Спящие красавицы

Во время своего второго визита сюда Эгути намеревался нарушить суровый запрет этого дома по отношению к распутной на вид девице, но удержался, обнаружив, к своему удивлению, что она невинна. С той ночи он поклялся соблюдать законы этого дома и охранять безопасность «спящих красавиц». Поклялся не нарушать тайны стариков. И все же, почему в этот дом берут только невинных девушек? Эгути решил, что со временем он поймет это, решил также, что все это глупости.
Однако сегодняшняя девушка кажется подозрительной. Старый Эгути не мог поверить в то, что она еще девушка. Он приподнялся, оперся грудью о плечи спящей и заглянул ей в лицо. Черты его были несколько непропорциональны, как и ее фигура, но, вопреки его предположению, выглядело оно совсем по– детски. Нос был немного широковат, с приплюснутой переносицей. Щеки круглые и широкие. Волосы спереди зачесаны так, что лоб очертаниями напоминает гору Фудзи. Брови короткие, густые, правильной формы.
– Прелесть,– прошептал старик и прижался щекой к гладкой щеке девушки. Девушка, видимо, почувствовала тяжесть и повернулась лицом кверху. Эгути отодвинулся.
Некоторое время старик лежал с закрытыми глазами. От тела девушки исходил необычный и сильный запах. Можно сказать, что ничто на свете так не наводит на воспоминания о прошлом, как запах, тем более такой сладкий и резкий. Эгути вновь вспомнился молочный запах младенца. Хотя оба эти запаха совершенно различны, не являются ли они в какой-то мере главными для человека? С древних времен многие старики в ароматах молодых женщин пытались отыскать эликсир молодости. Но кажется, запах этой девушки трудно назвать ароматом. Если же сейчас старый Эгути нарушит по отношению к ней запрет этого дома, то запах станет еще более неприятным, с привкусом крови. Однако не означают ли подобные мысли того, что и Эгути уже состарился? И разве именно такой резкий, с привкусом крови запах не есть источник человеческой жизни? Девушка, наверное, легко забеременеет. Как бы крепко она ни спала, физиологические процессы в ней не остановились и завтра утром она должна проснуться. И даже если девушка забеременеет, она ничего не будет об этом знать. Эгути уже шестьдесят семь лет, что если он таким образом оставит в этом мире еще одного ребенка? Поистине, тело женщины заманивает мужчин в ад.
Но ведь девушка лишена какой бы то ни было возможности обороняться. В угоду старым клиентам, в угоду жалким старцам. На ней нет ни нитки, и она ни за что не проснется. Эгути стало жаль ее до боли в сердце, и неожиданно для себя он прошептал:
«Старым – смерть, молодым – любовь, смерть – один раз, любовь – много». Эта мысль пришла неожиданно и успокоила Эгути. Он не был по натуре упрямым. Снаружи доносился едва угадываемый шорох падающего мокрого снега. Море перестало шуметь. Старик вдруг увидел темную безбрежную гладь моря, на которую падают снежинки и тают. Дикая птица, похожая на большого орла, держа что-то истекающее кровью, кружит над черными волнами. А вдруг это «что-то» – человеческое дитя? Нет, невероятно. Быть может, это призрак, напоминающий о развращенности людей? Эгути слегка тряхнул головой, лежавшей на подушке, и погасил видение.
– Ах, как жарко,– сказал старый Эгути. Жарко было не только из-за электрического одеяла. Девушка сдвинула одеяло вниз и наполовину обнажила грудь, широкую и округлую, но не очень высокую. Ее белая кожа слабо отсвечивала алым бархатом. Старик, любуясь красотой ее груди, кончиком пальца провел вдоль линии волос на лбу, напоминающем очертаниями гору Фудзи. Девушка, повернувшись на спину, дышала тихо и спокойно. Интересно, какие зубы скрываются за этими маленькими губками? Эгути двумя пальцами взял нижнюю губу девушки и слегка оттянул ее. По сравнению с маленьким ротиком ее зубы казались не такими уж мелким, но все же были некрупными и ровными. Кода Эгути убрал пальцы, губы девушки остались приоткрытыми. Между ними чуть-чуть поблескивали зубы. Эгути кончиками пальцев, запачканными красной губной помадой, взял девушку за мочку уха и потер о нее пальцы, а остатки помады вытер о ее полную шею. На белоснежной коже осталась едва заметная красная линия, это было красиво.
