Золотая эпоха морского разбоя

Разными путями оказались в Северной Африке эти люди недюжинных способностей и энергии, привычные к риску и всю жизнь выкручивающиеся из безвыходных ситуаций. Они могли быть захвачены в плен и стать рабами или их пригнала сюда жажда авантюр, а в иных случаях карающий меч правосудия заставлял поспешно скрыться от преследования и затаиться в далеких краях. Так или иначе, но в просторах Средиземноморья они обрели новый образ жизни. Здесь можно было добиться всего — богатства и власти и самых прекрасных женщин, — все зависело от смелости, удачи и беспринципности. Европейцы надевали тюрбаны, делали обрезание и принимали ислам, отметая для себя пути возвращения в родные католические страны, для которых они становились «ренегатами»  — отступниками. Даже в качестве капитанов торговых кораблей не могли они впредь входить в гавани южноевропейских городов — пылающие костры инквизиции были достаточным основанием для такой осторожности [5]. Сжигая за собой мосты, эти изгои могли заниматься только одним промыслом — разбоем. Большинство ренегатов-раисов были уроженцами Калабрии, Сицилии и Венеции, но корсарский промысел на побережье Магриба объединил также англичан, французов, славян, ирландцев, генуэзцев, корсиканцев, фламандцев, испанцев, шотландцев и много других национальностей. Местные жители были весьма невежественными моряками, и огромная морская практика, широкие технические знания, компетентность и отчаянная смелость возносили ренегатов на самую вершину корсарского мира.
Их имена остались в истории — венгр Джафар, албанцы Мами и Мурад, венецианцы Мами-ар-раис и Гассан, грек Дели Мами, француз Мурад, испанцы Юсуф и Мурад-ад-раис по прозвищу Мальтрапильо (Бродяга), голландцы Морат-раис (наст, имя Ян Ян-сон из Гарлема), Сулейман-Буфое (Яков де Хееравард из Роттердама), Салим-раис (Винбор).
Как видим, средиземноморский разбой был делом рук не одних африканцев или арабов [6]. В XVI — XVIII вв. за ним стоял прежде всего религиозный вопрос, так как морской грабеж был взаимным делом последователей и Христа, и Магомета. Антимусульманские центры пиратства базировались на Балеарских островах, Сицилии, Мальте, Корсике, в итальянской Тоскане, во французском Провансе и в испанской Каталонии. Так что в несчастьях, преследовавших средиземноморскую торговлю в XVI — XVII вв., были повинны не одни только арабы. Однако, с точки зрения европейцев, именно грабящие мусульмане являлись пиратами и разбойниками. Если же разбоем занимались христиане, то они выступали не иначе как «борцы за отчизну», «воины Христа» или «защитники от неверных», как, например, военно-монашеский орден рыцарей-госпитальеров Св. Иоанна Иерусалимского, или рыцарей-иоаннитов.
Орден возник в конце XI в. в Иерусалиме в период Крестовых походов под названием «Госпитальная братия Св. Иоанна». Поначалу он занимался тем, что предоставлял приют и лечение странствующим паломникам, приезжавшим в Палестину поклониться Святому гробу. Со временем орден превратился в один из главных центров военного противостояния христианского и мусульманского миров. Монахи-рыцари прекрасно понимали стратегическую важность опорных баз на Средиземном море, и поэтому центрами ордена в разное время становились острова Кипр и Родос, откуда рыцари преграждали пути торговле мусульман. Эта воинствующая ассоциация представляла собой цвет европейской знати, и прежде всего рыцарей из Южной Франции и Испании, располагала огромными богатствами и была одной из могущественнейших сил Европы. Опираясь на прекрасный флот и располагая сетью баз и убежищ, разбросанных по всей акватории Средиземного моря, монахи-корсары охраняли торговые караваны европейских стран и наносили серьезный ущерб мусульманской торговле. В 1522 году турецкий султан Сулейман Великолепный после трехмесячной осады сумел заставить орден покинуть Родос. В 1530 году, после семи лет скитаний, рыцарская братия разместилась на острове Мальта и в Триполи, которые пожаловал им император Карл V, и продолжила свою борьбу против мира ислама, став авангардом христиан в борьбе против Османской империи. Рыцарство представляло грозную силу. Клятва, которую давали рыцари, гласила: «Никогда не опускать знамя, никогда не просить пощады, никогда не отступать и никогда не сдаваться».  В 1510 году флот мальтийских рыцарей разгромил мамлюкский египетский флот у крепости Айас в заливе Искендерун. Орден лелеял мечту захватить побережье Сирта и, сделав Триполи столицей, основать христианское государство на севере  Африки. Каждый год Мальтийский орден вооружал новые галеры, которые плавали у Сузы, острова Джерба, в устье Нила, наносили удары по судам мусульман и атаковали прибрежные поселения. Широкая военно-морская практика, предоставляемая воинствующими монахами-корсарами, стала прекрасной школой навигации, через которую прошли несколько поколений известных европейских флотоводцев — шевалье де Сен-Поль, байи де Вальбель, граф де Турвиль, граф де Грасс, байи де Сюффрен.
