Таинственный замок
Несколько мгновений Жанико стоял неподвижно. Он казался абсолютно коричневым, у его ног цвели лилии, окутанные бело-золотым сиянием, а отделка его сапог была краснее крови.
Маг повернул метку так, чтобы лошадиная голова смотрела на восток, и вновь заговорил:
– Я обращаю метку против монстров, стерегущих таинственное место. Сознание их погаснет, а члены скует бессилие. Магия, идущая отсюда, лишит могущества правителей и богов всех земель, на которые обращена метка. Волей своей я снимаю древнее заклятие. Я посылаю вперед Видящих Все, тех, кто лишит сил всякого, ставшего на моем пути. Да будет так.
Глава 6
Философия низшего сословия
Расставшись с Жанико, Флориан вскочил на своего белого скакуна и направился вверх по тропе по направлению к Бранбелуа. Следуя логике, герцог меньше всего теперь думал о невесте, ждавшей его в Сторизенде. Свадьба отменялась. Следом за месье ехала повозка со слугами чародея. Углубившись в лес, Флориан увидел наконец монстров. Все они лежали абсолютно неподвижно, и герцог, отважно спешившись, убил черных троллей, гоблинов и серую сколопендру. Поднимаясь все выше к горной расселине, он мимоходом обезглавил илинга, от боли скрутившего свои подвижные рожки, и бесстрашно расправился с огнегривой лекрокоттой. Сложнее обстояло дело с тарандусом – этот монстр обладал коварной способностью менять цвет соответственно окружающему его ландшафту, и не так-то просто было отыскать его. К тому же, даже обнаружив тарандуса, Флориану пришлось повозиться с ним – монстр отличался необыкновенно толстой кожей, которую не брал даже острый меч герцога. Дряблая шея василиски, напротив, не потребовала лишних усилий – ее голова мгновенно оказалась отделенной от туловища. Презренное чудище имело тусклую окраску и с закрытыми глазами выглядело просто отвратительно.
Героическая бойня подходила к концу. Флориан бодро свернул направо, к огромной мантикоре. Мгновение спустя бледно-красное чудовище бессильно вытягивало свои ядовитые щупальца в предсмертной агонии. В эту минуту легкий ветерок долетел до леса откуда-то с запада, и небесное светило изменило свое положение.
Совершив не знающие себе равных подвиги, герцог ненадолго остановился, решив передохнуть, и достал щепотку табака. Крышку табакерки изнутри украшал миниатюрный портрет друга и патрона Флориана Филиппа Орлеанского. Казалось странным видеть знакомые вещи здесь, на заколдованном плато. Отдохнув, месье огляделся вокруг. С небольшой полянки круглыми от ужаса глазами на него взирали три пропитавшиеся пылью овцы. Перед герцогом лежала утопающая в густой листве тропинка, ведущая прямо к замку Бранбелуа.
Одного за другим Флориан обезглавил семерых стражей, испытывая чувство неподдельного сожаления – конечно, не из-за гнусной василиски, – что вынужден убивать столь очаровательных и даже красивых монстров. Сопровождающие его лохматые слуги Жанико, не говоря ни слова, подняли и уложили в повозку головы чудовищ. Через несколько минут герцог и его свита торжественно подъехали к волшебному замку. В Бранбелуа, где время на века замедлило свой ход, полдень сменился для путешественников наступлением раннего утра. Жители заколдованного королевства просыпались, как им казалось, после ночного отдыха, и Флориан горделиво показывал всем умерщвленную им мантикору.
Первым живым существом, очнувшимся от векового сна, на его пути оказалась юная доярка, ведущая коров из Бранбелуа. Флориана впечатлила ее аппетитная фигурка, к тому же девушка была хорошо накрашена. Герцог смерил ее долгим взглядом.
«Отвлечься на любые фривольные штучки и нарушить чистоту волшебного мгновенья, когда я так близок к осуществлению мечты всей моей жизни непозволительно…» – размышлял он.
Доярка тоже заметила прекрасного незнакомца и улыбнулась ему. Улыбка очень шла девушке, и герцог взглянул на происходящее с другой стороны:
«Что ж, я и не собираюсь останавливаться только ради подобных пустяков. Я задержусь потому, что должен следовать логике. Мне представляется вполне логичным освободить людей от заклятия, но лишь в том случае, когда это приносит пользу окружающим».
