Военные действия

Летчик опустил вертолет на высоту сорок метров и описал еще один круг.
Лопасти поднимали тучи песка, мешающего разглядеть происходящее. Командир сообщил штурману, что они садятся.
Вертолет опустился на землю в пятидесяти ярдах от трех автомобилей. Турки выдернули из креплений старые автоматы образца 1968 года и надели защитные очки от поднимаемого двигателем песка.
Первым из машины выпрыгнул штурман. Он захлопнул за собой дверь и обошел вертолет. Затем из кабины выбрался пилот. Двигатель не выключали — на случай, если придется поспешно ретироваться. Летчики медленно пошли в сторону «кадиллака», водитель которого был еще жив. Рука бессильно свисала из открытого окна машины, из рукава сочилась кровь. Она попадала вначале на пальцы, потом струйкой стекала в песок. Раненый с трудом поднял голову.
— Помогите...
Штурман поднял автомат и огляделся. Командир шел впереди, подняв ствол кверху.
— Прикрой меня, — бросил он через плечо. Штурман остановился, упер приклад в плечо и наставил оружие на раненого. Пилот сделал еще несколько шагов и остановился возле машины. Потом осторожно обошел ее кругом, чтобы убедиться, что никто за ней не прячется. Шины были пробиты, — Кто ты? — спросил летчик окровавленного бородача.
Раненый что-то пробормотал.
— Громче! — приказал летчик, наклоняясь. Водитель сглотнул и попытался пошевелить рукой. Затем стремительным и мощным движением ухватил турка за воротник и рванул его на себя. Летчик ударился лицом о крышу машины.
Штурман не мог стрелять, ибо командир находился на линии огня. Он перебежал на другое место, но из песка за его спиной уже поднялся человек с автоматом. Турок не услышал, как прогремели оборвавшие его жизнь выстрелы.
Когда он рухнул на песок, Валид отпустил пилота. Тот попятился и свалился на землю. Махмуд дал еще одну очередь. С его штанов и рубашки по-прежнему струйками сыпался песок.
Ибрагим выбрался из укрытия. Он залег с другой стороны на случай, если вертолет приземлится именно там. Остальные участники операции выбирались из багажников.
Валид вышел из машины и оторвал привязанный к руке целлофановый мешок с козлиной кровью.
— Мы не потеряли ни одного человека, — гордо провозгласил Валид, направляясь в сторону вертолета. — Даже лишние люди не понадобились. Ты хорошо все спланировал, Махмуд.
— Спасибо, — откликнулся Махмуд.
Ибрагим торопливо зашагал к вертолету. За исключением бывшего летчика сирийских ВВС Махмуд был единственным человеком, разбиравшимся в технике.
— Я боялся, что двигатель сметет с нас весь песок, — сказал Ибрагим.
— Тогда бы я расстрелял их еще в воздухе, — откликнулся Валид и открыл дверцу кабины. Прежде чем забраться внутрь, он протянул руку и выключил радио, Ибрагим устроился на месте штурмана. Дождавшись, когда к вертолету подтянулась вся группа, он отключил опознавательный радиомаяк. В Мардине решат, что вертолет неожиданно потерял управление и рухнул вниз. По маршруту его движения будут немедленно высланы спасательные экипажи.
Пришло время прощаться. Мужчины крепко обнялись, после чего трое развернулись и направились к машине. С боевым вертолетом за спиной, они могли не опасаться неприятностей со стороны сирийских пограничников. Последние, кстати, из страха возмездия не станут отвечать на вопросы следователей из Дамаска и Анкары.
— Теперь мы не станем оглядываться, — провозгласил Валид, обращаясь к троим оставшимся в вертолете. — Мы будем смотреть только вперед. Вражеская авиация нагрянет через десять минут. Вы готовы?
Махмуд дождался, пока Хасан, их радист, погрузит на борт прихваченные из машины канистры с бензином и рюкзак, с которым все обращались чрезвычайно осторожно. Изнутри рюкзак был утыкан гвоздями.
— Готовы! — крикнул Махмуд и захлопнул дверь. Не говоря ни слова, Валид поднял вертолет в воздух. Ибрагим смотрел, как стремительно падает вниз пустыня. Дорога превратилась в ленту, участки асфальта перемежались с участками песка, следы кровавой бойни стали неразличимы. Он повернул лицо к солнцу.