И в конце ХVII в. орден продолжал быть центром христианского мореплавания в Средиземноморье. Стольник Петр Андреевич Толстой, один из немногих русских, посещавших Мальту, оставил примечательное описание военной организации ордена: «ВМалтинском острове збирается солдат 60 000 человек, а по нужде и болши. Малтийский гранмайстер  (великий магистр. — Д. К.) имеет на Малте 7 галер великих, из которых на одной бывает генерал, а на 6 галерах капитаны тех семи галер. Генералская галера да капитанских 4 по вся годы повинны иттить в Левант, то есть на Восток, в Морею, на помощь венецкой гармаде (венецианской флотилии. —Д. К.)и битца с турком; а две галеры капитанские по вся годы повинны остатися в Малте и ходить непрестанно от Мату до Цицилии и от Цицилии до Малту, очищая тое дорогу от турков, чтоб… всяким проезжим людям был путь свободен и безстрашен от сабак-турок. Однако и те проклятые псы усмотря, когда малтийские галеры на Восток уйдут, а в Малте останутца толко две галеры, и они непрестанно в великих и малых судах на Малтинском канале шатаются и християн побирают, которых могут где поймать, что часто и случается».
Не менее ожесточенный размах принял морской разбой на Черном и Каспийском морях — регионах оживленной торговли между Востоком и Запалом. Каждый раз, когда торговым судам предстояло отправиться в плавание в этих водах, мореплаватели знали, что идут на смертельный риск, и поручали себя защите Аллаха или молили Бога о помощи: любой выход в море мог закончиться гибелью! Современники были единодушны — страшнее пиратов на свете нет: «Ни один корабль, как бы он ни был велик и хорошо вооружен, не находится в безопасности, если, к несчастью, встретится с ними, особенно в тихую погоду».
В степях Южной Украины, по берегам Днепра и Лона, в их многочисленных притоках, на нижнем течении Буга, за страшными ревущими порогами и в лабиринтах бесчисленных островов, непроглядных камышовых зарослей, топких болотах, на речушках, прогноях скрывались казаки.  Их отвагу, безрассудную храбрость, лихую удаль воспевали народные сказания и легенды, а жестокость, коварство и корысть проклинал весь торговый мир Востока.
Слово «казак» — тюркского происхождения и подразумевает человека подвижного, не оседлого, всегда готового к военным действиям, стычкам, грабежу и разбою. Это удалец, вольный, свободный человек, порвавший со своей средой и удалившийся туда, где не будет помех его свободе. Такие люди — голытьба, беглые крестьяне, дезертиры, неудачники и преступники, оскорбленные, злодеи — стекались в эти непроходимые дикие места и находили здесь свою вторую родину. И не пугали их зимние стужи и летний зной, тучи саранчи и малярия, страшное половодье и губительные ветры — для них здесь был земной рай.
Запорожские (т. е. находящиеся за днепровскими порогами), донские, волжские казаки хозяйничали по берегам Черного, Азовского и Каспийского морей, и ни одно правительство, ни одна власть — турецкого султана, русского или польского царя, персидского шаха или крымского хана — не были им указом.