Растратчик

– Хотите, я сама все сделаю, мистер Беннет? У меня это не займет и минуты. Да и незачем будет оставлять книжку.
– Пусть этим займется миссис Брент.
– Как угодно.
Черч фыркнула, и я почувствовал, как у меня вспотели ладони. Вечером я предупредил Шейлу:
– Эта Черч может нам все испортить.
– Каким образом?
– Своей чертовой услужливостью. Сегодня она полезла ко мне, предложив заняться книжкой. Надо от нее как-нибудь отделаться.
– Предоставь это мне.
– Ради Бога, поосторожнее с ней. Как бы она чего-нибудь не заподозрила.
– Не беспокойся.
После этого случая мы установили такой порядок: Шейла, получив три или четыре книжки, просила вкладчиков оставить их у нее на один день. Затем выписывала новые карточки, а вечером сообщала мне необходимую сумму, которая ей требовалась. Я передавал ей деньги. И на следующий день она вносила их в свою кассу, оформляла новые карточки, ставила на место и выписывала новые книжки, которые потом отдавала вкладчикам. С каждым днем мы все ближе подбирались к цели и молились, чтобы не произошло ничего непредвиденного, пока мы не вернем все деньги. Обычно за день нам удавалось вложить около четырехсот долларов, а один или два раза немного больше.
* * *
Примерно через неделю после того, как мы начали возвращать деньги, для сотрудников банка был устроен банкет с танцами. В бальном зале одного из отелей Лос-Анджелеса собралось, наверное, около тысячи человек. Вечер удался. Как всегда, обошлось без помпезности. «Старик» этого не любил. Он предпочитал теплую семейную обстановку. «Старик» обращался к собравшимся с пожеланием приятно провести время, после чего начинались танцы, а он, стоя в стороне, наблюдал, как все веселятся. Полагаю, вы что-нибудь слышали о А. Р. Фергюсоне. Он являлся учредителем нашего банка, и одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять – перед вами человек неординарный. Роста он был небольшого, крепко сбитый и статный, с седыми усиками, которые придавали ему вид военного.
Прийти полагалось всем. Я сидел за одним столом с другими служащими отделения: мисс Черч, Хельмом, Снеллингом, его женой и Шейлой. Я не стал садиться рядом с Шейлой, чтобы не вызвать подозрений. Когда начались танцы, я подошел к «старику», чтобы поздороваться. Он всегда относился ко мне с теплотой, впрочем, он ни к кому не относился плохо. Была в нем та особая врожденная доброжелательность, которую теперь не встретишь у тех, кто только начинает делать карьеру. Он поинтересовался, как у меня обстоят дела, а потом спросил:
– Долго предполагаете пробыть в Глендейле? Вы еще не закончили?
Холодок пробежал у меня по спине. Если он будет настаивать на моем незамедлительном возвращении, все наши усилия вложить деньги пойдут прахом. И одному Богу известно, что обнаружится, если растрата будет покрыта только наполовину.
– Видите ли, мистер Фергюсон... Мне бы хотелось задержаться до конца следующего месяца. Если вы, конечно, не возражаете.
– Так долго?
– Я обнаружил кое-что интересное и хотел бы получше разобраться. Дело в том, что у меня появилась идея: в дополнение к моему отчету написать статью. Собираюсь послать ее в «Америкен Бэнкер». И если вы дадите мне еще немного времени...
– В таком случае оставайтесь сколько потребуется.
– Думаю, что нам не повредит...
– Побольше бы наших сотрудников писали статьи.
– И безусловно, это поднимет престиж.
Слова одно за другим слетали у меня с языка. А я стоял и слушал себя, еще не зная, что скажу в следующий момент. До этой минуты я не помышлял ни о какой статье. Вы не представляете, что я тогда испытывал. Я чувствовал себя гнусным обманщиком. И хуже всего то, что «старик» воспринимал этот бред всерьез. Мы разговаривали несколько минут. Он сообщил мне, что завтра отправляется на Гонолулу и вернется только через месяц. По возвращении он рассчитывал прочесть то, что я пожелаю изложить в статье. Затем он повернулся к танцующим:
– Кто эта молодая особа в голубом?
– Это миссис Брент.
– Я хочу поговорить с ней.
Мы прошли через зал, увертываясь от танцующих, и приблизились к Шейле, танцевавшей с Хельмом. Они остановились, и я представил ей «старика». Он поинтересовался самочувствием Брента после операции, а затем, перехватив Шейлу у Хельма, стал танцевать с ней.