Кондиционеры тщетно пытались сбить температуру внутри салона.
«Столь же тщетны усилия турок сбить накал нашей борьбы», — подумал Ибрагим.
Сегодня они совершат подвиг, который станет праздником для курдского народа. Они привлекут внимание всего мира к святым и благородным целям своей нации.
Они изменят установившийся мировой порядок.
 
Глава 7
Понедельник, семь часов пятьдесят шесть минут утра
Вашингтон, округ Колумбия
Я, тоже крайне недоволен событиями, — проворчал Пол Худ, заканчивая первую чашку кофе в Оп-центре. — Стивен Вайенз — наш хороший друг, и я очень хочу ему помочь.
— Тогда давайте поможем, — сказал Столл, нервно поглаживая колено. — Дьявол, мы же все-таки секретные агенты. Неужели нельзя его выкрасть и выпустить под другим именем и легендой?
Худ нахмурился.
— Я ожидал серьезных предложений, Столл по-прежнему не сводил глаз с Худа. На руководителя политического и экономического отдела Марту Маколл он даже не взглянул, Она сидела на диване слева от него. Руки женщины были скрещены, а на лице застыло недовольное выражение.
— Хорошо, я не знаю, что делать, — признал наконец Столл. — Но гончие с Холма [2]не станут ничего предпринимать еще минут девяносто. За это время можно что-то придумать: составить список миссий, в которых Стивен оказывал нам серьезную помощь, или пригласить людей, которым он спас жизнь...
Неужели это тоже ничего не значит?
— Мэт, я ценю вашу заботу о друге, — произнесла Марта, скрестив длинные ноги. — Но прогрессивное финансирование — слишком острый вопрос. Стивен Вайенз попался на том, что забирал деньги с одного проекта и вкладывал их в другой.
— Потому, что понимал, что другой проект важнее для безопасности нации, — возразил Столл. — Себе лично он не присвоил ни цента.
— Это не играет никакой роли, — сказала Марта. — Он нарушил закон.
— Глупый закон.
— И это не играет никакой роли, — повторила Марта. — Будем надеяться, что они не станут серьезно инспектировать Оп-центр из-за того, что мы пользовались незаконным доступом к ресурсам Национального бюро аэрофотосъемки.
— Льготным доступом, — поправил ее Худ.
— Согласна. Только вряд ли Ларри Рэчлин прибегнет к этому термину, когда выяснится, что ребята из ЦРУ получали в десять раз меньше спутникового времени.
И что, по-вашему, произойдет, когда в нашу бухгалтерию заглянет Комитет по контролю за разведкой конгресса США? Мы ведь не всегда расплачивались с НБА за использованное время. Оно вообще не включалось в наши расходы.
— Тем не менее мы вели учет спутникового времени и вложили его в бюджет следующего года.
— Конгресс все равно заявит, что мы живем не по средствам, — сказала Марта, — Они обязательно начнут докапываться, что да почему.
— Стоп! — воскликнул Столл и громко хлопнул в ладоши. — Эта угроза лишний раз доказывает, что нам следует горой стоять за Стивена. Порознь мы — мишени для нападок, вместе — единый фронт. Сила. Если мы заступимся за НБА, конгресс будет вынужден с нами считаться. Особенно если пойдут разговоры об угрозе национальной безопасности.
Марта посмотрела на Худа.
— На самом деле, Пол, многие конгрессмены с удовольствием развалили бы всю систему нашей безопасности. Знаете, какие разговоры пошли в конгрессе после того, как Майк Роджерс спас Японию от Северной Кореи? Мне рассказали об этом близкие друзья. Так вот некоторые политики заявляют; «До каких пор мы должны тратить деньги на защиту японцев от терроризма?» Другие высказывались помягче:
«Отличная работа, вот только почему вы узнали о заговоре так поздно?» То же самое говорят о взрыве тоннеля в Нью-Йорке. Мы нашли злоумышленника, но буквоеды с Холма тут же пожелали узнать, почему разведка не обезвредила его заранее. Нет, Мэт. Мы слишком глубоко просели, чтобы начинать раскачивать лодку.