Змей

Джейк встал на ноги, расчистил пространство у двери и распахнул ее. Увиденное за дверью напоминало ночной кошмар.
В коридоре, в тусклом аварийном освещении желтых ламп, он разглядел толпу перепуганных людей. Мужчины, женщины, дети; кто полностью одет, кто в пальто, наброшенном на пижаму, кто с пустыми руками, кто с чемоданами — все толкались, напирали друг на друга, пытаясь выбраться на верхнюю палубу. В воздухе стояли клубы пыли и дыма, на полу — грязь. Несколько пассажиров пробирались к своим каютам. Они преодолевали людской поток, как лососи, идущие против течения.
Кэрри присмотрелся к номеру на двери, из которой вышел, и понял, что оказался в соседней каюте. Его попросту выбросило в другую комнату. В тот вечер они с Майрой разговаривали с итало-американской парой, занимавшей соседние апартаменты. Те возвращались домой после сбора всей семьи.
Кэрри с трудом пробился к двери своей каюты, но она оказалась заперта. Тогда Джейк вернулся в каюту, из которой только что вышел, и стал пробираться через развалины. Пришлось убирать с пути обломки мебели, потолка, стен. Кое-где он полз, где-то перелезал через завалы. Нужно спешить. Накренившаяся палуба означала, что корабль тонет.
Джейк добрался до стены и позвал жену. Майра ответила с другой стороны. Словно безумный, Кэрри принялся искать какой-нибудь пролом в стене. Наконец, есть! В самом низу оказалась дыра. Он стал расширять пробоину, чтобы можно было проползти сквозь нее. В их каюте царил полумрак, очертания предметов угадывались с трудом.
Джейк встал, посмотрел в сторону источника освещения. Холодный морской ветер пахнул в лицо. Невероятно! Внешняя стена каюты отсутствовала напрочь! На ее месте зияла огромная дыра, через которую был виден освещенный лунным светом океан. Джейк лихорадочно расчищал путь, и вот уже он пробрался к жене. Кэрри отер кровь с ее лба и щек, нежно поцеловал.
— Я не могу пошевелиться, — извиняющимся тоном произнесла Майра.
Страшная сила, швырнувшая Кэрри в соседнюю каюту, подняла железную кровать и припечатала Майру к стене, как пружина в мышеловке. К счастью, матрас защитил от железной рамы, но ее прижало к стене — лишь правая рука оставалась свободной.
Джейк взялся за железную раму. В свои пятьдесят с небольшим он был довольно крепок. Изо всех сил Кэрри потянул кровать на себя. Рама лишь немного подалась и сразу же встала обратно, как только он ослабил хватку. Тогда он попробовал отжать раму кровати какой-то длинной деревянной балкой, но и это не удалось: Майра закричала от боли.
— Дорогая, — проговорил Джейк как можно более спокойно. — Подожди, я найду кого-нибудь в помощь. Придется оставить тебя одну совсем ненадолго. Я вернусь. Обещаю.
— Джейк, ты должен спасаться сам. Корабль...
— Ты не избавишься от меня так легко, любимая...
— Во имя всего святого, не упрямься.
Джейк снова поцеловал жену. Губы ее, обычно такие теплые, сейчас были ледяными.
— Вспоминай солнечную Тоскану, пока будешь ждать. Я скоро вернусь. Обещаю.
Джейк погладил Майру по руке и вышел в коридор, не имея ни малейшего представления о том, что предпринять. Он заметил в толпе высокого мужчину крепкого телосложения и попросил его помочь.
— Прочь с пути! — прорычал здоровяк — он казался совершенно обезумевшим — и оттолкнул Кэрри.
Джейк отчаянно метался по коридору, но добрых самаритян среди пассажиров не нашлось. Скорее они напоминали стадо, несущееся к водопою. Джейк не винил этих людей за то что они спасали свои жизни. Ведь и он тоже бы потащил Майру наверх, не окажись она в ловушке. Нужно обратиться к кому-нибудь из членов экипажа. Слившись со всеобщим потоком, Джейк теперь продвигался на верхнюю палубу, стараясь удержать равновесие на накренившемся полу.
* * *
Анжело быстро оценил ситуацию на корабле, и то, что он увидел, ему не понравилось. Особенно то, что происходило у правого борта, который все больше опускался.
