Тайны летней ночи

Дни шли, и оказалось, что единственным приятным моментом за всю неделю была история с шахматной доской. Раньше она не испытывала ничего подобного: ни счастья, ни грусти, ни даже тревоги о будущем. Она словно оцепенела. Чувства и эмоции угасли, и стало казаться, что она никогда уже не выйдет из этого состояния. Ощущение полной отстраненности было так велико, что иногда ей казалось, будто она смотрит на себя со стороны, как на механическую куклу, скованно выполняющую все необходимые телодвижения.
Зато лорд Кендалл почти не отходил от Аннабел. Они танцевали, сидели вместе на музыкальном вечере и гуляли по саду в сопровождении Филиппы, следовавшей за ними на почтительном расстоянии. Кендалл был учтив, почтителен и скромно-обаятелен. Мало того, отличался таким терпением, что Аннабел стало казаться, что он, даже попав в ловушку, расставленную ее подругами, не станет очень уж яростно возражать против женитьбы на девушке, которую сам же скомпрометировал. Ничего, рано или поздно он привыкнет и, будучи философом, найдет способ смириться с создавшимся положением.
Что же до Ходжема… становилось ясно, что Филиппе удалось удерживать его от новых приставаний к Аннабел. Более того, мать каким-то образом убедила его не раскрывать их секрета лорду Кендаллу, хотя в подробности не вдавалась. Какую цену пришлось платить, и как все это отразилось на ней?
Думая о матери, Аннабел постоянно тревожилась и даже нерешительно предложила уехать из Стоуни-Кросс-Парк. Однако Филиппа ничего не хотела слышать.
— С Ходжемом я справлюсь, — твердо пообещала она. — Теперь главное за тобой. Всем уже ясно, что Кендалл тобой увлечен.
Ах, если бы только Аннабел могла стереть из памяти воспоминания о нише в музыкальной комнате, но она только об этом и думала и просыпалась с криками, вся в поту и на сбившихся простынях. Образ Ханта преследовал ее днем и ночью… его запах… тепло… страстные поцелуи… упругость мускулистого тела под элегантным черным костюмом…
Несмотря на данное подругам обещание рассказывать все о своих романтических приключениях, Аннабел не могла заставить себя исповедаться. То, что произошло между ней и Хантом, было слишком личным и слишком интимным, и не девушкам, знающим о мужчинах не больше ее самой, рассуждать на эту тему. Даже если она попыталась бы объяснить все, что испытала, они все равно не поймут. Да и найдутся ли слова, чтобы описать подобное блаженство и то смятение духа, которое за ним последовало?
Но почему, во имя Господа, она непрестанно думает о человеке, которого всегда презирала? Два года Аннабел со страхом ждала его появления на балах и вечерах, считая Саймона Ханта чем-то вроде наказания, ниспосланного ей небом. А сейчас…
Ах, стоит ли предаваться грустным мыслям? В один прекрасный день Аннабел удалилась в Голубой салон в надежде развлечься чтением. Под мышкой она несла тяжелый том с вытесненными золотом буквами: «Королевское ботаническое общество: открытия и отчеты наших уважаемых членов в 1843 году».
Книга была тяжелее жернова, и Аннабел мрачно задавалась вопросом, как можно найти столько слов для описания растений.
Положив книгу на маленький столик, она уже хотела сесть на диван у окна, когда что-то на шахматной доске привлекло ее внимание. Игра воображения или?..
Аннабел едва не подскочила от любопытства и, подбежав к доске, уставилась на расположение фигур. Да, что-то явно изменилось. Она взяла королевой пешку Саймона. Теперь же ее королеву сняли с доски и аккуратно отставили в сторонку.
«Он вернулся!» — подумала она, словно пронзенная молнией. Откуда только взялся этот водопад эмоций?! Но она была уверена, что Саймон Хант — единственный, если, конечно, не считать ее, кто касался этой доски. Он здесь, в Стоуни-Кросс!
На побелевшем лице заполыхали красные пятна. Сообразив, что слишком уж разволновалась, девушка постаралась взять себя в руки. Его возвращение ничего не означает — она по-прежнему не хочет Ханта, не может получить и должна избегать его любой ценой.