«Наверное, она тоже еще девственница»,– подумал Эгути. Во время второго визита в этот дом у него зародились подозрения относительно спящей, он сам поражался своей низости и ругал себя, поэтому сейчас у него не было никакого желания проверять. Да или нет, для Эгути это не имело значения. «Впрочем, нет, не совсем так»,– подумал Эгути и как будто услышал в себе самом насмешливый голос.
– Кто это смеется надо мной? Ты, нечистый?
– Нечистый? Ну, нет, не так уж все просто. Ты ведь только и знаешь, что преувеличенно думаешь о своих чувствах и переживаниях. Как человек, зажившийся на этом свете.
– Неправда, я просто стараюсь думать так же, как думают другие старики, еще более жалкие, чем я.
– Хм. О чем ты говоришь, негодяй? Ты хочешь свалить свою вину на других.
– Негодяй? Пусть. Но объясни мне, почему невинная девушка чиста, а та, что познала любовь,– нет? Мне здесь вовсе не нужна девственница.
– Это потому, что тебе еще не знакома тоска по-настоящему старого человека. Не приходи сюда больше. Неужели ты думаешь, что если хотя бы одна из ста тысяч – из ста тысяч! – девушек вдруг проснется среди ночи, то старику будет нечего стыдиться?..
Собственные вопросы и собственные ответы возникали в голове Эгути. У него не было уверенности в том, что здесь усыпляют только девственниц. Эгути всего четвертый раз в этом доме, и ему кажется странным, что все его девушки были невинными. Может, действительно, это делается по просьбе и желанию стариков?
Однако его притягивала мысль «если вдруг проснется». «Интересно, с какой силой и как нужно толкнуть девушку, чтобы заставить ее, хотя бы бессознательно, приоткрыть глаза? Вряд ли она сможет спать, если, например, отрезать ей руку или пронзить грудь или живот».
– Каким же я стал злым,– прошептал Эгути. Скоро и он станет ничуть не лучше стариков, приходящих в этот дом. Жестокие мысли кружились в его голове. Разрушить этот дом и самому погибнуть. Эти мысли вызывает усыпленная сегодня девушка, которая не обладает так называемой совершенной красотой, но очень мила, горяча и выставила напоказ свою широкую белую грудь. А может, он просто испытывает чувство, противоположное чувству раскаяния? И малодушные люди в конце жизни иногда находят мужество, чтобы раскаяться. Видимо, мужества в нем даже меньше, чем в его младшей дочери, с которой он когда-то любовался «камелией, роняющей лепестки», в храме Цуба– кидэра. Эгути закрыл глаза.
Две бабочки играли в низко подстриженных кустах вдоль каменных плит садовой дорожки. Прятались в листве, подлетали вплотную к кустам, им было весело. Потом они поднялись немного выше над кустами и закружились в легком танце, и тогда из листвы вылетела еще одна бабочка, а. за ней – другая. «Вот две супружеские пары»,– подумал Эгути. но тут между ними появилась пятая бабочка. Он хотел понять, не соперничестве ли это, но вдруг из кустов, кружась, стали одна за другой вылетать бабочки, и весь сад превратился в танец великого множества белых бабочек. Они не поднимались высоко. Широко раскинувшиеся, свисающие ветви клена шевелились от едва заметного ветерка. На тонких ветках висели большие листья, поэтому клен так чутко реагировал на ветер. Бабочек стало еще больше, теперь это было похоже на поле, покрытое белыми цветами. Глядя только на клен, Эгути думал, имеет ли это видение какую-нибудь связь с домом «спящих красавиц». Листья клена-призрака пожелтели, покраснели, еще более подчеркивая белизну порхающих бабочек. А с кленов, растущих у этого дома, листья уже облетели, правда, кое-где на ветках еще оставались сморщенные, пожухлые листья. Но сегодня идет мокрый снег.
Эгути совершенно забыл о холоде и о снеге, падающем за окном. Быть может, видение кружащихся в танце белых бабочек вызвано обнаженной белой грудью лежавшей рядом с ним девушки? Может, в этой девушке есть нечто такое, что прогоняет злые помыслы стариков? Старый Эгути открыл глаза. Посмотрел на маленькие розовые соски на широкой груди. Они словно символизировали добродетель. Он прижался к ее груди щекой. Под веками его словно потеплело. Старику захотелось оставить на теле девушки свой знак. Если нарушить запрет этого дома, то, проснувшись, девушка, без сомнения, будет очень переживать. Старый Эгути губами сделал на груди девушки несколько пятнышек цвета крови и содрогнулся.