Забытое дело

– Ну… мы сами позвонили туда и рассказали обо всем отцу, чтобы тот передал Дэнни. Насколько я знаю, он воспринял новость очень тяжело. Да и как иначе?
– Значит, Дэнни узнал от своего отца? А вы или ваш муж разговаривали непосредственно с Дэнни?
– Нет. Он написал мне большое письмо. О Бекки, о том, как много она для него значила. Очень грустное и очень милое письмо.
– Не сомневаюсь. Он приезжал на похороны?
– Нет, не приезжал. Его родители… в общем, они решили, что ему лучше остаться на острове. Не хотели, чтобы он видел такое, понимаете? Мистер Котчоф позвонил и сказал, что Дэнни на похоронах не будет.
Босх кивнул, отвернулся от зеркала и опустил фотографию в карман. Мюриель ничего не заметила.
– А что потом? После письма. Он как-то связывался с вами? Звонил?
– Нет, по-моему, больше мы о нем не слышали.
– То письмо еще у вас? – поинтересовалась Райдер.
– Конечно. Я все сохраняю. У меня есть специальный ящик для писем. Бекки все любили, и писем было много.
– Нам придется взять у вас то письмо, миссис Верлорен, – сказал Босх. – И было бы неплохо, если бы вы позволили нам взглянуть на остальные. Может быть, не сейчас, но позже.
– Но зачем?
– Никогда не знаешь, где что найдешь. Мы намерены проверить все версии, изучить все материалы, все, что имеет отношение к вашей дочери. Понимаю, это создает неудобства, но, пожалуйста, помните, ради чего мы это делаем. Мы намерены найти того, кто виновен в произошедшем с Бекки. Времени прошло немало, но это не значит, что преступление забыто, а преступнику все сошло с рук.
Мюриель Верлорен кивнула. В какой-то момент она взяла с кровати маленькую декоративную подушечку и теперь стояла с рассеянным видом, прижимая ее к груди. Наверное, эту подушечку сделала когда-то ее дочь. Голубой квадратик с нашитым на него красным фетровым сердечком. Держа подушку у груди, Мюриель Верлорен была похожа на мишень.
 
Глава 13
Босх вел машину, а Райдер читала письмо, написанное Дэнни Котчофом родителям Бекки после ее смерти. Оно занимало одну страничку, на которой Дэнни делился с Верлоренами нежными воспоминаниями об их погибшей дочери.
– «Могу лишь сказать, мне очень жаль, что все так вышло. Мне всегда будет ее не хватать. С любовью, Дэнни». И это все.
– Посмотри на почтовый штемпель.
Она перевернула конверт.
– Мауи, двадцать девятое июля тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года.
– Долго же он его писал.
– Ему, наверное, тоже было нелегко. Ты что-то имеешь против парня, а, Гарри?
– Ничего. Но Грин и Гарсия сняли с него подозрения на основании всего лишь одного телефонного звонка. Помнишь, что сказано в деле? В агентстве им ответили, что в дни до и после убийства парень находился на работе. Мыл машины. А раз так, то у него не было времени слетать в Лос-Анджелес, убить Бекки и вернуться на остров к следующей смене.
– Да, там так сказано. И что?
– Подумай сама. Мы лишь сейчас узнаем от Мюриель, что его старик был управляющим агентством по аренде автомобилей. В деле об этом ни слова. Знали ли об этом Грин и Гарсия? А теперь скажи, сколько ты готова поставить на то, что папочка заправлял делами в том самом агентстве, где трудился и его сынок? И сколько ты готова поставить на то, что шеф Дэнни, обеспечивший парню алиби, не подчинялся его отцу?
– Черт возьми, Гарри, я пошутила, когда говорила о командировке в Париж. Похоже, ты собрался слетать на Мауи.
– Мне просто не нравится неряшливая работа. После нее остается слишком много хвостов. Теперь нам самим придется поговорить с Дэнни Котчофом и все прояснить. Если это еще возможно после стольких лет.
– Не забывай про «Автотрек».
– Одно дело найти его, совсем другое – удостовериться, что он ни при чем.
– Даже если мы опровергнем его алиби, неужели ты веришь, что шестнадцатилетний мальчишка мог прилететь сюда с Гавайев, убить свою подружку и вернуться домой так, что никто ничего не заметил?
