Земной свет

Сверкание слепило глаза, и он снова отрегулировал светофильтр. Странно, почему сама-то крепость ничем не отвечает? Или просто не могут, пока находятся под таким облучением… И тут он увидел вокруг купола трепещущую корону, нечто вроде тлеющего разряда.
– Гляди, Кон, прямо наверху! – ударил по ушам голос Джеймисона.
Уилер задрал голову – и впервые увидел корабль Федерации. Он не мог знать, что смотрит на «Ахерон», единственный в истории человечества космический корабль, построенный специально для военных целей. Низко зависший над поверхностью Луны флагман коммодора Бреннана различался совершенно отчетливо. Между ним и крепостью парил плоский, дискообразный сгусток света. Прямо на глазах этот призрачный, нематериальный щит из тускло-красного стал ярко-голубым, а еще через несколько секунд засверкал ослепительно фиолетовым пламенем самых горячих звезд. Он дрожал и колебался, словно под действием двух огромных, уравновешивающих друг друга сил. Через некоторое время совершенно забывший обо всех возможных опасностях Уилер заметил, что и весь корабль окружен тусклым световым нимбом, накалявшимся в тех местах, куда вгрызалось неведомое оружие крепости.
Чуть позже он обнаружил среди звезд еще два корабля, каждый – в таком же сверкающем нимбе. Картина сражения начала проясняться: каждая из сторон опробовала свое оружие и свою броню, и только теперь они начинают меряться силами всерьез.
Словно завороженные, смотрели Джеймисон с Уилером на мечущиеся в небе огненные шары. Они понимали, что видят нечто несравненно более важное, чем любое оружие – новый, даже не двигатель, а способ передвижения, способ, который сделает ионную ракету музейным экспонатом, вроде паровой машины. Корабли Федерации были способны зависать абсолютно неподвижно, а затем двигаться в любую сторону с огромным ускорением. Далеко уступая крепости по огневой мощи, они могли сражаться с ней только благодаря своей маневренности и скорости. Беззвучная, как в немом кино, битва достигла апогея. Крепость окуталась облаками светящегося раскаленного пара – вся ярость бессильного пробить ее экран оружия обрушивалась на беззащитные камни Моря Дождей, превращала их в раскаленную лаву – точно такую же, какой они были миллионы лет тому назад. Было невозможно понять, какая из сторон наносит своему противнику больший ущерб. Время от времени какой-нибудь экран ярко вспыхивал; когда это случалось с одним из кораблей, тот с невероятным ускорением уходил в сторону, после чего фокусирующим устройствам крепости требовалось несколько секунд, чтобы снова нащупать цель.
Странное обстоятельство: сражение велось на совсем короткой дистанции; по большей части противников разделяли немногие десятки километров; для смерти, несущейся со скоростью света, а точнее, для смерти, которую несет свет, такие расстояния – чистая ерунда.
Почему космическая битва шла почти врукопашную, астрономы сообразили только потом, когда все уже закончилось. Любое радиационное оружие связано серьезным ограничивающим фактором – законом обратных квадратов. Это – не снаряды, в равной степени эффективные на любом расстоянии; если в тебя попала атомная бомба, не имеет никакого значения, пролетела она перед этим десять километров или десять тысяч.
Но удвой расстояние до оружия, поражающего радиацией, и его эффективность уменьшится в четыре раза из-за рассеяния луча. Поэтому мало удивительного, что командир федеральной эскадры подходил к противнику почти вплотную – только опасность мешала ему подойти еще ближе.
Не имея возможности увернуться, крепость принимала на себя каждый наносимый кораблями удар. Уже после нескольких минут сражения глядеть на юг незащищенными глазами стало невозможно. Снова и снова взмывали к небу облака испарившегося камня, взмывали, чтобы тут же раскаленной, сверкающей росой упасть на землю. Прошло еще какое-то время, и Уилер, продолжавший манипулировать своим неуклюжим перископом, увидел сквозь плотный светофильтр скафандра зрелище совсем уже невероятное. Вокруг основания крепости медленно расплывалось кольцо лавы; словно сделанные из воска, плавились в нем не только мелкие неровности грунта, но даже отдельные холмы.
