Плоть и кровь

Пока я обдумывал ответ, она спросила:
– Тем не менее соблазнительное предложение, вам не кажется?
Я продолжал размышлять. Предположил:
– Лорен, он не пытался...
– Нет, он меня и пальцем не тронул. Ни по-отцовски, ни из каких-либо грязных побуждений. Если честно, я вообще не помню, чтобы Лайл ко мне прикасался. Он скользкий тип. Кстати, они с мамой все же разбежались. Завел себе какую-то бабу – подцепил на работе. Значит, родители так и не сказали вам, что это не я решила прервать сеансы. Они всегда мне врали.
– О чем?
Наши глаза встретились. Ее взгляд сразу стал суровым.
– Уже не важно.
– Что произошло в тот день, когда вы играли в гольф?
– Что произошло? Да ничего особенного. Сыграли несколько лунок, мне все надоело, и я начала ныть, чтобы меня отвезли домой. Он постарался переубедить меня. Тогда я села на газон и отказалась трогаться с места. Лайла это взбесило, хотя в итоге он сдался. Мать торчала в своей комнате, было видно, что плакала. Я решила – из-за меня. Я тогда думала, что все проблемы дома из-за меня. Эта мысль сидела в мозгах, будто заноза. Теперь-то я знаю, что у них и без того забот хватало.
Она скрестила ноги.
– Через несколько недель он ушел. Подал на развод, ничего ей не сказав. Она пыталась потребовать с него алименты, но Лайл заявил, что бизнес в упадке, и не дал нам ни цента. Я посоветовала подать на него в суд, только мать не стала. Она никогда не была борцом.
– Значит, ты жила с матерью?
– Некоторое время. Если называть это жизнью. Пришлось переехать на квартиру в Панорама-Сити. Настоящая дыра – стрельба по ночам и тому подобное. Нас засасывало все глубже и глубже, мы были разорены, мама постоянно плакала. А я начала новую жизнь, потому что Джейн уже не пыталась меня воспитывать. Я могла делать все, что захочу. Иными словами, со мной она тоже не стала бороться.
Лорен взяла салфетку из коробки, которую я всегда держу наготове, и смяла ее.
– Мужики – скоты, – сказала она, глядя в упор. – Давайте поговорим о вчерашней ночи.
– Прошлая ночь была недоразумением.
Ее глаза сверкнули.
– Недоразумением? И все? Вы знаете, в чем проблема этого долбаного мира? Никто не может просто сказать, что ему очень жаль.
– Лорен...
– Забудьте. – Она махнула салфеткой. – Не надо было вообще приходить.
Лорен начала рыться в сумочке.
– Конец сеанса. Сколько вы берете сейчас, когда ваше имя упоминается в газетах?
– Пожалуйста, Лорен...
– Нет, – сказала она, вскакивая. – Это мое время, и не говорите, как им распоряжаться. Никто больше не указывает, что я должна делать. Это мне и нравится в моей работе.
– Контроль над ситуацией, – кивнул я.
Она положила руки на бедра и посмотрела на меня сверху вниз.
– Я знаю, это обычный психоаналитический треп, но вы правы. Вчера вы, вероятно, были слишком возбуждены, чтобы заметить: все же мы контролировали ситуацию – Мишель и я. А парни вокруг стояли с отвисшими челюстями и набухшими членами. Так что нечего держать меня за безмозглую шлюху.
– Я ни за кого тебя не держу.
Ее ладони сжались в кулаки, она пододвинулась ближе.
– Тогда почему вы сбежали, почему вам было стыдно за меня?
Пока я думал, что ответить, она всезнающе ухмыльнулась.
– Вы меня захотели, и это вывело вас из себя.
Я сказал:
– Если бы ты была незнакомкой, возможно, я бы остался. Но я ушел, потому что мне стало стыдно за себя.
Она еще раз ухмыльнулась:
– "Возможно, остался бы"?
Я не ответил.
– Мы ведь не знакомы, разве не так?
– Ты находишься здесь...
– Ну и что?
– Лорен, когда ты пришла за помощью, тогда, в первый раз, я был обязан тебе помочь. Словно приемный отец. Вчера я почувствовал, что мое присутствие смущает тебя. Однако ушел я по другой причине.
– Как благородно. Да это у вас все перепуталось в голове! Как и другие парни, вы... Ладно, я получила то, за чем пришла. И хочу заплатить.