– Следуйте дальше и подождите меня за поворотом, пока я узнаю от этого заманчивого создания, кого же мы воскресили, – обратился герцог к своим лохматым спутникам.
Когда его свита удалилась, Флориан – потрясающе элегантный в костюме цвета бутылочной зелени с серебряной отделкой – спешился со своего белого скакуна на заросшую высокой травой дорогу, чтобы дружески поболтать с милой дояркой. Хотя она и оказалась девственницей, но не отличалась наивностью. Расставшись, оба они пришли к одному выводу – весьма полезно иногда разнообразить круг общения, в особенности, если вас разделяют несколько столетий – это способствует расширению кругозора.
Приближаясь к воротам Бранбелуа, Флориан ничуть не сомневался – даже ценой неблагодарной работы палача и гибели прекрасных монстров стоило воскресить здешний замечательный народ. Он принялся по пальцам считать убитых чудищ, но, отвлекшись на приятные воспоминания, ошибся – в итоге получилось восемь.
Освободившись от заклятия, древний замок Бранбелуа благодаря своей архитектуре показался герцогу сказочным. На многочисленных башенках развевались королевские флаги; стены патрулировали стражи в сверкающих на солнце доспехах, высматривая вдалеке неприятелей, умерших сотни лет назад; у ворот стоял привратник в старомодных одеждах с ярко-желтой опушкой. На лице его лежала печать философских раздумий.
– Ну и костюмчик! Откуда ты, чужеземец, и по какому делу прибыл сюда? – обратился он к Флориану.
Стряхивая с одежды пыль и травинки, герцог с сожалением заметил зеленое пятно на колене, появившееся, вероятно, когда он наклонился отрубить голову тарандусу.
Отвечая на вопрос привратника, Флориан торжественно произнес:
– Доложите королю Вильгельму, что прибыл лорд де Пайзен.
– Сэр, вероятно вы не осведомлены, но столы уже накрыты, мед разлит по кубкам, тосты поджарены, менестрели собрались в галерее и король Вильгельм изволит завтракать, – заявил привратник тоном, не допускающим возражений.
– У меня к королю дело чрезвычайной важности, и оно не терпит отлагательства, – ответил Флориан.
– Ни один человек не может войти в королевские покои во время завтрака, если только он не является принцем могущественного королевства или ремесленником, принесшим свои изделия, – возразил слуга.
– Черт возьми! Но так оно и есть. Вон в той повозке я привез отличные образчики своего ремесла.
Привратник нехотя вылез из своей каморки и направился к повозке. Он взглянул на мохнатые головы монстров, потрогал одну из них пальцем и пробормотал:
– Ну и ну!
Не выказывая ни малейшего удивления, слуга преспокойно вернулся в каморку.
С трудом сохраняя самообладание, герцог вновь заговорил:
– Надеюсь, дружище, что продукты моего ремесла убедили вас в необходимости доложить королю Вильгельму о прибытии герцога де Пайзена и о том, что заклятие, висевшее над вашим королевством, наконец-то снято?
– Хм, так значит, без заклятия все же не обошлось. Впрочем, я подозревал, что произошло нечто подобное – слишком уж густо все вокруг заросло лесом со вчерашнего дня… – неторопливо протянул привратник.
Флориан снисходительно взглянул на ничтожного слугу, явно не способного по достоинству оценить его героические деяния, и заметил:
– Тебя, кажется, не слишком-то удивляют подобные чудеса?
Печальный привратник объяснил, что, будучи слугой при королевской семье, известной своим пристрастием ко всему таинственному и волшебному, он уже давно ничему не удивляется. Вот только вчера вечером после ужасной ссоры мадам Мелузины с ее отцом среди кухонной челяди ходили слухи о каком-то заклятии.
– Дружище, должен огорчить тебя, но это произошло не вчера вечером. Ты говоришь о гибельном для королевской семьи событии, случившемся несколько сотен лет назад. С тех пор магическое проклятие висело над Бранбелуа, и чары рассеялись лишь сегодня днем, – поведал Флориан удрученному слуге.