Звездные самураи

Застывшая ящерица следила за полудюжиной омерзительных мух, кружащихся вокруг медной люстры. Аркали вдруг почувствовала гнетущее одиночество. С того момента, как три месяца назад она сошла с корабля на космодроме Каноя-Сити, служащие ее отца относились к ней с крайним почтением, а без малого двести слуг исполняли малейшую ее прихоть. Даже к личной горничной-кореянке Сузи все обращались чуть ли не с подобострастием.
Одним словом, думала Аркали, мне выказывают больше почтения, чем какой-нибудь наследнице трона.
Хотя женщина понимала, кем является ее отец, постоянно повторявший, что она непременно должна с любой, даже незначительной проблемой обращаться к нему, Джос оставался бесконечно далеким от нее.
И дело тут, решила она, вовсе не в недостатке родительской любви. Просто все это время в его душе царил холод — который не исчез даже с моим появлением.
Джос Хавкен всегда умело скрывал, что у него на сердце, лишь изредка открывал душу. Каким он может быть в трудную минуту, она, например, увидела только вчера, во время тревоги. Обычное спокойствие отца изменило ему, и перед Аркали предстал совершенно другой человек, даже немного испугавший ее. Джос отрывисто выкрикивал приказания, как неотесанный нексус-капитан, а дочь вообще решительно отослал прочь. Впрочем, ее испуг главным образом был вызван тем, что она увидела, каков отец на самом деле.
Конечно, она виду не подала, что ей стало страшно. Она прекрасно понимала, что отцу, учитывая его прошлое, нужно кое-что прощать. Ведь с младых ногтей он вел необычную и крайне нелегкую жизнь, и она гордилась успехом и положением, которых сумел добиться ее отец. Мать рассказывала, что впервые Джос оказался в Нейтральной Зоне в качестве мелкого торговца — после того, как, отслужив на Флоте, демобилизовался в звании третьего лейтенанта. Избрать такой путь могли либо очень сильные, либо очень алчные, либо никому не нужные люди. И в те годы отец в полной мере отвечал двум последним категориям.
Те же воспоминания ворошил в памяти, за последние дни ставшей похожей на вспаханное поле, и Джос Хавкен. У него было такое чувство, будто его оглушили из парализатора. Он был выжат как лимон и совершенно растерян; жизненная энергия, казалось, вытекла и разлилась огромной лужей у его ног.
Какая, собственно, разница? — думал Джос. Успех или неудача, богатство или бедность. К чему это? Кому, черт побери, все это нужно? Зачем мы здесь? Неужели из-за моей торговой империи? Или из-за моей дочери — наследницы всего, что у меня есть? Черт побери, как же быстро пролетает жизнь!
Они с братом объединили усилия и добились успеха. Джос Хавкен уповал на ходящие среди его знакомых слухи о богатствах, которые можно нажить в Зоне, если не бояться опасностей и тягот тамошней жизни, плюс того, что это практически запретная территория.
А семья крайне нуждалась в поправке своих финансовых дел, это уж точно. Фамилия Хавкенов являлась боковой ветвью некогда богатого рода, который поколение назад изрядно обеднел. К тому времени, когда повзрослел их третий сын, у семьи оставался лишь ветхий дом на Либерти, сотня тысяч акров тощих земель на одном из континентов Дакоты и растущая кипа закладных. Но экзамен на аттестат зрелости выявил признаки пси-таланта у мальчика. И этого оказалось достаточно.
Отец тут же пристроил Джоса во Флот, чтобы парень поближе познакомился с кораблями и астрогацией. Служить Джос отправился охотно, хотя в те времена флотская служба престижной не считалась. Он учился, работал и вскоре проявил себя как средних способностей офицер-кадет, пси-талант которого постепенно оттачивается и развивается. Впрочем, в итоге таланта оказалось недостаточно, чтобы юноша попал в училище астрогации, и это приводило молодого Джоса в отчаяние.
