Синдром

Всегда ли Джеффри переживал такое?
Нет, насколько он знал.
А с каких же тогда пор? Когда все началось?
Дюран помогал людям, пытавшимся разрешить внутренние конфликты, и потому знал симптомы своего недуга достаточно хорошо. Согласно медицинскому справочнику по психиатрии он страдал агорафобией. А если говорить точнее — поскольку агорафобия не значилась отдельным номером, — Дюрана мучило заболевание под кодовым номером 300.27: «Агорафобия на фоне панического расстройства. Стрессовая ситуация по возможности избегается, в противном случае больной переживает ее с ярко выраженными признаками ужаса».
В самой изнурительной форме своего заболевания агорафобы становятся пленниками страхов и порой вообще не в состоянии совершить вылазку из дома. К счастью, Дюрана терзал не столь жестокий недуг, при необходимости он сопротивлялся и выходил на улицу, что, впрочем, происходило все реже и никогда не сопровождалось положительными эмоциями. По правде говоря, если бы Джефф жил и работал вне «городской деревни», какой являлись Капитолийские Башни, фобия доставляла бы ему гораздо больше хлопот.
Все это вызывало немалое беспокойство. Не столько сама болезнь, сколько его отношение к ней. По сути, он игнорировал проблему, стараясь отгонять от себя неприятные мысли, — такая вот ирония судьбы, учитывая его профессию. Иногда Дюран всерьез задумывался — насколько он компетентный врач. Допустимо ли, чтобы психотерапевт, не способный разобраться в своих проблемах, брался помогать другим? Может ли он лечить такие серьезные случаи, как у Нико и де Гроота? Джеффри осушил бокал и вновь его наполнил. Где-то в глубине души зазвучало: «Психиатр, излечи себя сам», но голосу тут же ответили: «Позже…»
 
Глава 6
Эйдриен, сестра Нико, заключила пакт с дьяволом — ни больше ни меньше.
Недавняя выпускница Джорджтаунского университета, год назад окончившая юридический колледж, надеясь выплатить гору студенческих долгов, заключила фаустовскую сделку с адвокатской конторой «Слу-Холей». В обмен на ошеломляющую зарплату и продвижение по служебной лестнице, которое в офисе называли «полосой обгона», Эйдриен пришлось работать по восемьдесят часов в неделю, выполняя самую тяжелую и нудную работу. Это напоминало какой-то аналог армейской «учебки», но только для молоденьких юристов. Согласно уговору, если к концу этого срока она еще не утратит «жизнеспособность» — то есть не сгорит на работе и не будет уволена, — то ей предоставят возможность стать полноправным партнером фирмы. Конечно, после этого работа пойдет гораздо легче или по крайней мере интереснее.
Ну а пока жизнь Эйдриен казалась адом. И это тоже была часть сделки.
Она сидела и работала над конспектом для босса — Кертиса Слу, наставника и непосредственного руководителя Эйдриен, а заодно и партнера, чье имя носила фирма. Его поручения Эйдриен обязана была исполнять беспрекословно. Сейчас же фирма «Слу-Холей» занималась делом одной компании из штата Мэриленд, специализировавшейся на строительстве дорог и автостоянок.
Четыре года назад на компанию «Амалджимейтид пейвинг» подали в суд власти округа Колумбия. В исковом заявлении строителей обвиняли в недобросовестной работе. За первые же полгода положенное ими асфальтовое покрытие с гарантийным сроком службы в десять лет начало крошиться. В результате появившихся на дороге выбоин и рытвин произошел ряд несчастных случаев, что породило целый поток гневных писем в редакции различных изданий. Так что судебный процесс стал неизбежен.
Когда округ подал исковое заявление против «Амалджимейтид», от имени осаждаемой жалобами компании выступила адвокатская контора «Слу-Холей». Ее юристы выдвинули ряд обнадеживающих положений, каждое из которых сопровождалось квалифицированными комментариями, утверждавшими, что представленные факты не освобождают от ответственности и самого истца. То, что дорога начала разрушаться, было не просто проблемой, а большой проблемой. И притом вовсе не обязательно проблемой «Амалджимейтид». С точки зрения «Слу-Холей» вина падала не на их клиента, а на субподрядчиков с их недобросовестными услугами и поставщиков с их некачественными материалами. А если доказать это окажется невозможно, проблему предполагалось списать на форс-мажорные обстоятельства, то есть на погоду, которая, по общему мнению, в том году не баловала, или на не предполагавшееся увеличение транспортного потока. Наконец, повреждение дорожного покрытия могло быть вызвано особым составом солей, использованных снегоуборочными бригадами. Они применяли смесь с повышенными коррозийными свойствами и примесями, которые, въедаясь в асфальт, нарушали его целостность. Таков вкратце был взгляд адвокатской конторы «Слу-Холей» на вышеизложенное дело.