Настроение у меня испортилось. Это заметила Шейла, когда после банкета я встретил ее на улице, чтобы отвезти домой.
– Что-то случилось, Дейв?
– Я не мог глядеть «старику» в глаза. Только и всего.
– Ты испугался?
– Нет, просто перенервничал.
– Если ты испугался и хочешь выйти из игры, я не стану тебя осуждать.
– Как бы мне хотелось вывести этого прохвоста на чистую воду, вышвырнуть из банка и навсегда вычеркнуть из нашей жизни.
– Через пару недель все закончится.
– Как он?
– Выписывается из больницы в субботу.
– Замечательно.
– Домой он пока не вернется. Доктор настоял, чтобы до полного выздоровления он поехал в Эрроухэд. Там у него друзья, и он проведет у них три-четыре недели.
– Кстати, ты ему что-нибудь рассказала?
– Нет.
– Совсем ничего?
– Ни слова.
– Ты говорила, у него язва.
– Да.
– Я прочел на днях в одном медицинском журнале о том, что именно вызывает язву. Знаешь?
– Нет.
– Стресс.
– Ну и что?
– Процесс заживления будет успешнее, если он перестанет переживать из-за растраты. Представляю, каково его состояние: лежать в больнице, постоянно думая о своем преступлении, и при этом глядеть тебе в глаза. Такое не прибавит здоровья.
– И что я, по-твоему, должна ему сказать?
– Ну не знаю. Успокой его, что, мол, все уладила.
– Если я расскажу ему то, о чем никто не должен знать, он догадается, что в банке мне кто-то помогает. Это его взбудоражит еще больше, и я не представляю, что он в таком состоянии может выкинуть. А если он тоже об этом кому-нибудь расскажет? Тогда все выйдет наружу. Да и как я объясню, где взяла деньги, чтобы покрыть недостачу? Кто мне их дал? Ты?
– Об этом говорить необязательно.
– Я вообще ни о чем не обязана ему говорить и не собираюсь. Чем меньше ты будешь в этом замешан, тем лучше. Пусть переживает, ему уже давно пора к этому привыкнуть. Ничего страшного, если он немного понервничает. Он заслужил это тем, что заставил меня, да и тебя, так волноваться.
– Это твое право.
– Он догадывается – в банке что-то происходит, но не знает, что именно. Представляю его лицо, когда я объявлю, что уезжаю... Куда ты говорил?
– В Рино.
– Ты по-прежнему этого хочешь?
– Если я принял решение, то редко его меняю.
– Ты еще можешь отказаться, если захочешь.
– Прекрати.
– Но я бы этого не хотела.
– И я тоже.
 
Глава 6
Мы продолжали возвращать деньги, и с каждым днем мои тревоги только усиливались. Я боялся, как бы не случилось что-нибудь непредвиденное. Боялся, что «старик» перед отъездом забудет оставить распоряжение на мой счет и меня отзовут из Глендейла в головное управление. Боялся, что Шейла заболеет и на ее место поставят кого-нибудь другого. Боялся, что кто-нибудь из вкладчиков посчитает наше уведомление с просьбой принести книжку подозрительным и начнет расспрашивать знакомых.
Однажды Шейла попросила подвезти ее домой после работы. К этому времени нервы мои были настолько взвинчены, что я едва не шарахался от собственной тени. Я нигде не показывался с Шейлой днем, и даже вечерами мы не встречались, чтобы нас не увидели вместе. Но на этот раз Шейла сообщила, что заболел кто-то из ее детей, нужно съездить в аптеку за лекарством, которое выписал доктор, и поручить это некому, кроме служанки, а на нее нельзя положиться. К тому времени Брент уехал на озеро восстанавливать силы и дом был целиком в распоряжении Шейлы.
Так я впервые побывал у нее дома. Там было очень уютно, всюду ощущался запах Шейлы, а дети оказались самой прелестной парой, какую я когда-либо видел. Старшую звали Анна, а младшую Шарлотта. Она-то и заболела. Малышка лежала в постели с температурой и переносила болезнь мужественно, точно маленький солдатик. Едва ли кого-то могло оставить равнодушным подобное зрелище: вокруг больного ребенка крутится Шейла, ухаживает, заботится, а ребенок принимает это как само собой разумеющееся, будто ничего особенного не происходит. Но тогда я не мог этого долго выдержать. Когда я понял, что моя помощь больше не требуется, то быстро ретировался. Я вернулся к себе и набросал несколько страниц для отчета, который обязан был закончить к возвращению «старика». Я озаглавил его «Организация эффективной работы с вкладчиками».