Примерно в то же время произошел государственный переворот, и к власти пришли экспансионисты. В Белом Доме воцарилась свергнувшая династию Генри Алиса Кэн. Это означало настоящую революцию в политических подходах и сулило новые возможности, поэтому Джос оставил Флот и, вложив в дело свое выходное пособие, на паях с братом приобрел небольшое торговое судно — старое дырявое корыто, совершенно не предназначенное для дальних и сложных перелетов, зато обладавшее одним несомненным достоинством: настоящим ньюпортским корпусом. Итак, готовый в первом же рейсе лицом к лицу встретить опасности космоса, Джос отправился в Зону, на что вот уже лет пятьдесят не решался ни один американский торговец.
Увиденное в Зоне потрясло юношу. Почти вся она находилась под контролем Ямато и к тому же была заселена японцами. Но, поскольку к появлению американцев никто из обитателей Зоны, по-видимому, готов не был, первый рейс окончился вполне успешно и даже принес солидную прибыль.
Возвращение из первого путешествия было триумфальным. Невзирая на отвратительный климат, тяжелейшие условия и вирусные заболевания на посещенных американцами планетах, Джос ухитрился сохранить большую часть команды, и те, кто вернулся с ним на родину, сказочно разбогатели. Конечно, погнавшись за призрачной надеждой богатства, они натерпелись всякого — однако, помимо жажды наживы, ими в значительной степени двигала тяга к острым ощущениям, которых им недоставало в Американо в годы правления клана Генри. Они не боялись тяжкого труда, были готовы к опасностям и ожидали достойного вознаграждения за риск. Для честолюбивых людей подобное занятие было подобно наркотику. Потрудись, рискни — и тебе воздастся. Джосу Хавкену пришлась по душе такая работа.
Однако жалобы посла Ямато поставили Алису Кэн в сложное положение. Перед ней встала дилемма: должна ли она пойти до конца и поддержать Хавкена, как подсказывало ей сердце, или, как подсказывал ум, поступить мудрее и наказать его? И, разумеется, верная самой себе, она сделала и то, и другое. Официально она запретила Хавкену и всем частным торговцам покидать пределы Тридцатого Градуса. Неофициально же пригласила Джоса и Билли на обед. А братья Хавкены, конечно, от приглашения не отказались, правда, на всякий случай захватили с собой собственные палочки для еды.
Президентские обеды славились тем, что приглашенных могли ждать как крушение карьеры, так и слава. За столом виднейшие деятели государства запросто превращались в мелких чиновников, руководители армии и Флота вдруг становились гражданскими людьми — Алиса была известна самодурством, настроение у нее совершенно непредсказуемо менялось, характер был исключительно жестким. До того, как подали кофе, разговор касался в основном политики и уже начал было входить в опасное для братьев русло. Тем не менее, в конце концов братья покинули Белый дом, чувствуя себя разве что не королями. Им удалось заключить с президентом сделку, в результате которой Джос Хавкен формально стал коммодором Флота. Это-то им и было нужно: негласная поддержка сверху.
Однако цена этой поддержки оказалась велика: третий полет. Представлять президента в делах государственной важности мог только человек, облеченный соответствующими полномочиями. Как частный торговец Джос больше не имел права торговать в Зоне, зато в качестве коммодора Флота становился инструментом независимой политики Американо. Останься он на Флоте, его шансы дослужиться до такого ранга равнялись бы одному к пятидесяти тысячам. Он стал первым в истории Американо человеком, который за один нексус-прыжок ухитрился из третьих лейтенантов перескочить в коммодоры.
Открывающиеся в третьем рейсе возможности Джос Хавкен осознал уже на следующий день. Он начал тщательную подготовку к отлету, но еще больше трудов посвятил налаживанию нужных связей в Белом Доме, и через шесть месяцев придумал, как обвести вокруг пальца шпионов Ямато, угнездившихся в Комитете по делам Флота. Джос был достаточно умен, чтобы понимать: если он сумеет разыграть свою карту, то ему светит корабль. Поэтому он переговорил с главой отдела гравифизики РИСКа и добился своего: ему выделили громадный старый семитысячетонный боевой корабль «Томас Джефферсон». Немного позже добавился еще один — «Ричард М.», поскольку, дескать, «Ричард» должен опробовать в Зоне совершенно новое оружие.