Долгая прогулка

Он оглянулся и заметил Гэррети и Макфриса.
— О, еще ягнята на бойню! Привет, парни. Меня зовут Хэнк Олсон, и ходить — мое хобби, — он сказал это без улыбки.
Гэррети назвал себя; Макфрис пробормотал свое имя еле слышно, не отрывая глаз от дороги.
— Я Арт Бейкер, — сказал еще один тихо, с легким южным акцентом.
Они обменялись рукопожатиями. На минуту повисло молчание, потом Макфрис сказал:
— Страшно немного, правда?
Все кивнули, кроме Хэнка Олсона, который пожал плечами и усмехнулся.
Гэррети смотрел на парня в красных штанах, который доел сэндвич, скатал бумагу в шарик и неловко бросил за плечо. «Этот накроется раньше», — подумал он, и от этой мысли ему почему-то стало легче.
— Видите вон то место возле границы? — спросил Олсон.
Они все взглянули. Ветер играл тенями в разросшейся траве, и Гэррети не мог увидеть ничего определенного.
— Это осталось от прошлогоднего Пути, — с мрачным удовлетворением пояснил Олсон. — Один так испугался, что застыл там ровно в девять. Гэррети представил это и похолодел.
— Не мог двинуться, понимаете? Ему влепили три предупреждения и через две минуты выписали пропуск. Прямо тут, у старта.
А что, если его ноги не смогут сдвинуться с места? Гэррети такого не предполагал, но заранее не мог быть уверен. Эта мысль сводила с ума, и зачем этот Хэнк рассказывает такие жуткие вещи?
Внезапно Арт Бейкер резко привстал.
— Вот он!
Песочного цвета джип подъехал к пограничному столбу и остановился. За ним ползла странная гусеничная машина, похожая на вездеход, по бокам которого торчали тарелочки радаров. Наверху машины сидели двое солдат, и Гэррети при виде их почувствовал холод в желудке. В руках они держали тяжелые армейские карабины.
Некоторые вскочили, но Гэррети остался сидеть. Так же, как Олсон и Бейкер, а Макфрис вообще был так погружен в свои мысли, что, казалось, ничего не замечал.
Из джипа вылез Майор — высокий, загорелый мужчина с военной выправкой.
Загар очень подходил к его выгоревшему защитному костюму. На поясе у него была кобура, а на лице — темные очки. Ходили слухи, что глаза Майора не выносят яркого света, и он появляется на людях исключительно в очках.
— Сидите, ребята, — сказал он. — Помните пункт 13.
Этот пункт гласил: «Сохраняй энергию по мере возможности».
Те, кто успел встать, снова сели. Гэррети опять посмотрел на часы и решил, что они немного спешат. Было 8.16, а Майор никогда не опаздывал. Он хотел перевести часы на минуту назад, а потом забыл.
— Не буду произносить речей, — сказал Майор, глядя на них черными пустыми линзами. — Просто поздравляю того из вас, кто победит, и выражаю сожаление проигравшим.
Он отвернулся к джипу. Все молчали. Гэррети глубоко вдохнул свежий весенний воздух. День будет теплым, для ходьбы в самый раз.
Майор опять повернулся к ним. В руках он держал папку.
— Когда я назову вашу фамилию, выйдите, пожалуйста, вперед и возьмите ваш номер. Потом вернитесь на место и стойте, пока я не дам знак начинать. — Вот мы и в армии, — с ухмылкой шепнул Олсон, но Гэррети не обратил внимания. Майором нельзя было не восхищаться. Отец Гэррети, пока его не забрали люди из Эскадрона, часто говорил, что Майор — самый гнусный и опасный монстр, какого нация когда-либо производила. Но он никогда не видел Майора так, лицом к лицу.
— Ааронсон.
Низкорослый крепыш деревенского вида с обожженной солнцем шеей неуклюже шагнул вперед, явно сконфуженный присутствием Майора, и взяла большую пластиковую единицу. Он прикрепил ее к рубашке и получил от Майора поощрительный хлопок по спине.
— Абрахам.
Высокий рыжий парень в джинсах и ковбойке. Куртка у него была по-школьному обвязана вокруг пояса и хлопала по ногам при каждом шаге.
Олсон фыркнул.
— Бейкер Артур.
— Это я, — Бейкер встал с нарочитой медлительностью, что заставило Гэррети понервничать. «Тянет время, — подумал он. — Или строит из себя смельчака».
Бейкер вернулся, прицепляя на ходу номер три к рубашке.