Иными словами, неприятности клиента надеялись замять. Жонглирование законодательством тянулось четыре года, а дело не продвинулось ни на дюйм, окружные прокуроры не желали идти на уступки — и терпение судьи лопнуло: он назначил день судебного заседания. Наступила паника.
Так по воле случая Эйдриен пришлось помогать Кертису Слу. Две недели подряд она корпела над базой данных, дневала и ночевала в офисе, вместе с командой помощников перебирала кипы документов. Помощница босса просмотрела тысячи служебных записок, отчетов, писем, квитанций и накладных. Отупляющее занятие — каждую бумажку необходимо прочесть, классифицировать, поставить на ней штамп с номером и подшить в журнал.
Теперь дело шло к развязке: пришла пора решать, какие документы можно без ущерба для дела выдать юристам оппонента. Часть материалов классифицировалась как переписка клиента с поверенными, часть являлась запатентованной информацией и потому разглашению не подлежала. Другие документы удержать было не так-то просто, и именно от Эйдриен требовалось выявить самые спорные бумаги и найти способ решить проблему.
Она сидела за столом и заносила в текстовый файл сделанные карандашом исправления и уточнения с черновика конспекта-памятки, приготовленной для босса. Затем добавила тщательно отобранные из веб-архива «Лексис» [7] ссылки и снова перечитала готовый документ.
Текст изобиловал опечатками. Эйдриен привыкла работать на маленьком ноутбуке и теперь, шлепая пальцами по клацающей клавиатуре большой офисной машины, чувствовала себя неуверенно. Одно благо — с проверкой орфографии в текстовом редакторе проблем не возникло. Вскоре девушка привела файл в достойный вид, сохранила его и отправила на печать. Из принтера медленно выползали готовые листки, а Эйдриен отдыхала, откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза…
«Так хорошо просто сидеть и…»
Она резко открыла глаза. Вчера Эйдриен изучала бумаги всю ночь, и если бы теперь расслабилась хоть на минуту, то отключилась бы прямо за столом. Прошлый вечер работала дома, почти закончила документ, как вдруг система дала сбой и унесла в небытие результаты многочасового труда. Пришлось ехать среди ночи в офис и заканчивать памятку для босса на служебном компьютере. И теперь Эйдриен хотелось лишь одного: отправиться домой, залезть в теплую ванну и сидеть там, пока вода не остынет. А потом сохнуть, развалившись на большой мягкой кровати.
Но все это только пустые мечты. Сегодня второй вторник месяца, а после сообщения, что Никки оставила на автоответчике, от встречи с сестрицей отвертеться не получится.
Эйдриен придвинулась к столу, последовательно прошила степлером четыре экземпляра распечатанного файла и еще раз проглядела их на наличие ошибок. Три копии предназначались Слу, одна — ей. Она щелкнула кнопкой селектора и набрала добавочный номер босса. Как и следовало ожидать, тот уже отправился домой. Поэтому Эйдриен сложила распечатки в конверт для пользования внутри офиса и направилась к лестнице.
На верхних этажах на расходы не поскупились. Зону приема посетителей, куда выходили двери многочисленных кабинетов, обставили с расчетом создать недвусмысленное впечатление, что фирма невероятно богата и щедра. Роскошную и в то же время неброскую приемную устилал серовато-коричневый ковер, в котором вязли ноги, и казалось, будто бредешь в пыли какой-нибудь нейтронной звезды. Две мраморные колонны подпирали высокий потолок, откуда падали косые лучи рассеянного света. Словно излучающие свет полотна люминистов [8] украшали стены вокруг столика администратора, тоже настоящего шедевра, — полумесяц из блестящего полированного ореха, на котором мигал цветными огоньками селектор внутренней связи. Здесь же скучали кресла из добротной зернистой кожи и невероятно пышный диван «Честерфилд», рядом располагался журнальный столик из стекла и меди, где веером были разложены серьезные журналы: «Гранта» и «Сайентифик американ».