Сахара

Бармен отсутствовал, очевидно ротозейничая на нижней палубе вместе с другими, но за кабинетным роялем, поблескивающим бронзой роскошных канделябров, сидела загорелая блондинка с длинными обнаженными ногами и тонкой талией. На ней было соблазнительное черное с блестками мини-платье в обтяжку. Она довольно бойко наигрывала «Последний раз я видел Париж», но заметно фальшивила, напевая при этом хрипловатым голосом. Над клавиатурой в ряд стояли четыре пустых стакана из-под мартини. Пианистка выглядела так, словно целый день, с самого рассвета, провела в компании с бутылкой джина, что, очевидно, и повлияло на характер ее исполнения. Замолкнув на полуслове, она с задумчивым любопытством уставилась зелеными и бархатистыми, но слегка затуманенными глазами на Питта и Джордино.
– Р-ребята, к-каким ветром в-вас сюда з-занесло? – заметно заплетающимся языком поинтересовалась она.
В зеркале, вделанном в заднюю стенку бара, Питт разглядел себя и Джордино – отражение двух обросших щетиной мужчин в мокрых майках и шортах, со слипшимися волосами – и устало подумал, что не стоит ее порицать за то, что она смотрит на них как на утопших крыс. Он поднес палец к губам, призывая к молчанию, затем взял ее руку и поцеловал, после чего спокойно прошествовал мимо и нырнул в коридор, ведущий во внутренние помещения.
Джордино приостановился, окинул ее мечтательным взглядом и подмигнул.
– Меня зовут Ал, – прошептал он ей на ухо. – Я люблю тебя и обязательно вернусь.
И тут же исчез вслед за напарником.
Коридор, казалось, уходил в бесконечность. Во все стороны отходили боковые проходы, создавая пугающий лабиринт, посреди которого они внезапно очутились. Если снаружи этот плавучий дом выглядел просто большим, то изнутри он казался прямо-таки неправдоподобно громадным.
– Нам не помешали бы пара мотоциклов и дорожная карта, – заметил Джордино.
– Если бы я был владельцем этого судна, – ответил Питт, – то кабинет и центр связи я разместил бы наверху и спереди, чтобы иметь максимальный обзор.
– Мне кажется, я готов жениться на той пианистке.
– Нет уж, только не сейчас, – отрезал Питт. – Давай-ка лучше пойдем вперед и будем открывать все двери подряд.
Оказалось, что определиться в местонахождении кают несложно. Каждая дверь была снабжена элегантно исполненной бронзовой пластинкой. На одной из дверей в конце коридора Питт углядел табличку с надписью «Личный офис мсье Массарда».
– Должно быть, это тот самый малый, которому принадлежит этот плавучий дворец, – заметил Джордино.
Питт не ответил, но попытался открыть дверь. Любой высокопоставленный чиновник самых крупных компаний западного мира позеленел бы от зависти, увидев убранство этого кабинета в плавучем доме, стоящем на якоре посреди бесплодной пустыни. В центре разместился испанский антикварный стол для совещаний с десятью креслами в чехлах ручной работы, сотканных и расшитых мастерами из племени навахо. Трудно было поверить, но стены были декорированы в стиле юго-западных американских территорий. Скульптуры Хопи Качина, выполненные в натуральную величину из цельных корневищ пирамидального тополя, занимали высокие ниши в переборках. Потолок был затянут латилласом – своеобразным южноамериканским растительным покрытием; узорчатые орнаменты из ветвей и листьев обвивали вигас – опорные столбы, поддерживающие крышу; окна были закрыты циновками, сплетенными из ивовых ветвей.
Длинные полки позади стола, сделанного из высушенного на солнце дерева, были уставлены изящной ритуальной керамикой и корзиночками декоративного плетения. Суперсовренная система связи обнаружилась в трастеро – массивном шкафу-секретере девятнадцатого века.
В зале никого не было, и Питт не стал терять времени. Он торопливо прошел к телефонной стойке, уселся и с минуту изучал целый комплекс кнопок и дисков. Затем начал набирать цифры. Набрав коды страны и города, он добавил цифры личного телефона Сэндекера и откинулся на спинку стула. Громкоговоритель на стойке выдал серию сигналов «клик-клик». Затем последовали десять томительно долгих секунд молчания. Специфическое жужжание в громкоговорителе эхом повторяло звонки, раздававшиеся в телефоне, находящемся в Америке.
