Забытый замок

Однажды, как мне рассказывала бабушка, родители вне себя от счастья притащили в дом персональную ЭВМ. (Ныне этот агрегат стыдливо прячется под кроватью, стесняясь показаться пред светлы мониторы своих преемников.) Конечно, на РС предки наглядеться не могли: не знали, куда поставить, в какую розетку лучше воткнуть, как дисплей от солнца прикрыть, и так далее. А матушке пришла в голову интересная мысль, что неплохо бы освятить компьютер, дабы никакая цифровая нечисть не покусилась на дорогую DOS’ю. Машине от этого хуже не будет, а на душе все ж спокойней. Встал вопрос: кто и как должен провести таинство? Бабушка, поборница православной веры, утверждала, что и сама неплохо отчитает заморскую игрушку. Папа в целях экономии не перечил теще. Но маман сомневалась: компьютер не человек, его перекрестить из веры в веру нельзя – согласия не спросишь. А раз нельзя, то и православие РС принять не может. Значит, освящать его должен иноземный священник – такой, чьи собратья по вере это чудо собирали. И папа решил-таки сию проблему! Он разыскал в нашем городе отца Адама Ирвинга. Ну а на церемонии освящения отец Адам обрел не только новых друзей, но и любовь всей жизни – свою Евочку, то есть нашу тетю Еву  [3].
Через десять лет после вышеописанных событий на свет появилась я. Предки не сомневались, что меня надлежит окрестить по православному обряду. Они также без тени сомнений нарекли дочь Афродитой. Родителям бы следовало подумать, как чадо с таким названием будет жить, но нет! Вместо этого они ломали головы над дилеммой – можно ли на роль крестного пригласить католического священника. И порешили, что если дядя Адам оденется поприличней и в церкви будет помалкивать, то им все сойдет с рук и Господь Бог не заметит подвоха.
Действительно, в тот день небесам было не до меня. С их молчаливого согласия я ношу такое невообразимое имя-отчество, что и писать-то лишний раз стыдно. Зато в крестных у меня католический священник. Хотя какой в том прок, если в душе я язычница?…
Осталось лишь добавить, что тетя Ева и дядя Адам не так давно прикупили уютный домик на родине крестного, где так хорошо гостить летом!…
В общем, такова краткая история моей жизни, и больше причин отвлекаться нет.
Итак, я летела по хайвэю. Сухой ветер жаркого лета свистел в ушах (влетая в одно и вылетая из другого – окна). Оранжевое солнце било в глаза. Было уже довольно поздно, а впереди оставалась добрая треть пути. И наконец-то извилины моего маленького мозга сложились в знак вопроса: неужели мне придется ночевать в машине? Впрочем, я успела вздремнуть в самолете, а дорогу смогу найти даже с закрытыми глазами.
Во всяком случае, лишний раз заправить машину не помешает. И я завернула на придорожную азэ-эску.
С аборигеном в пропахшем бензином форменном комбинезоне я объяснилась без труда: местным диалектом, благодаря все тому же крестному, я овладела еще в детстве, буквально сидя на горшке.
Разумеется, я попыталась выяснить: нельзя ли срезать путь до пункта В, воспользовавшись какой-нибудь доселе неизвестной мне трассой? Но день нынче выдался жаркий. Даже мухи летали «пешком», надсадно жужжа, задевая пузом расплавленный асфальт. Всякому известно, что от высокой температуры жир плавится, а углеводы скисают. Потому неудивительно, что служитель бензоколонки, сколь ни пытался собрать в кучку серые клеточки, послужить мне крылатосандалиевым Гермесом не смог.
Серая лента шоссе в закатном жарком мареве, словно в лимонном желе, провисала от одного зеленого холма до другого. И как я ни вглядывалась в этот пейзаж в зеленых и терракотовых тонах, не увидела ни единой живой души, кроме меня самой и бензинового аборигена… Но нет, я ошиблась – из-за поворота на ленту трассы вынырнула черная точка. Она стремительно приближалась, и вскоре стало ясно, что это мотоцикл.