Закрыв глаза, Аннабел глубоко вдохнула и сосредоточилась на своем колотящемся сердце, заставляя его вернуться к нормальному ритму.
Успокоившись, она взглянула на доску. Каким был его последний ход, и почему он ухитрился взять ее королеву? И тут она поняла… он заманил ее своей пешкой, что позволило взять ферзя ладьей. А теперь ее король находится в опасности, и…
Это шах.
Он обманул ее своей скромной пешкой, подставив под удар.
Недоверчиво засмеявшись, Аннабел отвернулась и принялась вышагивать по комнате. Как выстроить защиту? Как придумать ход, которого он не ожидает?
Повинуясь инстинкту, она вновь вернулась к доске. Интересно, какой будет реакция Ханта, как только он обнаружит, что ей пришло в голову?
Однако едва рука повисла над фигурами, возбуждение неожиданно улеглось, а лицо девушки превратилось в камень. Что она делает? Продолжать эту игру, поддерживать даже столь хрупкую связь между ними бессмысленно. Нет… опасно! Разве можно выбирать между безопасностью и несчастьем?
Рука Аннабел немного дрожала, когда одна фигура за другой аккуратно укладывались в ящичек.
— Я сдаюсь, — выдавила она, хотя горло болезненно сжималось. — Сдаюсь.
Она не настолько глупа, чтобы позволить себе хотеть что-то… кого-то, совершенно для нее неподходящего.
Когда ящичек был закрыт, она отошла от столика. На плечи легла свинцовая тяжесть, но решимость ее не покидала.
Сегодня вечером ее платонический роман с лордом Кендаллом должен подойти к счастливому разрешению. Скоро гости начнут разъезжаться, и теперь, когда Хант вернулся, нельзя рисковать, разрушив все очередной встречей с ним.
Расправив плечи, она отправилась на поиски Лилиан. Скоро план был составлен. Вечер закончится ее помолвкой с лордом Кендаллом.
 
Глава 18
— Главное — координация и выбор подходящего момента, — объявила Лилиан, восторженно блестя глазами. Наверное, ни один полководец не мог бы вести военную кампанию более решительно, чем Лилиан Боумен.
Четыре потенциальные старые девы сидели на задней террасе со стаканами холодного лимонада, делая вид, что заняты пустой болтовней, хотя на самом деле тщательно обдумывали постановку вечернего спектакля.
— Предлагаю славную прогулку по саду до ужина, чтобы нагулять аппетит, — сказала Лилиан. — Дейзи и Эви согласятся, и мы приведем нашу мать, и тетю Флоренс, и всякого, с кем в этот момент говорили. Надеюсь, к тому времени, когда мы доберемся до поляны на другом конце грушевого сада, как раз успеем застать тебя in flagante delicto [2]2 с лордом Кендаллом.
— А что это такое? Звучит как-то подозрительно, — заметила Дейзи.
— Сама точно не знаю, — призналась Лилиан. — Читала как-то в романе… но думаю, именно то, что нужно, чтобы скомпрометировать девушку.
Аннабел ответила притворным смехом, искренне жалея, что в отличие от сестер не может хотя бы чуточку наслаждаться ситуацией, Две недели назад она была бы вне себя от радости. Но сейчас что-то было не так. Никакого приятного предвкушения столь долгожданного события! Ни волнения, ни облегчения! Скорее походило на неприятную обязанность, которую придется выполнить.
Но она скрывала свои мысли от сестер Боумен, рассчитывавших и замышлявших с искусством опытных конспираторов. Однако Эви, более наблюдательная, чем все они, вместе взятые, похоже, распознала истинные эмоции подруги, скрытые за бесстрастной маской.
— Т-ты уверена, что хочешь этого? — тихо спросила она, глядя на Аннабел с искренним сочувствием в голубых глазах. — Тебе совсем не обязательно на это идти. Мы найдем для тебя другого поклонника, если Кендалл тебе противен.
— На это времени нет, — прошептала Аннабел. — Нет… это должен быть Кендалл, и только сегодня, пока…
— Пока что? — повторила Эви, недоуменно сведя брови. Солнце играло на ее веснушках так, что они золотой пылью блестели на бархатистой коже.