— Он что-нибудь тебе сказал? — спросил Гэррети.
— Он спросил, не жарко ли у нас дома. Да… Майор так спросил.
— Не так жарко, как будет здесь, — хихикнул Олсон.
— Бейкер Джеймс, — продолжил Майор перекличку.
Она продолжалась до 8.40 и прошла успешно. Никто не отказался.
Позади, на стоянке, стали разъезжаться оставшиеся машины — парни из списка запасных уезжали домой, чтобы посмотреть ДЛИННЫЙ ПУТЬ — по телевизору. «Началось, — подумал Гэррети, — в самом деле началось».
Когда пришла его очередь, Майор протянул ему номер 47 и пожелал удачи.
Вблизи от Майора веяло чем-то очень мужским — силой, должно быть, и властью. Гэррети вдруг захотелось потрогать его и убедиться, что он настоящий.
Питер Макфрис получил номер 61, Хэнк Олсон — 70. Он пробыл у Майора дольше остальных. Майор засмеялся чему-то, что сказал Олсон, и хлопнул его по спине.
— Я посоветовал ему приберечь побольше денег для меня, — рассказал он, вернувшись. — А он сказал мне:
“Давай, попробуй их взять". Сказал, что любит таких остряков.
“Возьми их, парень", — так он сказал.
— Ну-ну, — сказал Макфрис, подмигнув Гэррети. Гэррети не мог понять, что он имел в виду. Смеялся над Олсоном?
Тощий парень, который сидел на дереве, оказался Стеббинсом. Он взял свой номер молча, потупив глаза, и тут же вернулся на свое место. Почему-то он заинтересовал Гэррети.
Номер 100 дали здоровенному рыжему парню по фамилии Зак. После этого они все сели и стали ждать.
Потом трое солдат из вездехода принесли им широкие ремни с карманами.
В карманах лежали тюбики с высококалорийными концентратами. Другие солдаты раздали фляжки с водой. Все опоясались ремнями. Олсон нацепил свой на самые бедра, как ковбой, выудил плитку шоколада и захрустел ей.
— Неплохо, — заметил он, ухмыляясь.
Он запил шоколад водой из фляжки, и Гэррети спросил себя: то ли Олсон просто храбрится, то ли он знает о жизни что-то такое, чего не знает он, Гэррети.
Майор оглядел их. Часы Гэррети показывали 8.56 — насколько они все-таки спешат? В животе неприятно урчало.
— Ладно, парни, станьте по десяткам. Не надо строгого порядка.
Становитесь со своими друзьями, если хотите.
Гэррети встал, ощущая нереальность происходящего. Его тело словно перешло к кому-то другому, и он наблюдал все это со стороны. — Вот мы и пошли, — сказал сбоку Макфрис. — Желаю удачи. — И тебе тоже, — ответил удивленный Гэррети.
Макфрис выглядел бледным и озабоченным. Он попытался улыбнуться и не смог. Шрам горел на его лице, как странный восклицательный знак.
Стеббинс встал и подошел к последней десятке. Олсон, Бейкер, Макфрис и Гэррети оказались вместе в третьей. Рот у Гэррети пересох, но он решил пока не пить. Никогда еще он так не беспокоился о своих ногах. Вдруг он застынет на месте и получит свой пропуск прямо на старте? Он подумал о том, когда это случится со Стеббинсом — Стеббинсом, который носил красные штаны и ел сэндвич с яйцом.
Получит ли он пропуск первым? И как это выглядит со стороны?
На его часах было 8.59.
Майор держал в руке сияющий стальной хронометр. Сто взглядов внимательно смотрели, как он медленно поднимает руку. Нависло неописуемое молчание.
Часы Гэррети показывали 9.00, но рука оставалась неподвижной.
Ну, давай же! Почему он медлит?
Гэррети едва не закричал.
Потом он вспомнил, что его часы на минуту спешат. Нужно было перевести их, но он забыл.
Рука Майора резко упала.
— Удачи вам всем, — сказал он без выражения. Глаза его все так же прятались за темными очками.
Они пошли, стараясь не спешить.
Гэррети пошел вместе со всеми. Он не застыл на месте, и никто не застыл. Ноги послушно пронесли его мимо пограничного столба рядом с Макфрисом и Олсоном. Звук шагов казался очень громким.
Вот так, вот так, вот так.
Внезапно его охватило острое желание остановиться. Посмотреть, не шутка ли все это. Он быстро прогнал эту безумную мысль.