Я не торопилась покидать АЗС, всем сердцем надеясь, что мотоциклист выкроит минутку для дозаправки и заодно прольет свет на местную топографию. Я телепатически призывала двухколесного странника свернуть с пути, глазами проделывала в нем дырку…
Случайно мой взгляд скользнул выше – туда, где на зубчики темного леса осторожно усаживался латунный диск солнца, – и уперся в нечто сверкающе-серебристое, напоминающее стрелки льдинок. От удивления у меня рот открылся. Я никак не ожидала увидеть в этих местах такое… За рваной бахромой деревьев, точно мартовские сосульки (только кончиками вверх), возвышались стройные башенки, остроконечные крыши, высокие крепостные стены с прорезями бойниц… Дома под кроватью у меня валяется путеводитель по этим местам, где нет ни слова о готическом замке.
– Там что-то удивительное?
Я вздрогнула. Вкрадчивый голос произнес этот вопрос над самым моим ухом. Я обернулась: абориген поит бензином мотоцикл, а хозяйка железного коня (в руке шлем, точеная фигура в черной кожаной косухе) с любопытством изучает меня огромными очами откровенно желтого цвета.
– Красивый ландшафт, – ответила я. Никогда прежде не встречала человека с желтыми, как у кошки, глазами. Может, конечно, они у нее на самом деле какие-нибудь светло-карие и стали золотыми только из-за закатного солнца? Но прибавьте темный бронзовый загар и черные, как вороново крыло, волосы нароспуск а-ля тропическая русалка, да еще костюмчик героини боевика… Короче, вид был более чем интригующий. И рот мой так и остался открыт.
– Пейзажами редко любуются столь заинтересованно, – улыбнулась незнакомка.
Но мне нечего было сказать – выражения своего лица в тот момент я, к счастью, не видела.
– Наверно, вы направляетесь в…? – поинтересовалась байкерша.
Цвет ее глаз прекрасно дополняли духи с пряным запахом миндаля, ауру которых в жарком воздухе можно было резать ножом.
Я энергично закивала.
– И собираетесь проехать через…? – Я опять согласилась.
– Я решительно не понимаю людей! – воскликнула девушка (вряд ли она была много старше меня). – Ведь есть же прекрасная прямая дорога. Но почему-то все упорно продолжают ездить по окружной!
– Прямая короче? – осторожно уточнила я.
– Разумеется! Но ее даже не хотят отмечать на дорожных картах!
– Может, там какие-то проблемы?
– Ну что вы!
Я не могла не довериться таким честным глазам.
Меня охотно снабдили подробнейшими указаниями и заверили в совершеннейшей бестолковости местных жителей. Вооруженная новейшими сведениями, предвкушая приятные открытия в отношении маршрута, я снова уцепилась за руль.
И все ж сердце кольнула колючка сомнения – когда я съехала с шоссе на «короткую» дорогу, сильно смахивающую на заросшую лесную просеку.
 
ГЛАВА 2
Ночь, когда меня чуть не съели
Мы много не знаем и не замечаем.
Но оно, многое, прекрасно обходится без нашего внимания.
Хистрикс Хирсутус
С 12 на 13 июля. Почти воскресенье 
Вначале я очень мило скакала по кочкам, коих на этом пути в преисподнюю было рассыпано предостаточно. Потом на окружающий меня плотной стеной лес опустилась ночь – как-то незаметно, но быстро и основательно. Пришлось включать фары, хотя и со светом я могла легко налететь на любое из обильно растущих здесь бревен.
Честно говоря, я никогда раньше не бывала в лесу ночью (если не считать дачных посиделок у костра). А тут оказалась такая чаща, что и днем-то наверняка смахивает на декорации к ужастику. У меня было такое чувство, будто я въехала на машине в давно забытый сон, один из тех, от которых с трудом просыпаешься под утро и потом долго вспоминаешь – что ж я там такого видела?…
Бесконечно высокие деревья верхушками исчезали в черноте неба. Подсвеченные снизу голубоватым светом фар, они казались колоннами, поддерживающими невидимые своды в огромном темном зале. Подлесок был редким, размещался почему-то клочками. Будто специально для того, чтоб укрывать кровожадных диких зверей. Я даже невольно прибавляла скорости, проезжая мимо таких зарослей, буквально ощущая спиной любопытные взгляды горящих глаз. В общем, здесь не хватало только мухоморов-мутантов в два метра высотой.