На воду спустили пять спасательных шлюпок, и они очень быстро заполнились членами команды. Десятки перепуганных официантов и кухонных рабочих прыгали в перегруженные лодки. Увидев помятый нос судна и пробоину в борту, Анжело сразу понял, что произошло. Он возблагодарил Господа Бога за то, что многие пассажиры в этот вечер находились не в своих каютах, а отмечали последний день вояжа в гостиной.
Донателли бросился к правому борту, но путь оказался нелегким — накренившаяся палуба была скользкой от воды и разлитого горючего.
Анжело шел, хватаясь за дверные ручки и держась за перила. Так он добрался до прогулочной палубы.
А там большинство пассажиров сгрудились у левого, высокого задравшегося из-за крена борта. В проблесках аварийного освещения было видно, что некоторые ухватились за стулья, привинченные к палубе, другие — за тюки, приготовленные к перегрузке в доке.
Некоторые пассажиры так и оставались в вечерних платьях, другие — в пижамах, ночных рубашках и наспех наброшенных пальто. Люди держались на удивление спокойно. Только когда корабль вздрагивал, раздавались испуганные крики. Анжело хорошо понимал, что такое спокойствие мгновенно сменится истерией, если вдруг станет известно, что команда эвакуируется, заняв все пять спасательных шлюпок и оставив пассажиров на произвол судьбы на тонущем корабле.
Прогулочная палуба на «Андреа Дориа» сконструирована так, что отсюда можно было сесть в спасательные шлюпки, подвешенные на шлюпочной палубе. Офицеры и матросы тщетно пытались спустить их. Шлюпбалки не предназначались для работы под таким углом, и потому лодки не двигались с места.
Сердце Анжело на миг замерло. Так вот почему пассажирам не дали команду покинуть корабль. Капитан боялся паники!
В итоге получалось, что одна половина лодок занята членами команды, другая половина совершенно бесполезна в сложившихся обстоятельствах, а для пассажиров не хватило ни лодок, ни спасательных жилетов. Если судно затонет, у несчастных вообще не остается шансов на спасение!
В мозгу Донателли мелькнула мысль: побежать на правый борт и вместе с остальной командой прыгнуть в одну из спущенных на воду шлюпок. Нет, нет! Анжело прогнал искушение и, схватив груду спасательных жилетов, стал раздавать их пассажирам. Проклятый сицилийский кодекс чести! Похоже, из-за него и придется погибнуть!
— Анжело! — Окровавленный человек преградил путь стюарду, схватив его за руку. — Анжело, это я, Джейк Кэрри.
А, ведь это тот американец, у которого такая красивая жена. По возрасту миссис Кэрри годилась Анжело в матери. Но, мамма миа, что за дивные бездонные глаза и волнующие формы у этой женщины! Анжело влюбился в нее сразу, хотя и совершенно платонически. Чета Кэрри всегда давала щедрые чаевые и, что гораздо важнее, относилась к нему с уважением. Другие, даже соотечественники-итальянцы, поглядывали на смуглолицего сицилийца свысока.
Джейк Кэрри воплощал собой американский успех. Для своих пятидесяти с хвостиком он был в отличной форме: высокий, стройный, широкоплечий, с аккуратно подстриженными седыми волосами и загорелым лицом. Однако сейчас в руку Анжело пребольно вцепился безумец с горящими глазами в изодранной пижаме и кровавым пятном на груди.
— Слава Богу, встретил знакомого, — устало произнес Кэрри.
Анжело огляделся по сторонам и спросил:
— А где синьора Кэрри?
— Оказалась в ловушке в нашей каюте. Мне нужна ваша помощь.
Глаза Джейка Кэрри горели.
— Идемте, — после секундного колебания ответил Анжело.
Он передал оставшиеся спасательные жилеты другому стюарду и последовал за Кэрри к ближайшей лестнице. Кэрри продирался сквозь встречный поток людей, втянув голову в плечи. Анжело ухватился за его плечо, стараясь не потеряться в толпе. Наконец они спустились на палубу, где находились каюты первого класса. К этому моменту здесь уже почти никого не осталось.
Донателли был просто ошеломлен, когда увидел миссис Кэрри. Вся сцена напоминала средневековую камеру пыток. Когда они вошли, глаза женщины были закрыты, и на миг Анжело показалось, что миссис Кэрри мертва. Однако после нежного прикосновения мужа она сразу же открыла глаза.