– Может, он и не планировал ее убивать. И еще не забывай, что ему было семнадцать, а не шестнадцать. Мюриель сказала, что он был на год старше ее дочери.
– Ах да, семнадцать… конечно, это меняет дело, – усмехнулась Райдер.
– В восемнадцать я уже воевал во Вьетнаме. И мне дали отпуск на Гавайи. Дальше нас не отпускали. Так вот, однажды я снял форму, купил гражданский чемоданчик и спокойно прошел на борт самолета, вылетавшего в Лос-Анджелес. Прошел мимо военных полицейских, и они на меня даже не посмотрели. Думаю, то же самое мог бы проделать и семнадцатилетний.
– Ладно, Гарри. Ты меня убедил.
– Послушай, я всего лишь хочу сказать, что следствие вели неряшливо, спустя рукава. Грин и Гарсия довольствовались всего лишь одним телефонным звонком. Они даже не проверили списки пассажиров, а сейчас делать это уже слишком поздно. Вот что меня цепляет.
– Понимаю. Но есть кое-что еще. Логический треугольник, который у нас не складывается. Мы можем легко связать Дэнни с Бекки, а пистолет с Маккеем. Но какая может быть связь между Дэнни и Маккеем?
Босх кивнул. Райдер попала в точку. Но нисколько не развеяла его сомнений относительно Дэнни Котчофа.
– Есть в письме еще кое-что, – сказал он. – Парень написал, что ему жаль, что все так вышло. Все так вышло – как это понимать?
– Перестань, Гарри. К чему ты придираешься? Это же обычное выражение. Обвинение на нем не построишь.
– Я не собираюсь строить на нем обвинение. Мне лишь интересно, почему он выразился именно так, а не иначе.
– Если Дэнни еще жив, мы найдем его, и ты сам спросишь.
Они пересекли шоссе номер 405 и снова оказались в Панорама-Сити. Босх оставил тему Дэнни Котчофа, а Райдер вернулась к Мюриель Верлорен:
– Она живет только воспоминаниями.
– Да.
– Мне ее жалко. Не понимаю, зачем нужно было уводить девушку на гору. Они ведь могли убить всех в доме. Но зачем-то же увели и убили ее одну?
Босх подумал, что не каждый способен смотреть на случившееся так, как это делает детектив, но от комментариев воздержался и спросил о другом:
– Они?
– Что?
– Ты сказала, что они могли убить всех в доме. Это же местоимение употребила и Бейли Сейбл.
Райдер пожала плечами:
– Не знаю. Но вспомни тот склон, он очень крутой. Одному ее нести было бы трудно.
– Да. Я и сам об этом подумал. Их было двое.
– В таком случае твоя идея припугнуть Маккея выглядит еще более обещающей. Если он был там, то может вывести нас на другого – Дэнни Котчофа или кого-то еще.
Босх повернул на юг и вскоре остановился перед жилым комплексом, занимающим едва ли не половину квартала и известным как Панорама-Вью. Слева от стеклянной двери вестибюля стоял рекламный щит, извещавший о наличии свободных для аренды офисов, которые можно было снять на самые разные сроки, начиная от недели. Босх заехал на парковочную стоянку и выключил двигатель.
– Кроме Котчофа, кто еще у тебя на примете?
– Пока никого. Я подумал, что у нас на очереди две подруги Бекки. С ними надо поговорить. Может, возьмешь на себя лесбиянку? А вот с отцом я потолкую сам, если только мы сможем его отыскать.
– Хорошо, Гарри, ты берешь на себя отца, а я поговорю с лесбиянкой. Может, даже сгоняю в Сан-Франциско.
– Она живет в Хейуорде. Кстати, у меня есть там знакомый инспектор, который мог бы доставить ее сюда. Управление сэкономило бы на твоей командировке.
– Знаешь, Гарри, не смешно. Да и я с удовольствием пообщаюсь с северными сестрами.
– Шеф знал про тебя?
– Сначала нет. А когда узнал, сказал, что его это не касается.
Босх кивнул. Шеф нравился ему все больше.
– Что еще? – спросила Райдер.
– Сэм Вейсс.
– Кто такой?
– Парень, у которого украли пистолет.
– А зачем он тебе нужен?
– Полиция тогда не знала про Роланда Маккея. Может быть, Вейсс его вспомнит.
– Проверим.
– А потом, думаю, можно начинать игру и с самим Маккеем. Посмотрим, как он себя поведет.