Нам не жить друг без друга
– А вдруг им захочется посмотреть на него?
– Нет, не думаю. Но если даже они его увидят, едва ли догадаются, кто он такой. Последний раз Жюстин был здесь пять лет назад и оставался всего несколько минут.
– Филипп… – Жюстин заметался, неразборчиво бормоча в бреду что-то бессвязное. – Это я виноват… не наказывайте Филиппа… это не он…
Лизетта поправила подушку и повязку на его глазах. Усилием воли Селия заставила себя подойти к кровати спокойно, хотя больше всего на свете ей хотелось броситься к нему. «Ты, никак, спятила», – сказала она себе.
Жюстин бредил, беспокойно шаря руками вокруг, словно искал что-то.
– Кажется, ему грезится, что он и Филипп мальчишки, – сказала Лизетта. – Иногда их обоих наказывали за проделки, в которых был виноват Жюстин. Филипп никогда не жаловался, но я уверена, Жюстин чувствовал себя виноватым.
Селия сомневалась в том, что Жюстин вообще был способен чувствовать себя виноватым.
– Так, значит, между ними было соперничество?
– Было. – Лизетта печально взглянула на заросшее бородой лицо Жюстина. – Боюсь, в детстве отец не уделял им достаточного внимания. После смерти Корин, его жены, Макс стал ко всему безразличен. Он их только наказывал – в этом и заключалось отцовское воспитание. В Новом Орлеане все считали Филиппа хорошим, а Жюстина плохим. Это было тяжело для них обоих.
– Наверное, Жюстин завидовал Филиппу…
– Они завидовали друг другу. Впрочем, я уверена, попади один в беду, другой отчаянно защищал бы его.
Лизетта встала и потянулась – спина после многочасового сидения у постели раненого затекла и разболелась.
– Я посижу с ним, – предложила Селия.
– Спасибо, не нужно. Я попрошу Ноэлайн подменить меня.
– Мне совсем не трудно, – бодрым голосом продолжала Селия. – Не забывайте: у меня отец врач. Я умею ухаживать за больными.
Лизетта бросила взгляд на полуобнаженное тело Жюстина.
– Но то, что потребуется делать для него…
– Я была замужем, – твердо сказала Селия, – меня это не смущает. Ноэлайн принесет больше пользы, занимаясь хозяйством. – Селия говорила так, словно вопрос был решен.
Лизетта помедлила, бросив на нее какой-то странный взгляд.
– Я заметила, ты недолюбливаешь Жюстина, Селия. Тебе неприятно будет ухаживать за ним.
– Мы, француженки, женщины практичные. И мои чувства не помешают мне делать то, что нужно.
Лизетта долго не отводила от нее пристального взгляда, потом пожала плечами:
– Ну что ж, прекрасно. Мы с Ноэлиной займемся домашними делами. Если что, пошли за нами Кэрри или Лину. Спасибо тебе, Селия.
– Не за что, – сказала Селия, усаживаясь в кресло. – Лизетта, а почему он убежал из дому?
Лизетта, остановившись у двери, ответила не сразу.
– Отчасти виной тому наследственность, а отчасти – характер самого Жюстина. Он не признает ничьей власти над собой. Особенно отцовской. – Тяжело вздохнув, она вышла из комнаты.
Селия не смогла бы объяснить, почему ей так хотелось быть рядом с ним. Она лишь знала, что должна была поступить именно так. Глядя сейчас на него, она вспомнила, как настойчиво мужская плоть вторгалась в ее тело. Он причинил ей боль и унизил ее, но он же спас ей жизнь.
– На тебя противно смотреть, – сказала она. – Отвратительное чудовище… Грифон… это прозвище тебе очень подходит. Я еще могла бы поверить, что ты брат Филиппа, но кто поверит, что вы близнецы? У тебя его глаза, но на этом кончается ваше сходство… – Она прикоснулась рукой к повязке на его лице. – А возможно, теперь и этого сходства не будет.
Селия провела по повязке кончиками пальцев. Будто почувствовав ее прикосновение, он затих. С губ его слетел приглушенный стон.
