Брат из царства ночи

Впоследствии он не смог объяснить своего поступка. Как будто бы тело само решило за него. Он выбежал через дверь и бросился к воротам.
– Нет, Реймон! – услышал он чей-то крик, но не разобрал, чей это был голос, – Дорфа или Пилар.
Увидев его, дети разбежались в разные стороны. Все, кроме сына бочара, с которым он часто играл в тени стены. Реймон бросился на него, и через секунду оба сцепились и катались в густой пыли.
Дорф бросился разнимать мальчиков.
– Убирайся домой! – сердито крикнул он сыну бочара. – А тебе!..
Он повернулся к Реймону, его рука взметнулась, но костыль Пилар предотвратил удар.
– Оставь мальчика! – сказала она резко. – Он не хотел ничего дурного. Нрав сразу виден.
Дорф покорно отпустил сына и согнулся в почтительном поклоне.
– Ну вот… – буркнула Пилар. – Вот ты и решился.
Реймон не знал, что ответить. Пилар медленно наклонилась к нему. Ее пальцы нежно коснулись его щеки, когда раздался глумливый смех. И Реймон, не удержавшись, ударил ее по руке.
– Пошла прочь, лунная ведьма! – услышал он свой крик.
Через мгновение он, красный от стыда, бросился прочь, выбежал через ворота и помчался в долину. Он бежал, пока хватало дыхания, затем он опустился на горячий песок, чувствуя, как солнце обжигает плечи. Вечером Дорф впервые выпорол его широким кожаным ремнем. Реймон терпел наказание без единого звука, Дорф тоже не произнес ни слова.
Ночью Реймон все еще чувствовал боль. Однако внутри его жила боль более сильная, которую он не мог бы объяснить. Рядом в темноте Дорф спал беспокойным, тяжелым сном. Он громко стонал и бормотал что-то вроде «Уважать… их… любить… ».
Эти слова решили дело. Реймон встал и на цыпочках прокрался к двери. Вид спящей деревни заставил его поколебаться, но только мгновение. Мальчик прокрался мимо закрытых ворот и направился к освещенной хижине.
Верно, она ждала его, потому что дверь отворилась при первом же стуке. Змея, лежавшая на подоконнике, подняла голову, но Пилар успокоила ее движением руки и поманила Реймона.
Изнутри дом был совершенно не похож на его собственный. Стены с полками, на которых стояли фляги и лежали аккуратные связки сухих трав и корешков, земляной пол посыпан тростником. Дверь в дальней стене вела в другую комнату, где виднелись два предмета, свисающие с потолка: один в форме солнца, другой – в форме луны. Видимо, откуда-то сквозило, потому что они слабо качались.
– Ну? – спросила Пилар.
Сейчас она стояла, не опираясь на костыль, и смотрела на Реймона. Невозможно было выдержать ее взгляд.
– Я пришел попросить прощения, – сказал он с усилием.
Пилар хрипло рассмеялась.
– За что? За то, что ты назвал меня лунной ведьмой? Но ведь это правда! Это…
– Нет! – выдохнул он. – Это не так. Мы люди солнца. И я, и ты. Ты можешь… и я… – Реймон не мог заставить себя продолжить.
Пилар пристально посмотрела ему в глаза, тень улыбки блуждала на ее тонких губах.
– Почему ты не веришь в то, что я связана с Ночным Лордом? – спросила она с любопытством. Потянувшись, она приподняла занавеску. – Посмотри на свет луны! В нем нет ничего страшного, ничего такого, о чем рассказывается в старинных преданиях. Посмотри, какой он прохладный и бледный, как он успокаивает измученную солнцем землю. Кстати, как и болото.
Он повернулся было, но его внимание привлекла ее рука, такая худая и слабая, дрожащая даже от тонкой занавески.
– Но хватит об этом, – добавила она. – Ты же не за этим пришел. Так за чем же?
Наконец он смог посмотреть на нее пристально.
– Я пришел узнать, кто я на самом деле, – сказал он с запинкой.
– На это легко ответить. Ты сын хранителя ворот. Кто же еще?
– Нет, кто я на самом деле?
Она хрипло засмеялась.
– Не забывай, сколько на земле ворот, – сказала она. – Есть большие, есть маленькие. И у каждых есть свой хранитель.
– Я хочу знать только об одном хранителе, – сказал Реймон более твердо. – О Солмаке. О Лорде Солнца. О хранителе самых больших в мире ворот.