– Не за что платить.
– О, есть за что. У вас и степень, и уважение, и в ваших глазах я всего лишь грязная стриптизерша. А если я заплачу, мы будем на равных.
– Лорен, я не осуждаю тебя.
– Вы только так говорите.
Она достала пачку денег из кармана.
– Какова такса, док?
– Давай лучше побеседуем о...
– Сколько? – потребовала Лорен. – Сколько вы берете за час?
Я назвал сумму. Она присвистнула.
– Неплохо.
Пересчитала банкноты, протянула мне:
– Вот, пожалуйста. Даже декларировать не надо. Не провожайте, я найду выход.
Я все равно направился за ней. Подойдя к двери, Лорен повернулась и сказала:
– Заметили пачку, из которой я вам заплатила? Это мои чаевые. Мне всегда платят хорошие чаевые.
 
Глава 4
И вот теперь, четыре года спустя, я должен был говорить с ее матерью.
Миссис Джейн Эббот.
Значит, она снова вышла замуж. Может, ее жизнь наладилась? Или затемнение в легких опять появилось? Мне было любопытно, но я не умру, не зная ответы на эти вопросы...
И вообще жизнь шла бы намного проще, если бы я не отвечал на все телефонные звонки.
Напыщенная фраза о приемном отце, сказанная Лорен, теперь звенела у меня в ушах. И я откладывал разговор с Джейн сколько можно. Сварил кофе, убрался в и без того чистой кухне, проверил запасы в кладовке. Вернувшись на кухню, заметил, что забыл вставить фильтр в кофеварку Поэтому пришлось варить кофе заново – еще несколько минут отсрочки. Когда я все же сел, чтобы выпить чашечку, то плеснул в кофе бренди, не торопясь выпил, просмотрел газеты, которые уже прочитал от первой до последней страницы.
Наконец тянуть дальше было невозможно. Уставясь на громадную сосну, почти полностью закрывавшую вид из кухонного окна, я набрал номер.
После двух гудков раздалось "Алло?".
– Миссис Эббот?
– Да, кто говорит?
– Доктор Делавэр.
На несколько секунд повисла тишина.
– Я не знала, позвоните ли вы. Вы меня помните?
– Вы – мать Лорен.
– Мать Лорен, – горько повторила она. – Я звоню из-за нее, доктор. Моя девочка пропала. Ее нет уже неделю. Я знаю, вы работаете с полицией, видела ваше имя в газетах. Лорен тоже видела. Это ее потрясло. А вы ей всегда нравились. Мой муж – бывший муж – запретил ей ходить к вам. Он был очень скупым человеком и, думаю, сейчас тоже не изменился. Лорен не виделась с ним много лет. Но я звоню не из-за этого. Она живет отдельно, только теперь что-то не так. Я позвонила в полицию на третий день после ее исчезновения, а там сказали, раз Лорен совершеннолетняя и нет признаков уголовного преступления, они ничего не могут поделать. Мне дали понять, что не воспринимают мое беспокойство всерьез. Посоветовали написать заявление и ждать. Но я знаю, Лорен не уехала бы вот так, ничего не сказав.
– Она раньше уезжала куда-нибудь?
– Иногда. И ненадолго.
– Значит, вы постоянно поддерживаете связь? – спросил я, гадая, занимается ли Лорен до сих пор стриптизом и знает ли об этом ее мать.
– Да, конечно. То я позвоню, то она. Мы стараемся поддерживать связь, доктор Делавэр.
Тут она добавила: "Я теперь живу в Долине", словно это объясняло, почему они созванивались, а не встречались.
– Где живет Лорен?
– В городе. Недалеко от "Мили чудес". Она не уехала бы просто так, не сказав мне, доктор. И соседу по квартире Лорен тоже ничего не сообщила. Кроме того, не похоже, чтобы она собирала вещи. Мне очень страшно.
– Уверен, этому найдется какое-нибудь объяснение.
– Пожалуйста, доктор Делавэр. У вас ведь есть знакомые в полиции, они вас послушают. Вы знаете, к кому можно обратиться за помощью.
– Дайте мне адрес Лорен.
Она назвала номер дома на Хаузер-стрит.
– Это недалеко от Шестой улицы, рядом с музеем Ла-Бреа. Я водила ее туда, когда она была маленькой. Пожалуйста, доктор, позвоните своим друзьям-полицейским, чтобы они отнеслись к этому серьезно.