Пятая четверть

— А сейчас мы отправимся в дом. Ты пойдешь первым, Кинан, за тобой Сержант, потом я. Только без глупостей, ладно?
Мы поднялись по ступенькам и вошли в кухню. Это была одна из тех стерильно чистых кухонь из хрома и кафеля, что кажутся целиком сделанными на конвейере где-нибудь на Среднем Западе усилиями энергичных идиотов-методистов, каждый из которых выглядит как мистер Гуд-ренч и пахнет табаком «Черри бленд». Я ни минуты не сомневался, что такая кухня не нуждается в чем-то столь вульгарном, как уборка.
Я провел их через кухню в гостиную, которая тоже выглядела как на картинке. Судя по всему, ее интерьером занимался дизайнер с гомосексуальными наклонностями, так и не сумевший избавиться от влюбленности в Эрнеста Хемингуэя. В гостиной был камин, сложенный из каменных плит размером с кабину лифта, тиковый обеденный стол и голова лося над ним, столик на колесиках для напитков под пирамидой из множества лучших винтовок и прочей артиллерии. Стереопроигрыватель выключился сам.
Я указал пистолетом на диван.
— Садитесь — каждый на противоположном конце.
Они сели. Кинан — справа, Сержант — слева. Сидя Сержант казался даже больше, чем на самом деле. Едва скрытый короткими волосами, его голову пересекал ужасный глубокий шрам. Я решил, что Сержант весит не меньше двухсот тридцати фунтов и не мог понять, почему мужчина таких габаритов и физической силы, под стать Майку Тайсону, ездит в «фольксвагене».
Я взял кресло, протащил его по ковру пасочного цвета и поставил напротив дивана между ними. Усевшись, я положил свой «кольт» сорок пятого калибра на бедро. Кинан уставился на него, как птичка на змею. Сержант уставился на меня — словно он был змеей, а я — птичкой.
— Ну и что дальше? — спросил он.
— Теперь побеседуем о картах и деньгах, — сказал я.
— Не понимаю, о чем ты, — пожал плечами Сержант. — Я знаю только одно — маленьким мальчикам не следует играть с оружием.
— Как сейчас поживает Кэппи Макфарланд? — небрежно поинтересовался я.
Сержант никак не отреагировал на это, но Кинана будто ударила электричеством.
— Он знает! Он все знает! — Слова вылетели из него как пули.
— Заткнись! — рявкнул Сержант. — Заткни свою проклятую пасть!
Кинан застонал. Он никогда не рассчитывал, что ему придется участвовать в этом эпизоде сценария. Я улыбнулся.
— Он прав, Сержант, — сказал я. — Я знаю. Знаю почти все.
— Кто ты такой?
— Никто из вас не знает меня. Я — друг Барни.
— Какого Барни? — равнодушно спросил Сержант.
— Барни Кугла, с круглыми глазами?
— Когда я нашел его, он еще был жив. Почти.
Сержант повернулся и одарил Кинана злобным, убийственным взглядом. Кинан задрожал и открыл рот.
— Молчи, — предупредил его Сержант. — Чтобы ни слова из твоей вонючей пасти… Только скажи что-нибудь, и я сверну тебе шею, как цыпленку.
Рот Кинана тут же закрылся.
Сержант снова взглянул на меня.
— Что значит — почти все? — спросил он.
— Все, кроме мелких подробностей. Мне известно про бронированный автомобиль. Про остров Кэппи Макфарланда. Про то, как ты и Кинан и какой-то ублюдок по имени Джаггер убили Барни. И знаю про карту. Я знаю о ней.
— Все было не так, как он тебе рассказал, — сказал Сержант. — Он собирался обмануть нас.
— Барни не смог бы обмануть даже ребенка, — сказал я. — Он был всего лишь простаком, умевшим крутить баранку.
Сержант пожал плечами; со стороны происходящее походило на легкое землетрясение.
— Ну хорошо. Оставайся таким же тупоумным, как выглядишь.
— Я знал, что Барни замешан в каком-то деле еще с марта. Но мне не было известно, в каком именно. И вот однажды вечером у него появился пистолет. Вот этот пистолет. Как ты вышел на него, Сержант?
— Через общего друга — через одного парня, с которым я отбывал срок. Нам нужен был водитель, который знал бы дороги в восточной части штата Мэн и в районе Бар-Харбора. Мы с Кинаном пошли к Барни и все выложили. Ему это дело понравилось.
— Я был с ним в одной камере в Шэнке, — сказал я. — Он мне нравился. Он не может не нравиться. Туповат, но парень хороший. За ним приходилось присматривать, а вот как партнер он слаб.
— Джордж и Ленни, — усмехнулся Сержант.
— Приятно слышать, что ты недаром провел срок в тюрьме, — усовершенствовал то, что заменяет тебе мозги, миленький, — произнес я. — Мы наметили один банк в Льюистоне. Он так торопил меня, ждал, когда я все подготовлю. Теперь он в могиле.
— Господи, как это печально, — рассмеялся Сержант. — Я готов заплакать, такой уж я чувствительный.
Я поднял пистолет и дал ему возможность заглянуть в дуло. На пару секунд он превратился в птичку, а пистолет стал змеей.
— Еще одна шуточка — и я пущу тебе пулю в брюхо. Ты веришь мне?
Он высунул язык и с удивительной быстротой облизнул внезапно пересохшие губы. Затем кивнул. Кинан боялся пошевелиться. Казалось, его вот-вот стошнит, но он сдержался.
— Он сказал мне, что это крупное дело, большие деньги, — продолжил я. — Это все, что мне удалось от него узнать. Он скрылся третьего апреля. Два дня спустя четверо парней ограбили бронированный автомобиль фирмы «Портленд — Бангор федерейтид». Все три охранника были убиты. В газетах писали, что грабители прорвались через две засады, перекрывавшие шоссе, на «плимуте» семьдесят восьмого года выпуска с форсированным двигателем. У Барни стоял в гараже такой автомобиль, он собирался переделать его в гоночный. Готов поспорить, что Кинан дал Барни деньги, чтобы он соорудил что-то скоростное и мощное.
Я взглянул на Кинана. Лицо его цветом напоминало сыр.
— Шестого мая я получил открытку, на ней стоял штамп, почтового отделения Бар-Харбора, но это ничего не значит — в том районе находится много маленьких островков, отправляющих почту через него. Эти островки объезжает катер, который собирает почту. В открытке говорилось: «С мамой и семьей все в порядке, лавка процветает. Увидимся в июле». И подпись Барни — его второе имя. Я арендовал коттедж на берегу — у нас была такая договоренность. Июль наступил, а Барни все нет.
— Должно быть, ему страшно захотелось прогуляться по девкам, верно? — произнес Сержант. Думаю, он хотел, чтобы я понял, что мне не удалось запугать его.