– Тогда ты пришел зря. Он единственный, о ком я никогда не буду говорить.
– Почему? Что он тебе сделал?
Реймон смотрел ей прямо в лицо, но она лишь покачала головой.
– Так ты мне ничего не скажешь, – разочарованно пробормотал он.
– Скажу, – ответила Пилар мягко. – Я могу сказать тебе, что я твоя мать. И что ты очень дорог мне, так, как сын может быть дорог матери. Разве это ничего не значит?
Он рад был услышать ее слова. Но все же, несмотря на теплое чувство, охватившее его, он понимал, что этого недостаточно.
– А… А мой близнец? – спросил он. – Он тебе тоже дорог?
Ее лицо стало строгим.
– Мать не может любить одного сына больше другого, – ответила она.
– Но Дорф говорит, что мой близнец – сын…
– Придержи язык! – перебила Пилар. – Или мне придется выбирать между вами. Нравится тебе это или нет, но он твой брат.
Реймон отпрянул, как будто она ударила его. Он бросился к двери, но Пилар удержала его за рукав.
– Нет, не сейчас, – сказала она просящим тоном.
– Ведь это может быть наша последняя встреча. Не время гневаться. Мы должны попрощаться достойно.
– Попрощаться? – спросил он опечаленно. – Ты хочешь сказать, что так и бросишь меня с этим? И с памятью о моем умершем брате? Ребенке Ночного Лорда?
Пилар неодобрительно прищелкнула языком.
– Ты говоришь так, как будто я ничего не подарила тебе. А жизнь? Или это так мало?
– Мне нужно кое-что еще, – попросил он и помимо воли сжал ее руку. – Я хочу услышать о моем отце. Ты ведь жила в чертогах Солнечного Лорда. Ты близко знала его. Расскажи мне о нем.
Несколько мгновений она колебалась, затем притянула его за плечи, как будто желая защитить.
– Разве Дорф не отец тебе? – спросила она с горечью.
Голова Реймона была тесно прижата к ее груди, он слышал биение ее сердца.
– Я не отвергаю Дорфа! – воскликнул он. – И никогда этого не сделаю. Но у меня есть настоящий отец. И я почти ничего не знаю о нем.
Его пылкость подействовала на Пилар. Она отступила, пошатываясь, и наконец выговорила:
– Хорошо… Твой отец… Не проси меня называть его по имени, он…
Собрав последние силы, она добавила:
– Он похож на человека… Все годы после твоего рождения он помнит тебя… Ты всегда был дорог ему. И придет время, когда он вспомнит о тебе. Неважно, будешь ты бояться или ненавидеть его.
– Бояться или ненавидеть? – спросил Реймон потрясенно. – Я не понимаю. Почему…
Но Пилар едва слушала его, она слабела на глазах.
– Да, это так, – шептала она. – Он не забудет тебя. И я не забуду.
Как будто приняв какое-то решение, Пилар внезапно подняла голову и пристально посмотрела на Реймона.
– Мы говорили о подарке. Ты прав, я мало дала тебе. Сейчас время нашего прощания. – Дрожащей рукой она пошарила у себя на груди и вытянула какую-то вещь. – Это мой второй подарок. Он сохранит тебе жизнь.
Реймон посмотрел на вещицу. Это был довольно большой костяной амулет, вырезанный в форме змеи, с маленьким золотым кольцом на одной стороне и странным крючком на другой. У змеи был глаз из драгоценного металла, ее длинное тело вращалось.
– Что это? – спросил Реймон удивленно.
– Древний амулет, указывающий путь тому, кто потерялся.
– Путь куда?
Пилар слабо махнула рукой.
– К Ночному Лорду или Солнечному. Смотря кого ты ищешь.
– А если я никого не ищу?
Пилар зло засмеялась и упала бы, если бы Реймон ее не удержал.
– Ты не ищешь, – прошептала она ему на ухо. – Но один из них придет за тобой, не сомневайся.
– Тогда зачем мне амулет?
– Вопросы! Все время вопросы! – закричала Пилар, тряся головой. – У нас так мало времени… – Она снова покопалась у себя на груди, вытащила прекрасную золотую цепь и прикрепила к ней амулет.
– Надень, – сказала она ласково и прикоснулась к волосам Реймона. – Носи у сердца и вспоминай меня. Но держи это в тайне! От него больше, чем от кого-то другого.