат Калифорния.
– Прекрасное местечко. Я не раз бывал там во время проведения «Конкур д'Элежанс» в Пеббл-Бич.
– Там прекрасно в июне, – сказала она неожиданно дрогнувшим голосом.
Он улыбнулся:
– Ловлю на слове. Июнь, ты, я и залив Монтерей.
Они разговаривали словно приятели, познакомившиеся во время океанского плавания – короткого вступления, посеявшего семена взаимного влечения. Он нежно поцеловал ее, а затем отстранился:
– Избегай опасностей. Я не хочу потерять тебя.
Затем повернулся и направился к лифтам.
7
Из века в век египтяне и растительность сражались за то, чтобы удержаться на драгоценной почве между серо-голубыми водами Нила и желто-коричневыми песками Сахары. Извиваясь на протяжении шести тысяч пятисот километров от истоков в Центральной Африке до Средиземноморья, протянулся Нил – крупнейшая из великих земных рек, текущая с юга на север. Древний, неисчезающий, вечно живой Нил, столь чуждый иссохшему ландшафту Северной Африки, как если бы он тек на планете Венера.
На берегах реки – сезон жары. Зной расстилается и зависает над водой, как глухое покрывало, стянутое с гигантской пустыни, раскинувшейся на западе Африки. Уходящее за горизонт солнце словно заталкивают туда огненной кочергой, и поднимающийся легкий бриз ощущается, как выброс жара из открытой печи.
Словно таинственное прошлое встретилось здесь с технологией настоящего в виде фелюги с треугольным парусом, управляемой четырьмя юношами и проплывающей мимо комфортабельного исследовательского судна, оснащенного хитроумной электроникой. Юноши, очевидно совершенно не страдая от зноя, засмеялись и замахали выкрашенному в бирюзовый цвет судну, идущему встречным курсом вниз по реке.