– Не мудрено, что ты завидовал Филиппу. – Селия помедлила, потом прикоснулась к взлохмаченной гриве. Какая дикость, что мужчина носит такие длинные волосы! Но его волосы были густыми и шелковистыми на ощупь. – Вот Филипп был настоящим мужчиной, – продолжала она, – а ты – яркий пример того, каким мужчина быть не должен. Как могло случиться, что вы братья? Филипп такой деликатный, такой воспитанный, а ты… в тебе нет ни капельки элементарной порядочности. – Взгляд ее стал задумчивым. – Я знаю, что такое зависть. У меня есть младшие сестры. Это хорошенькие девушки, они всегда очаровывали мужчин, тогда как я… – Она помолчала, печально усмехнувшись. – Ты уже знаешь, я лишена кокетства. – Улыбка исчезла с ее лица. – Ты захотел меня, потому что я была женой Филиппа, не так ли? Я казалась тебе вещью, которую можно украсть, а когда надоест, бросить. Но Филипп любил меня такой, какая я есть. Тебе этого не дано понять. Ты никогда не полюбишь… и не будешь любимым.
Селия вздрогнула, осознав, что гладит волосы Жюстина. Торопливо отдернула руку. Что это на нее нашло? Почему она так странно ведет себя с ним? Смутившись, молодая женщина занялась бинтами и пузырьками с лекарствами на столике.
* * *…Демоны набросились на него. Они рвут его тело длинными черными когтями, выдирают глаза. Он связан и не может оттолкнуть их, не может кричать. Вокруг все в дыму и огне, и неодолимая сила тянет его в преисподнюю. Вдруг что-то прохладное прикоснулось к воспаленному лицу. Кто-то отогнал силы тьмы. Он с облегчением вздохнул. Но демоны поджидают неподалеку, готовы в любой момент возобновить пытки. Гаденько хихикают.
Послышался тихий звук, ангельский шепот, обещающий спасение и покой. Собрав все силы, он сосредоточил внимание на незримой защитнице, желая одного: чтобы она оставалась с ним рядом. Демоны вновь подбираются ближе, снова тянутся к нему. В одиночку он не справится с ними…
* * *Селия взяла горшочек с целебным душистым зельем, которое приготовила Ноэлайн, и стала смазывать распухшее лицо и потрескавшиеся губы Жюстина. Его губы шевельнулись, беззвучно произнеся какое-то слово.
– Потом я сменю тебе повязку на глазах, – сказала Селия. – Я не доктор, мой дружок, но все-таки верю, что ты будешь видеть. Ты везучий. Возможно, Ноэлайн права, когда говорит о лоа. Наверняка один из них помогает тебе. – Она скользнула взглядом по его лицу. – Жюстин…
Жюстин вдруг шевельнулся и, застонав, дотронулся до раненого плеча. Испугавшись, как бы он не сорвал бинты, Селия перехватила его руку, и его пальцы крепко сжали ее кисть. Она охнула от боли:
– Не надо, отпусти.
Она вдруг почувствовала, как между ними пробежала теплая волна. Ее охватила дрожь. С удивлением Селия взглянула ему в лицо. Вдруг она поняла, что он тоже боится одиночества, темноты, невидимых ей мучителей, которые только и ждут подходящей минуты, чтобы вцепиться в него когтями.
– Нет!
Перепуганная Селия вскочила с кресла с гулко бьющимся сердцем. Вырвала руку, потом снова взглянула на него. Пальцы его правой руки то сжимались, то разжимались.
Она заставила себя вернуться к постели. Жюстин больше не шевелился, но она знала: он чувствует ее приближение. О да, он, несомненно, ощущал, что она рядом. Селия провела дрожащей рукой по лицу, откинула назад волосы, упавшие на глаза. Что происходит? Что с ней? Ей захотелось убежать из комнаты, спрятаться. Но почему-то она боялась оставить его одного.
– Зачем я здесь сижу с тобой? Я тебе ничего не должна, и я… – Селия замолчала. Присела на краешек постели, взяла его руку и стала гладить ее. Его пальцы снова сжали ее кисть. – Жюстин? Ты меня слышишь?
Селия внимательно вгляделась в его лицо: он заснул.
Она перевела взгляд на его руку. Пальцы были длинные, красивой формы, руки загорелые, мускулистые, привычные к тяжелому труду.
Селия медленно скользнула взглядом по его телу. Мучительно покраснев, она разглядывала волосы на груди, рубцы от старых ран, твердые мускулы.
Его вид и заворожил, и смутил ее. Интересно, подумала Сепия, пользуется Жюстин Волеран успехом у женщин? Красавцем его нельзя было назвать, но сила и мужественность привлекали. Наверное, он ни капельки не тщеславен, иначе не стал бы носить такие длинные волосы и лохматую бороду. Он груб и примитивен, напомнила она себе. Но, возможно, ничего с этим поделать не может – таким уж уродился. Не может человек изменить свою природу.