Он содрогнулся, еще острее ощутив ужасающую мощь невидимых, нематериальных мечей, скрестившихся в немногих километрах от жалкого окопчика астрономов. Случайное отражение бесконечно малой части этих энергий – и они исчезли бы так же быстро и бесследно, как мошка в пламени кислородной горелки.
Три корабля выписывали в небе узоры какой-то сложной тактической схемы, предназначенной, по всей видимости, для того, чтобы подвергать крепость максимальной бомбардировке, уменьшая при этом ее возможность отвечать ударом на удар. Иногда какой-нибудь из кораблей проходил прямо над головой, и тогда Уилер забивался в спасительную трещину поплотнее, опасаясь случайных «зайчиков» отраженной энергетическим щитом радиации. Джеймисон, оставивший уже безуспешные попытки убедить своего коллегу не высовываться без нужды, выбрал себе место чуть поодаль – в той же трещине, но на большей глубине и с солидным каменным карнизом над головой. Малость расстояния позволяла поддерживать радиосвязь, и Уилер вел для товарища непрерывный репортаж о том, что происходило на поверхности – и над ней.
Трудно поверить, но битва продолжалась всего еще каких-то десять минут. Осторожно оглядывая разверзшийся на юге ад, Уилер обратил внимание, что полусфера вроде бы утратила свою симметрию. Сперва он подумал, что отказал один из генераторов защитного поля, но затем перевел взгляд на озеро раскаленной лавы, достигшее уже километра в поперечнике и, судя по всему, подмывшее фундамент крепости. Вполне возможно, ее защитники даже и не подозревали, что находятся на плаву – термоизоляция, рассчитанная на защиту от опаляющего жара вражеского оружия, вряд ли обратит внимание на такую ерунду, как расплавленный камень.
Происходила еще одна неожиданная вещь. Оружие, которым сражались противники, утратило свою невидимость – крепость больше не находилась в вакууме. Кипящий вокруг нее камень выделял огромное количество газов; в раскаленном этом мареве несущие смерть лучи различались совершенно четко, как прожектора в ночном тумане. Вскоре Уилер заметил, что с неба непрерывным дождем сыплются крохотные пылинки; после секундного недоумения он сообразил, что это – сконденсировавшийся каменный пар. Каменные снежинки – или градинки? – были недостаточно тяжелыми, чтобы представлять собой какую-либо опасность, а потому вряд ли стоило говорить о них Джеймисону – ну зачем зря беспокоить товарища? Скафандр – вполне достаточная защита, во всяком случае до тех пор, пока пыль валится не слишком густо. Да и вряд ли она такая уж горячая – вон с какой высоты падает.
При всей своей разреженности и недолговечности атмосфера, окутавшая купол, производила еще один неожиданный эффект. Между землей и небом периодически пробегали извилистые дорожки молний – вырывались на свободу огромные электрические заряды, скопившиеся вокруг осажденной крепости. В другой обстановке некоторые из этих вспышек могли бы произвести большое впечатление, но сейчас, на фоне раскаленных облаков – которые их и порождали – они были едва заметны.
При всей своей привычности к вечному молчанию Луны Уилер не мог отделаться от ощущения некоторой нереальности разворачивающегося перед его глазами зрелища – смертельная схватка двух огромных, умом непостижимых сил происходила в полной тишине. Время от времени камни под ногами слегка вздрагивали, но по большей части все это походило на телевизор с выключенным звуком.
Уже через несколько часов молодой астроном схватится за голову – это же надо быть таким идиотом, подвергать себя такому огромному – и ненужному! – риску. Но сейчас никакого страха не было – только любопытство и острое возбуждение. Сам того не подозревая, он был пленен мрачным, смертоносным великолепием войны. В характере почти каждого мужчины присутствует некая фатальная черта, заставляющая сердце его сжиматься и ускорять свой бег при виде развевающихся знамен, при звуках древней, как мир, барабанной дроби. И никакому рассудку с этим не совладать.