Прозвучало десять гудков, никто не отвечал.
– Во имя Господа, ну что же он молчит?! – в расстройстве пробормотал Питт.
– У Вашингтона с Мали пятичасовая разница во времени. Там сейчас полночь. Он, наверное, в постели.
Питт покачал головой:
– Только не Сэндекер. Он никогда не спит в критические минуты.
– Побыстрее бы он услыхал наши звонки, – взмолился Джордино. – Ведь по нашим следам небось уже идет отряд полицейских.
– Вот ты их и задержи, – предложил Питт.
– А если они вооружены?
– Неужели ты станешь переживать из-за такого пустяка?
Джордино с тоской оглядел зал, наполненный произведениями индейского искусства. Хоть бы томагавк какой завалящий найти!
– Ну да, как по телефону трепаться, тут он первый, а как держать и не пущать, так сразу Ал! – возмущенно заворчал итальянец. – Я ему что, все триста спартанцев в одном лице?
Приятный женский голос внезапно зазвучал в громкоговорителе:
– Офис адмирала Сэндекера.
Питт выхватил из гнезда микрофон:
– Джулия?
У личной секретарши Сэндекера Джулии Вулф перехватило дыхание.
– О, мистер Питт, это вы?
– Да, и я не ожидал застать тебя в офисе в это время ночи.
– Никто не спит с тех пор, как с вами потеряна связь. Слава богу, вы живы. Все в НУМА просто испереживались. С мистером Джордино и мистером Ганном все в порядке?
– С ними все о'кей. Адмирал там где-нибудь поблизости обретается?
– Он на совещании с группой специалистов ООН, обсуждают, как вас вытащить из Мали. Я сейчас же свяжусь с ним.
Менее чем через минуту послышался голос Сэндекера, а аккомпанировал ему громкий стук в дверь салона.
– Дирк?
– Адмирал, у меня нет времени на подробный отчет. Пожалуйста, включите ваш диктофон.
– Включил.
– Руди вычислил этого химического злодея. Все записи данных у него с собой, и он направляется в аэропорт Гао в надежде улететь зайцем из этой страны. Мы точно установили и место, где загрязнения поступают в Нигер, – все это имеется в записях Руди. Загвоздка же в том, что истинный источник находится в неизвестном месте в пустыне, в северном направлении. Ал и я остались, чтобы попытаться определить этот источник. Кстати, мы уничтожили «Каллиопу». Пришлось ее взорвать.
– Кажется, местные обитатели раздражены, – заорал Джордино на весь офис. Он сейчас напрягал все свои внушительные мускулы, чтобы удержать дверь, по которой колотили с обратной стороны.
– Где вы? – быстро спросил Сэндекер.
– Вы когда-нибудь слышали об одном богатом типе по фамилии Массард?
– Ив Массард, французский магнат. Да, я слышал о нем. Что еще тебя интересует?
Прежде чем Питт успел ответить, дверь слетела с петель, увлекая за собой Джордино. Шестеро здоровенных матросов ворвались следом и смяли его, как передняя стенка игроков в регби. Ал успел уложить на палубу первых трех, но тут же был погребен под грудой барахтающихся тел.
– Мы незваные гости в плавучем доме Массарда, – выпалил Питт. – Извините, адмирал, но мне уже пора.
Он спокойно повесил микрофон, повернулся в кресле и с интересом посмотрел на мужчину, входящего в зал.
Ив Массард был одет в безукоризненный белый костюм с желтой розой в петлице. Одна рука у него была опущена в боковой карман пиджака, локоть отставлен в сторону. Он равнодушно обошел сражающихся с Джордино окровавленных матросов, словно это была какая-то уличная свалка. Затем остановился и сквозь голубоватый дым сигареты «Галуаз блю», свисавшей из уголка рта, уставился на странного индивидуума с прицельным взглядом, который восседал за его личным письменным столом со сложенными в холодном безразличии руками и начинал потихоньку улыбаться в ответ на проявленный к нему интерес. Массард был знатоком, людей. И этого типа он сразу оценил как опасного и коварного противника.